Лѣта 7159-го году дѣлающимъ монастырскимъ зодчиямъ здание каменного града Каличьих воротъ, старым бо вратомъ розобраным бывшим, новой же основе[948] бутъ готовляшеся. И еще на шуей странѣ старой стенѣ подсѣчене бывши ветхости ради, хотяще новую стѣну здати, и внегда уготовавшим конаты и на зубцы наложившим, и подпоры бревна и стрѣлы выметавшим, протягоша конаты многолюдственнымъ собранием, яко до 500 человѣкъили и вящѣе, хотяще старую стѣну свалити в подгорие скорости ради здания каменного дѣла новой стенѣ. Ту же и мы прилучившася. И от служащих нѣкоему, имя ему Костянтинъ Селижаров, стоявъ близ стены тоя, кирку в руках имый и от мнозех окликан, да отступит, ему же не вѣм како исплошившуся, не успѣвъ отбѣжати, засыпавше его стеною тою. И жалостно бяше видѣти, паче же и стонание его слышати: едина глава свободна, а то весь засыпанъ, яко гора на нем бысть[949] камения, прося помощи, паче же меня, келаря Симона, на имя призываше. Нам же всѣмъ призывающимъ преподобнаго Сергия, и приступльше мнози розобраѣвше от главы и утробы его и до ног, взяша его жива, не задавлена камениемъ, толико от кирки правую ногу повредив. И по малу от болезни молитвами преподобнаго Сергия здрав бысть, яко и прежь. Мы же, видѣвше сие предивное чюдо, благодарение воздахомъ Пресвятѣй Единосущней Троице и Пречистой Богородице и преподобным Сергию и Никону[950].
Во дни благочестиваго царя государя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии прииде в дом Святыя Троицы и к преподобнымъ чюдотворцом Сергию и Никону молитися болярин нѣкии[951]. И по молебном пѣнии, бывшу ему в трапезѣ, нам же по чину монастырскому поставляющим ему пищу и питие, яко же есть обычай в Сергиеве обители честных боляр почитати, и в то время случися межи нами рѣчь о чюдесѣх преподобнаго Сергия. Той же болярин, слышавъ глаголемая межь нами, повѣда намъ о чюдеси преподобнаго Сергия сице: Случившу ми ся, рече, ис Костромского уѣзду из своей вотчины ѣхати к Москве после Московского разорѣния вскорѣ, и егдадоѣхавшу ми великия рѣки глаголемыя Волги, ей же ново померзши, и стоявшу ми на брезѣ со всѣми своими от утра и до навечерия, и недоумѣвающимся, что сотворити. Нужда мя велия к Москве ѣхати понужаше, но взирая на таковы[й] стропотный путь, помышляющу ми возвратитися вспять. Внезапу же приѣхаша последи нас Троицкого Сергиева монастыря християня на саняхъ, десеть их или вящшее, из Костромских же сѣл, иже приблиз моей отчины живущимъ и почасту с моими християны в сосѣдъстве в межуусобных ссорах бываху, и сего ради мнѣ на них негодование имущу. Тии же вопросиша нас: уже ли кто от человѣкъ чрез рѣку Волгу ѣздиша? Мнѣ же к нимъ рекшу: поѣдите, никоего страха в себѣсодержаще; аз, рече, зжидаюся с своими людми; мнози же при нас сего дне переѣхаша. И перстомъ им показуя, идѣ же ѣхати. Они же, емше ми вѣру, сѣдше на сани, призвавше чюдотворца Сергия имя, удариша бичами лошади своя, поѣхаша другъ за другомъ. Дивно же бысть видети во очию нашею: леду под ними прегибающуся зѣло и паки после них воставающу, и на брег выѣхаша. Мы же на них сматряше, восхотѣша ѣхати и начаша по единой лошади с санми з горы спущати тѣмъ путемъ, тако же на десно и на шуе всяко пытающесь. И не токмо лошедь с санми лед подъимаше на рекѣ Волге, но ни пѣщъ человѣкъ возмогаше на леду нозѣ свои утвердити: подо всеми людми лед подламывашеся, и едваот потопления избыхомъ, а истомления людем и лошадемъ многа быша. И вразумиша себѣ, яко Троицким Сергиева монастыря християномъ путь крѣпокъ чрез рѣку Богъ дарова молитвами преподобнаго Сергия чюдотворца. Мы же согрѣшихомъ к преподобному Сергию чюдотворцу, ругающеся глаголаху християномъ его на искус, хотяще имъ зло сотворити, и еже им уготоваша, сами пострадахомъ. — И в том у насъ прощения прося, яко во младых лѣтех сие сотворихом. Мы же, слышавше сия, благодарение воздахомъ Святѣй Троице и преподобному Сергию чюдотворцу.
