вониться. Без толку. Виктор решил подождать еще два часа и позвонить в половине шестого.
В двадцать минут шестого, спускаясь по лестнице, он услышал долгожданный телефонный звонок. Побежал к нему и поднял трубку. Звонила Клара.
Ее голос странно действовал на Виктора. Он не хотел, чтобы она умолкала. Голос был красивым, теплым, мягким, с приятным акцентом, что придавало ее речи еще больше очаровательности. Она произносила слова немного медленно, отчетливо, но с каким-то гипнотическим придыханием. Он наслаждался ее манерой говорить, пытаясь уловить неуловимый тембр, поэтому даже не понял смысла последней фразы и был вынужден попросить Клару повторить все сначала.
– Я звоню по поводу квартиры. Не здесь – в городке Эппинг-Апленд. Дом принадлежит знакомой моей матери. Ее муж умер, и она хочет сдавать часть дома. Собирается дать объявление, но только через неделю или две, так что это твой шанс. Матери я пока ничего не говорила. Решила подождать, пока не спрошу тебя.
Виктор сказал, что хотел бы посмотреть квартиру. Девушка ответила, что он может и сам договориться с миссис Хантер. Пообещала дать ему ее адрес и номер телефона. Виктор понял, что она не собирается приглашать его в Тейдон-Буа и даже говорить что-то о будущей встрече. И он, в который раз, ощутил надвигающийся приступ тошноты.
– Виктор, я только хочу предложить одну вещь. Не советую быть нечестным – уверена, что ты все равно не принял бы этот совет, – но на твоем месте я ничего не говорила бы миссис Хантер о твоем прошлом. Ты же не повторишь… ну, того, что сделал. Ты же не сделал ничего такого, что может не понравиться квартирной хозяйке, ты ничего не украл и… не совершил никакого мошенничества или чего-то вроде. Прости, пожалуйста, что упоминаю об этом.
Виктор сглотнул. Ответил:
– Ничего.
– Мы с Дэвидом обсудили это и решили ничего не говорить о твоем прошлом даже моей матери.
– Спасибо, – сказал Виктор и добавил: – Я подумывал сменить фамилию.
После этих слов он замолчал; до этой минуты он даже не рассматривал такой вариант.
– Возможно, это очень хорошая мысль. Превосходная. Теперь я дам тебе номер телефона миссис Хантер. Есть ручка?
Виктор механически записал его. Эппинг-Апленд, видимо, находится за много миль от Тейдон-Буа, скорее всего, почти в другой стороне Эссекса. Они хотят, чтобы он жил далеко. Сделал он в прошлую субботу что-то такое, чего не следовало? А может быть, что-то нарушил?
– Я должна заканчивать разговор, – сказала девушка. – Нам пора уходить.
– Клара, – с трудом выговорил Виктор, сглатывая горькую слюну. – Я хочу… то есть хотите вы с Дэвидом поужинать со мной завтра? Где-нибудь в хорошем ресторане, поблизости от вас? Я очень хочу повести вас в ресторан, но не знаю никаких приличных мест.
За последние десять лет он так долго не говорил ни разу. У него было такое впечатление, что такой речи он не произносил за всю свою жизнь, и поэтому чувствовал себя изнуренным и опустошенным, будто весь день таскал тяжелые мешки.
– Ну… – произнесла она неуверенно, но Виктор почувствовал в этом ответе скрытую радость. – Завтра мы не сможем.
Разочарование вызвало настоящую боль. Он сжал зубы и присел прямо на пол, чтобы хоть как-то ее уменьшить.
– Виктор? Ты слушаешь?
– Слушаю, – хрипло повторил он.
– А в будни это возможно?
– Да, конечно. Любой день. В понедельник?
– Давай в среду, а? И я сделаю где-нибудь заказ? Хочешь? Договорюсь, чтобы там освободили место для кресла Дэвида. Нам всегда приходится предупреждать об этом.
В самом лучшем месте, сказал Виктор. В самом лучшем, какое она знает, о расходах пусть не беспокоится. Он заедет к ним, идет? Наймет машину. Почему бы нет?
– Ни в коем случае, поедем на нашей. Приезжай пораньше, около шести.
Виктор попросил ее передать Дэвиду привет и наилучшие пожелания. Когда Клара сказала, что непременно это сделает, Виктор уловил в ее голосе удивление и недоумение. Она поражена, что он может позволить себе такую щедрость, подумал Виктор, поднимаясь в свою комнату. Эппинг-Апленд, наверно, не так уж далеко от Тейдона, скорее всего, не дальше трех-четырех миль. Виктор пытался вспомнить, встречал ли он этот дорожный указатель в поездках в Стэндстед и обратно. Когда будет жить в квартире у миссис Хантер, то сможет приглашать Клару с Дэвидом на обед. К тому времени у него, разумеется, будет новая фамилия. Какую взять? Девичьей фамилией у его матери и Мюриель была Бьянки. Их дед был родом из Южной Италии, чем объяснялись темные глаза и волосы Виктора. Брать итальянскую фамилию ему не хотелось. Тогда Фарадей, в честь Сидни? Полин носила фамилию (наверняка измененную давным-давно) Феррас, но он избегал любого напоминания о ней. Легче всего будет выбрать фамилию из телефонного справочника.
