И, оттолкнувшись от тумбочки, Алекс решительно двинулась к двери ванной.
Когда Морган вернулся с подносом, она снова лежала в постели и разглядывала его альбом для набросков.
— Ага, вмешательство в частную жизнь! — весело заметил он, ставя поднос на тумбочку. — Я мог бы подать на тебя в суд.
— Не думаю. — Алекс пожала плечами. — Ведь это все мои портреты, разве не так?
— А разве не похоже? — парировал Морган. Алекс смерила его ледяным взглядом.
— Тебе, наверное, было ужасно скучно.
— Должен признаться, в последние дни ты была не самой лучшей собеседницей. А мне нужно было чем-то заняться.
— Это не я. — Алекс отбросила альбом в сторону. — Ты сделал меня… слабой.
Морган покачал головой:
— Человек часто обнаруживает в своем портрете то, чего там на самом деле нет, но чего он больше всего боится.
— Я ничего не боюсь. Просто я вижу, что ты нарисовал.
— Ага, натура спорит с художником! Это всегда бессмысленно, нечего и пытаться. — Морган подобрал альбом и открыл его на первой странице. — Вот мой первый набросок. Ты больна, ты беззащитна, но… — Он указал на линию губ. — Но даже в этом состоянии видна сила. А подбородок? Такой подбородок свидетельствует о решительном складе характера. Ты не расслабилась, даже несмотря на то, что тебя трепала лихорадка. На это способны только очень волевые люди. Словом, рисовать тебя было очень и очень интересно.
Он говорил что-то еще, но Алекс его почти не слышала. Морган был так близко! Он не касался ее, но она так ясно ощущала исходящее от его тела сухое тепло, что ее мышцы непроизвольно напряглись.
— Я вижу, что ты не испытываешь ни малейших угрызений совести, — пробормотала она, как только к ней снова вернулась способность говорить.
— По поводу чего? — удивился Морган.
— По поводу того, что ты рисовал меня, пока я была… беззащитна. Ты воспользовался тем, что я не могу дать тебе подобающий отпор.
Он улыбнулся:
— Ты сама сказала, что я беспринципный негодяй. Чего же еще ожидать от такого типа, как я9 Я беру то, что мне дают, и…
— И то, что не дают, — тоже, — отрезала Алекс.
— Верно. Но я никогда не считал тебя беспомощной… — Он забрал у нее альбом и вручил вместо него тарелку с бутербродами. — Ладно, перестань дуться, лучше поешь.
Он отступил, и Алекс с облегчением перевела дух. Конечно, с ее стороны было просто глупо так остро реагировать на его близость. «Должно быть, — подумала она, — все дело в том, что я еще не пришла в себя».
Тут ей вдруг пришла в голову новая мысль.
— Послушай-ка, — сказала она, — я вижу, ты одолжил мне одну из своих рубашек. Как я ухитрилась ее надеть и даже застегнуть пуговицы?
— Мне пришлось сделать это за тебя. — Морган уселся в кресло и вытянул перед собой скрещенные ноги. — Переодевать тебя не входило в обязанности врача, а мне не хотелось его утруждать. Извини, если я тебя смутил.
— Ты меня вовсе не смутил, просто мне стало любопытно. — Алекс откусила большой кусок бутерброда.
— Я так и думал. — Морган кивнул. — Женщина, способная завести «Лендровер» с помощью отломанной от камина железки, вряд ли будет стесняться собственной наготы.
— Существуют вещи похуже физической наготы, — отрезала Алекс. — Например, вот это, — она кивком головы указала на альбом, — смущает меня гораздо больше. Ты вторгся в…
— …святая святых, — закончил он с улыбкой. — Но я же не виноват, что у тебя такое интересное лицо! Ладно, обещаю, что больше не буду рисовать тебя без твоего разрешения.
Алекс кивнула. Почему-то она ему поверила.
— Ты, в общем, неплохой человек, — сказала она с набитым ртом. — Для преступника, конечно.
Морган расхохотался.
— Спасибо за комплимент — представляю, как нелегко тебе было это произнести. Что ж, постараюсь тебя не разочаровать.
— Ты не сможешь меня разочаровать, потому что я ничего от тебя не жду.
— Вот и славно. — Он состроил забавную гримасу. — Впрочем, мне кажется, тут ты выдаешь желаемое за действительное.
— У тебя настоящий талант, — сказала Алекс, пропустив мимо ушей его последнюю реплику. — Большой художественный талант, и очень жаль, что он в конце концов пропадет, потому что его обладатель решил посвятить себя таким малопочтенным занятиям, как похищения, слежка и все такое прочее. — Она пожала плечами. — Впрочем, каждый сам выбирает свой путь. Можешь делать что хочешь, быть кем хочешь — мне все равно.
— Спасибо за разрешение.
Но Алекс не обратила внимания на прозвучавшую в его голосе издевку.
— Мне бы только хотелось, — продолжила она, — чтобы и ты ответил мне тем же и позволил идти своей дорогой. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Позволь мне уехать отсюда.
— Это не так-то легко, — ответил Морган. — Дерево, на которое ты налетела, все еще лежит поперек дороги. Кроме того, существуют и другие… гм-м… препятствия… — Он поднял руку, увидев, что Алекс хочет что-то возразить. — Я не сказал, что не хочу отпустить тебя. Просто я оказался в очень деликатной ситуации. Понимаешь, я заключил договор с Логаном, и мне не хочется его нарушать.
