183…на Велик день… – т. е. на Пасху.
184«Горе, емуже рекут добре ecu человецы». – Лк. 6:26.
185…приежалъ и Феодоръ, покойникъ, з дѣтми ко мнѣ побывать… – Старшим сыновьям Аввакума Ивану и Прокопию удалось повидаться с отцом еще в Николо-Угрешском монастыре, откуда в мае 1666 г. Аввакум писал на Мезень в письме к Настасье Марковне: «Дети, бедные, к монастырю приезжают, да получить меня не могут – всяко крепко. От страха насилу и домой уедут» (см.: Письма и послания протопопа Аввакума семье (Подгот. текста и коммент. Н. С. Демковой) // БЛДР. Т. 17. С. 207). 8 июля 1666 г. Иван и Прокопий (вместе со своим двоюродным братом Макаром, сыном Кузьмы) были схвачены в Николо-Угрешском монастыре под окнами темницы Аввакума и до сентября находились под арестом, из-под которого освободились на поруки с условием «ставиться» ежедневно в Патриаршем приказе и из Москвы без царского указу никуда не съезжать, т. е. попали под надзор (см.: Материалы… Т. 1. С. 359–370). Несмотря на такие испытания, сыновья Аввакума продолжали искать возможности свидеться с отцом и, как видим, смогли вместе с юродивым Фёдором посетить его в темнице Пафнутьева Боровского монастыря.
186«В рубашке ль-де ходить али платье вздѣть?» – Рубашка, по традиции, была единственным видом одежды человека, бравшего на себя подвиг юродства; нагота являлась отличительной чертой подвига юродивого. При такой наглядной особой примете юродивому Фёдору было очень трудно спрятаться от преследователей. Поэтому протопоп Аввакум и благословил его после этого разговора носить обычное платье.
187…у архиепископа Лариона… – Архиепископ Рязанский Илари-он был старым знакомцем и даже другом Аввакума по нижегородскому периоду его жизни (см. наст, изд., с. 134/135). В 1649–1656 гг. он игуменствовал в Макариеве Желтоводском монастыре, к которому тяготели многие из участников кружка ревнителей благочестия. После введения церковной реформы пути Аввакума и Илари-она разошлись: Аввакума отправили в ссылку, а Илариона сделали (в 1657 г.) архиепископом. Иларион Рязанский был ревностным противником старообрядчества. На соборе 1666–1667 гг. он играл одну из первых ролей в паре с Павлом Крутицким (см. примеч. 77).
188…удавили его на висѣлице отступники… на Мезени. – Фёдор юродивый был казнён в марте 1670 г. вместе с другим духовным сыном Аввакума юношей Лукой Лаврентьевичем (см. об этом наст, изд., с. 122/123).
189 Афонасей-уродивый… во иноцех Авраамий… – Юродивый Афанасий, в иночестве Авраамий, был преданным учеником Аввакума. Он написал целый ряд сочинений в защиту старой веры, важнейшие из которых: «Челобитная царю Алексею Михайловичу», «Христианоопасный щит веры», «Вопрос и ответ инока Авраамия». В 1670 г. за хранение и распространение антиниконианских писаний и за переписку с Аввакумом он был арестован и весной 1672 г. казнён через сожжение.
190…на Болотѣ – т. е. на Болотной площади, находившейся напротив Кремля, по ту сторону Москвы-реки.
191 Как ис Пафнутъева монастыря привезли меня к Москвѣ… — Аввакума привезли в Москву 1 мая 1667 г.
192…водили в Чюдовъ, грызлися, что собаки, со мною власти. – В особой редакции Жития (Прянишниковский список) читается подробный рассказ Аввакума о его допросах и уговорах перед расстрижением:
И паки привезли меня к Москве от Николы со Угреши, в нощи июля в 5 день, и приежжали три архимандрита дважды уговаривати. И во 8 день приежжал в ночи Дементей Башмаков уговаривати же. Ив 10день, в ночи, приежжали Артемон да архимандрит уговаривати же. Того же дни имали в Чюдов монастырь прельщати и уговаривать митрополит Крутицкой Павел да архиепископ Рязанской Илларион. Ив 11 день приежжал архимандрит Чюдовской Иоаким. И августа в 22 и в 24 день Артемон был от царя с философом с Симеоном чернцом, и зело было стязание много: разошлись, яко пьяни, не могли и поесть после крику. Старец мне говорил: «Острота, острота телеснаго ума! Да лихо упрямство; а се не умеет науки!» Ия в то время плюнул, глаголя: «Сердит я есмь на диявола, воюющаго в вас, понеже со дияволом исповедуеши едину веру и глаголеши, яко Христос царствует несовершенно, равно со дияволом и со еллины исповедуеши во своей вере». И говорил я ему: «Ты ищешь в словопрении высокия науки, а я прошу у Христа моего поклонами и слезами: и мне кое общение, яко свету со тьмою, или яко Христу с Велиаром?» И ему стыдно стало, и против тово сквозь зубов молвил: «Нам-де с тобою не сообщно». И Артемон, говоря много, учнет грозить смертью. Ия говорил: смерть мужю покой есть, и смерть грехом опо-на, не грози мне смертию; не боюсь телесныя смерти, но разве греховныя. И паки подпадет лестию. И пошед, спросил: «Что, стар, сказать государю?» И я ему: «Скажи ему мир и спасение, и телесное здравие». А в 22 день один был. Так говорил мягче, от царя со слезами, а иное приграживал. Ия в те поры смеюся. И много тех было присылок.