Повѣда нам отецъ нашъ архимарит Андреан: Егда, рече, по изволению государя самодержца царя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Росии присланъ есмь в архимариты в Троицкой Сергиевъ монастырь от Пречистые Богородицы ис Толского монастыря, и в тѣ поры у меня очи были тяжки и с великою нужею по книгам смотрилъ, очки наложа. И какъ в прошлом во 152-м году молитвами преподобнаго Сергия дарова Богъ источникъ воды святыя в стенѣ у паперти Богородичны церкви, и пришед умывся тою святою водою, и оттоле очи моя просвѣтишася и очки отложивъ. Прочитаю по книгамъ и донынѣ без очковъ, благодаря Бога и Пречистую Богородицуи преподобных чюдотворцовъ Сергия и Никона.
Не вдалѣе десяти лѣтъ или мнѣе от сего времени бысть пожар во обители Святаго на Житничномъ дворѣ. Загорѣся в трубѣ сажа у кѣльи, идѣ же житничные старцы живяху, и оттого загорѣся анбар древяный, идѣ же приход и росход хлѣбу писаху, приблиз самые житницы самого преподобнаго Сергия чюдотворца. На стенѣ же градцкой дощаные сусѣки, по обѣ страныанбары хлѣба полны насыпаны. Огонь же межи их простираяся и касаяся о самыя стѣны ближних житницъ и дощаных сусѣков, паче же и к самой житнице чюдотворца Сергия прикасаяся, но никако же к стѣнамъ принимаяся, толико онбар той в средине единъ згорѣ. Людем же сперва ужаснувшимся, не хотѣвшим сперва к тому пожару приближитися, поне же среди того Житнишного двора возлѣ самых житничных стен полата камена полна была пороху пищалнаго наставлена. Егда же видѣвше милосердие Божие, заступлениемъ Пречистые Богородицы и молитвами преподобных Сергия и Никона, огонь к стенамъ не приимается, помянувше во устех своих имя преподобнаго Сергия, яко жеобыкохомъ, и огонь той врознь разтащивше и угасиша. Мы же, видѣвше сия, благодарение воздахомъ Святѣй Троице и Пречистой Богородице и преподобнымъ Сергию и Никону.