Виктор позвонил миссис Хантер, назвался Дэниелом Свифтом и сказал, что он знакомый Клары Конуэй. Она предложила ему приехать, посмотреть квартиру в среду. Дженнер не знал, как далеко Эппинг-Апленд от Тейдон-Буа, но хотел быть совершенно уверенным, что будет у Дэвида к шести, и потому сказал, что будет у нее утром. В половине двенадцатого. Правда, забыл спросить, какова будет квартплата и когда можно будет вселиться.
Во вторник Виктор отправился за покупками, на сей раз в Уэст-Энд. Он не мог больше носить зеленый вельветовый пиджак. Для ужина в ресторане наверняка нужен костюм. Жаль, что у него нет своей машины! Возможность иметь собственный автомобиль казалась практически несбыточной. Он зашел в отдел мужской одежды в магазине «Селфриджес» [15]и приобрел темно-серый костюм-двойку за двести фунтов. Не забыл и про шелковую рубашку в серо-кремовую полоску и уже хотел пробить в кассе серый галстук, но тут продавец льстиво заметил, что это будет слишком тускло для его возраста, и порекомендовал зеленый с диагональной кремовой полосой.
Нарядившись, Виктор выехал в среду рано утром – слишком рано, так что в Эппинг он прибыл около одиннадцати. Пристанционное такси отвезло его в Эппинг-Апленд, к дому миссис Хантер. Путь был довольно долгим, и Виктор так и не заметил никакого общественного транспорта, хотя, казалось бы, здесь должен ходить по меньшей мере один автобус. Он не хотел рисковать, а уж о прогулке пешком не могло быть и речи. Виктор попросил таксиста подождать и был рад своей предосторожности, поскольку миссис Хантер собиралась сдавать жилье только супружеской паре, для помощи в домашней работе. За это, как она полагала, можно было скинуть часть квартирной платы. Виктор вернулся в Эппинг. Впереди у него был целый праздный день.
По крайней мере, в такой одежде и с деньгами в кармане он мог позволить себе поесть в одном из отелей. Обед был очень хорош, и с ним обращались очень почтительно, несомненно благодаря костюму. Доедая торт и допивая вино, Дженнер осознал, что уже почти две недели не испытывал паники и приступов неконтролируемого гнева. Он отлично помнил, как гнев завладевал всем его существом, менял его физически, вызывая жжение кожи и ломоту в суставах. Он помнил, как паника захватывала его тело электрическим облачением и заставляла его совершать страшные вещи. Но это было так давно. Сейчас он был совсем другим человеком. При мысли об этом Виктор снова испытал чувство, которое наверняка было счастьем, и мягкий, блаженный покой.
Начав с окраины города, Виктор заходил во все конторы по торговле недвижимостью и спрашивал, нет ли у них для сдачи свободных квартир без мебели. Таких не было, но кое-где была информация о меблированных апартаментах и даже домах. Правда, все домовладельцы уже заключили договоры и не могли снизить заранее оговоренную в этих бумагах цену. Министерство здравоохранения и социального обеспечения, разумеется, будет платить его квартплату, но насколько распространяется их щедрость? К примеру, сто фунтов за неделю? Виктор в этом сомневался и поэтому решил спросить об этом Тома или Джуди. Купил местную газету, хоть она была почти недельной давности. Просмотрел доску объявлений на газетном киоске и записал два заинтересовавших его адреса и номера телефонов.
Когда он позвонил по обоим телефонам – по одному предлагалась квартира, по другому комната – и нигде не получил ответа, было почти половина четвертого. Если медленно пойти к станции, сесть в поезд, а потом прогулочным шагом направиться к Тейдон-Манор-драйв, он ведь не будет слишком рано в Сан-Суси? Он придет всего на час раньше, и хозяин дома вряд ли выкажет неудовольствие.
Виктор не раз замечал, что поездка может быть очень долгой, если ты опаздываешь, точно так же она может завершиться с поразительной быстротой, когда нужно убить время. Поезд уже был на станции, и, едва Виктор зашел в вагон, двери закрылись. В прошлый раз, когда он ехал в Тейдон-Буа из Эппинга, в вагоне с ним была та старуха, что бегала взад-вперед, разыгрывая из себя неизвестно кого, и везла в хозяйственной сумке какое-то живое существо. В этот раз он был один. Около часа назад погода стала заметно лучше, становилось все жарче, и в солнечных лучах почти неподвижно висели пылинки. Когда поезд пришел в Тейдон, было только без десяти четыре.
Виктор стал очень медленно прогуливаться по лужайке рядом с площадью, не желая садиться на скамейку, а тем более на траву, из опасения испачкать костюм. В десять минут пятого он больше не мог оставаться на месте. Он чувствовал, что с каждым мгновением его покидает спокойствие и уверенность. В этом он винил скуку и все возрастающее раздражение на слишком неторопливые, будто заснувшие часовые стрелки. А еще он почувствовал страх, посчитав, что если сейчас не предпримет хоть что-нибудь, то его новое «я» будет уничтожено. Он резко повернулся и быстро зашагал к Сан-Суси.
Ворота гаража были открыты, машины там не было. Виктор дважды постучал в парадную дверь римским воином. На стук никто не появился, поэтому он пошел вокруг дома, как в тот первый раз. Запах жимолости стал неприятным, повсюду валялись лепестки. Он нашел Дэвида у веранды – тот крепко спал в своем кресле, голова его свешивалась под неудобным углом. Виктор разглядывал его несколько секунд. Сейчас лицо бывшего полицейского было отечным, щеки обвисли. Он казался старым, больным и одиноким.