Блюдитеся, правовернии, злых делателей: овчеобразные волки Симеон и Епифаний. Знаю я Епифана римлянина до мору, егда он приехал из Рима. Тогда же учению его приложишася руководством Федора Ртищева и сестры ево Аннушки. А Семенка чернец оттоле же выехал, от римского папежа, в одну весну со мною как я из Сибири выехал. И вместе я и он были у царевы руки, и видев он ко мне царевы приятные слова, прискочил ко мне и лизал меня. Ия ему рек: «Откуда ты, батюшка?» Он же отвеща: «Я, отченька, из Киева». А я вижю, яко римлянин. У Феодора Ртищева с ним от Писания в полатке до тово щиталися, вся блядет по уставу римскому. И года с полтретья минув после тово, приходил со Артемоном от царя во юзилище ко мне, на Никольской двор. Не мог со мною говорить: Бог мне помогал ево посрамлять. И в беседах тех я ему говорил: «Вижу, яко римлянин ты, и беседа твоя яве тя творит». Отвеща и рече: «Вся земля Божия и концы ея». Да и россмеялся. Я Артемону подъя-вил: «Внимай, посланник, и зри, – враг бо есть Святыя Троицы». А им такия и надобе; заодно с Римом Москва захотела вражить на Бога, таковых себе и накликала. Да я не лгу: новых жидов в Москве умножилося, научили своему рукоделию комедию играть. А нас Бог избавил от них и посрамил их от нашей худости. Да что с ним сделаешь. А пошед Артемон кланяется низенько и прощается умильно в правду.
А егда же мя на судище привлекут, вся судии трепещут и ужасаются, яко отмудрова человека. А я и аза не умею протолковать и свое имя забыл, токмо надеюсь лише крепко на света Христа. Да егда мя волокут, так в то время докучаю ему, Богу моему: «Надежда, не покинь! Упование, не оставь!» А сам-таки молитву говорю. Как приведут пред них, так у меня загорится сердце-то, – не разбираю, патреархли или ин, понесу косить несеяный плевел посреде пшеницы растущ. Да и то в то время вспомню, что от юности в книгах читал. А с судища сошед, и забуду, что говорил. Опосле сказывают мне, и я лише смеюся пред ними и браню их от Писания. И рек: «Не боюся я дьявола и вас, боюся света Христа, он мне помощник на вас. Да уже мне иное вам и сказывать тово, кажитца, не хорошо, да нужда влечет. В Крестовой Никон да я да Кокошилов дьяк, много говоря, и льстя ко мне. А у меня горит сердце-то на него, сердито крошу. И он Кокошилову говорит: «Иван, а Иван, худа гадина протопоп сей, а пострадать мне от него». Ион ему супротив рек: «Да и ты-де, государь, учини ему конец». И он паки: «Нельзя, барте, – загорожено, бойся». Да и отпустил меня. В те поры я шапкою тряхнул: отрясаю, реку, прах, прилетит от ног моих. Да и пошел. Примись, реку, за меня такой-сякой, идучи говорю. А что сделаешь, нашу же братию многих погубил (Прянишниковский список. С. 330–333).
193…передъ вселенъских привели меня патриарховъ, и наши всѣ тут же сидятъ… – 17 июня 1667 г. Аввакум предстал перед патриархами, заседавшими на церковном соборе, – Макарием Антиохийским, Паисием Александрийским (вселенскими патриархами) и Иоасафом II, Московским патриархом, незадолго перед тем избранным на том же соборе. Патриархи Макарий и Паисий прибыли в Москву 2 ноября 1666 г. по приглашению русских властей, стремившихся придать общеправославный авторитет собору, созванному для рассмотрения дел в русской церкви (лишения Никона патриаршего сана, избрания нового патриарха и осуждения старообрядцев). На Руси было хорошо известно, что бедные восточные патриархи ездят к русским царям главным образом за щедрой милостыней, которую неизменно у них получали.
194 А и у вас православие пестро стало от насилия турскаго Магмета… Аввакум имеет в виду то обстоятельство, что с 1453 г., с момента завоевания Византийской империи турками (султаном Магометом), православное население восточных патриархатов находилось под властью магометан.
195 А первые наши пастыри, якоже сами пятию перъсты крестились, такоже пятию перъсты и благославляли по преданию святых отецъ наших: Мелетия Антиохийскаго и Феодорита Блаженнаго, Петра Дамаскина и Максима Грека. – Здесь Аввакум называет те имена, к авторитету которых прибегали дониконовские издания Псалтыри с восследованием, включавшие в свой состав статью «Како лице свое крестити крестообразно и истово» и объяснявшие символику двуперстного крестного знамения ссылками на учение о крестном знамении блаженного Феодорита, епископа Киррского (V в.), на Мелетия, патриарха Антиохийского (IV в.), опиравшегося в борьбе с ересью Ария на символику крестного знамения, на защитника двуперстия византийского учёного инока Петра Дамаскина (XII в.), на авторитет русского просветителя и философа Максима Грека (1480–1556), автора «Слова, како подобает знаме-натися крестным знамением» и «Слова о сугубой аллилуие». …пятию перъсты… – имеется в виду сложение перстов правой руки: двух – в знак соединения божеского и человеческого начал в Христе, трёх – в знак Святой Троицы.
196 Ещёже и московский помѣстный бывый собор при царѣ Иваннѣ…