В лѣто 7140-го году бывшу ми на Алатаре в строителех, и случися ми тамо на проѣзде обнощевати в Троицкой Сергиева монастыря отчине в селѣ Ичиксе. В том же селѣ християнинъ именем Иванъ, ремеством же кузнец, нравом же муж той боголюбив, странноѣлюбив же и нищелюбецъ, и сего ради мнозѣмъ знаем бяше, яко никому же путем тѣмъ минути, не прием от него покою и всякие благоты. Нощи же тоя учинися у того християнина, у Ивана пожар в дому его: загорѣся кузница, идѣ же желѣзо и мѣдь коваше. Приблиз же тоя кузницы об едину страну изба, идѣ же трудники его живяху, яко за едину сажень, а з другую страну онбаръ запасный, яко и слегам на самую ту кузницу напущеным быти. Среди же двора его наслано соломы во весь дворъ его скота ради. Еще же и в запасе в копнах сѣно и солома сметаны быша; страннолюбия бо ради одари его Богъ богатъством, тако же и скота имѣя много. Збѣжавшим же сялюдем на пожар той, послѣди же и мнѣ прибѣгшу, и дивно бяше видѣти: кузница такова велика горяше, внутри ея яростенъ огнь пылаше, и к верху высоко подымашеся, и у избы и у онбара до половины слѣгъ обгорѣша, к стенам же и х кровле избы тоя и онъбара никако не касаяся огнь той, яко нѣкоею силою Божиею; искры же многи со огнемъ на сено и на солому падаху и исчезающе сами о себѣ. Мнѣ же утѣшающу того Иванна и глаголющу: благодари Бога и чюдотворца Сергия, яко Богъ помогает ти за молитвъ преподобнаго Сергия. Той же сказав мнѣ: Егда, рече, послышав аз у себя пожаръ, вышед из ызбы со сна, а уже кузница моя вся обнялася огнемъ внутрь и внѣуду, и у избы и у онбара слеги горятъ. Мнѣ же воскричавшу ко своимъ, и призывающу ми чюдотворца Сергия на помощъ, и видѣвшу ми инока прибѣжавша преже всѣхъ, мню, яко ты, строитель, прибѣжалъ, и взимая снѣгъ рукама своима и метавше поскору на анбарныя и на избныя слеги. И от того часа нача огонь тишети и слѣги угасоша. Мнѣ же рекшу ему: благодари преподобнаго чюдотворца Сергия, спасающаго тя и избавляющаго тя от напастей; а аз напослѣди всѣхъ пришел. Кузница же та яко тлѣниемъ истлѣ, прочих хором ничимъ не вредивъ; но ни сѣно, ни солома не загорѣся посѣщениемъ преподобнаго Сергия, нищелюбия его ради и странноприимства.
Не в давных же лѣтех и сие содѣяся, яко лѣтомъ седмимъ или осмим минувшимъ. В Нижегородцкомъ уѣзде Закудемския волости преподобнаго Сергия християня со слезами жалобу творяху властемъ на боярских князя Бориса Михайловича Лыкова християнъ, иже, пришед за многие версты от своих деревень, под Троицкими деревнями леса росчищаютъ насильствомъ, и пашню роспахивают, паче же и паханую пашню насилством завладѣли. Власти же о томъ посылающе к боярину тому многажды с писаниемъ, моляше его, да запретитъ своим слугамъ и християномъ не обидетиСергиевых християнъ и землю отнятую да возвратитъ в монастырь. Он же хотя сам тамо быти и росправу чинити. Ссору же и неправду подлагая и боярину облыгая, слуга его, иже в той вотчине у него приказной бысть, именем Петръ Жуков, и по многи дни з боярскими християны собрався со оружием и дреколми, землю монастырскую насильствомъ розчищаше и роспахиваше и на задор Троицких християнъ вадяще присно. Сего же тому Петру не вѣдущу, яко и над нимъ над самым боярские християня умышляюще, како его убиютъ жестости его ради, глаголюще: Егда с Троицкими християны бой сотворим, в то время и своего приказщика сами[952] убьем и возглаголемъ на Троицких християнъ убийство его. Троицкия же християняничто же ино помышляюще, токмо Сергиево имя во устѣх их, на того единого упование имуще, на задор же той не исходяще, поддержими бяше властиным повелѣнием от приказных людей. Случи же ся приѣздъ боярину того в свою отчину, власти же по его слову прислаша соборново старца именем Иону Дружкова бити челом о росправе. Он же не воспомянув смертнаго часу, объятъ бысть мира сего любовию, видѣв, яко власти ему ни в чемъ не сопротивны учинишася, но во всем на ево боярскую душу полагахуся, ч