— Может быть, ты его боишься? — презрительно бросила Алекс.
— Нет, — негромко ответил Морган. — Я боюсь тебя, потому что из-за тебя меня могут убить.
— Но я вовсе не хочу, чтобы из-за меня кого-нибудь убивали! — возразила Алекс. — Я хочу только одного — найти тех мерзавцев, из-за которых в Арапахо-Джанкшн погибло больше сотни людей.
— Я это знаю. И поскольку ты не сдашься, пока не найдешь их, твоей жизни будет угрожать опасность. — Морган отвернулся. — А я обещал Логану, что с тобой ничего не случится, что я буду охранять тебя. Поэтому выбора у меня нет. Я должен найти этих людей и… избавиться от них.
— Ты хочешь сказать, что действительно готов помочь мне их найти?
— И уничтожить. Только после этого я смогу оставить тебя в покое. — Он искоса посмотрел на нее. — Доедай бутерброды и допивай молоко, нас ждет работа.
— Что?
— Ты уже немного отдохнула, пора браться за дело. Насколько я знаю, тебе так и не удалось опознать ни одного из потенциальных преступников на полицейских фото?
Алекс покачала головой.
— А полицейский художник с тобой работал?
— Нет. Это должен был быть следующий этап, но…
— Понятно. Значит, мы начнем с того места, где вы остановились. Ты будешь перечислять приметы этих людей, а я буду переносить их на бумагу. Если получится похоже, можно будет попытаться выяснить имена этих людей.
Алекс недоверчиво уставилась на него.
— Так ты говорил серьезно? Ты и вправду хочешь…
Морган открыл альбом для эскизов на чистой странице.
— Ты абсолютно права. Итак, с кого мы начнем?
— Значит, бакенбарды были чуть длиннее? — . уточнил Морган. — Вот так?
— Кажется, да. Но лоб был чуточку шире, а линия волос — выше.
Карандаш Моргана снова зашуршал по бумаге.
— Родинки, шрамы?
— Я не помню.
— Ответ не принимается, как говорят в наших интеллектуальных шоу. Итак?
— Но я и в самом деле не помню. Я и видела-то его всего несколько секунд! Тех двоих, что ждали вертолет на поляне, я запомнила, а этого…
— И тем не менее постарайся.
— Говорят тебе, он сидел в кабине вертолета, там было даже темнее, чем в лесу.
Алекс вспомнила огненный шар в небе — оранжево-красный, с траурной черной оторочкой — и вздрогнула.
— Ты просто не хочешь вспоминать.
— Пошел ты к черту, Морган!
Он проигнорировал ее вспышку и снова склонился над альбомом.
— Ты сказала — он стрелял в Найдера. Начинай вспоминать с того момента, когда он поднял винтовку и выстрелил. Ну?
— Я не помню!
— Какая у него была винтовка?
— Ну… обычная. Черная.
— М-16?
— Да, как у наших солдат, только короче.
— Ясно, десантный вариант. Итак, он вскинул винтовку. Постарайся мысленно провести взгляд вдоль ствола к прикладу… Видишь ее?
Алекс кивнула. Она действительно вспомнила, как по вороненой стали бежали голубые блики — отсветы прожекторов машины Найдера.
— Видишь?
— Да.
— А лицо? Видишь лицо? Ты должна вспомнить лицо! Какие у него были губы?
— Т-тонкие. Да, тонкие.
— Скулы?
— Высокие. Очень высокие. Из-за них его лицо было похоже на ромб.
— Ага, есть… — Карандаш Моргана забегал по бумаге. — Брови?
— Густые. Кустистые.
— Глаза?
— Не помню. Было темно, и потом — он прищурился, когда целился. По-моему, все-таки темные. Да, скорее темные.
— Нос?
— Прямой. Короткий. Ноздри чуть-чуть вывернуты.
— О'кей, начало есть. Дай мне пару минут. Потом я покажу тебе, что у меня получилось, и мы вместе уточним детали. — Морган снова склонился над альбомом.
Работа над портретами трех преступников заняла у них почти всю вторую половину дня. Морган задавал Алекс все новые и новые вопросы, заставлял припоминать малейшие подробности и детали. Впрочем, портреты первых двух мужчин они закончили сравнительно быстро, хотя Алекс и пришлось изрядно попотеть. Но третий набросок никак не удавался. Она почти ничего не помнила и была уверена, что не вспомнит, но Морган не оставлял ее в покое. Сам он, казалось, не знал усталости и безжалостно понукал ее.
— Шея? Какая у него была шея? Может, у него был двойной подбородок?
— Нет, не было. У него подбородок… прямоугольный, четко очерченный. Нижняя челюсть массивная, как у Стивена Сигала… Что с тобой?
Морган на мгновение застыл, но быстро справился с собой. Карандаш его снова задвигался по бумаге, хотя уже не так быстро.
— Н-нет, ничего. Просто я хотел убедиться, что ничего не упустил.
Через несколько минут он поднял на нее взгляд.
— Ты отлично сработала. — Он развернул альбом так, чтобы ей был виден рисунок. — На, смотри. Вот тот, кто стрелял в Кена Найдера.
Алекс наклонилась вперед. Морган изобразил третьего мужчину стреляющим из винтовки. На рисунке он прижался к прикладу щекой и хищно — совсем как тогда — прищурился, готовясь нажать спуск…