Он остановился, будто натолкнулся на стену, — нет, даже не так, он дёрнулся, наколотый на её взгляд. Карл мог быть уверен — после смерти Айкена рубин в груди Зои почернел.
Она ненавидела его так же самозабвенно, как любила Айкена. И готова была положить всё, что осталось у нее важного в мире, чтобы он — вместе с братом — страдал. И если бы он только тронул её…
Карл протянул ладонь, а Зоя так и осталась стоять со сложенными на груди руками. Даже ресницы её не дрогнули. Карл отступил на несколько шагов назад, опёрся рукой о спинку кресла. Он никогда никого не боялся и всю свою жизнь, даже ту, что наступила после изгнания из Дворов, провёл в опасных приключениях, но теперь… О нет, его не волновало, ударит его Зоя или нет. Он даже был уверен, что как раз этого она делать не будет.
Но изведёт одним лишь своим желанием причинить ему вред. Даже не касаясь его, даже не видя.
— Нам есть, о чём поговорить.
Принц потянулся обнять её, надеясь, что ласка успокоит девушку и расположит её к нему, как прежде, но Зоя сморщилась, отпрянула в отвращении.
— Даже не смей меня касаться сейчас… Когда Айкен ещё не похоронен — какой стыд! Очнись!
Карл смущённо сглотнул.
— Вы с братом, конечно, могли бы сделать меня безотказной, наверное? Но захотели, чтобы я обладала свободной волей — потому что там, в Аннувне, я и так никуда бы не делась, благодарная вам, легла бы и под того, и под другого, но не теперь… Меня воротит от твоих касаний.
Карл вспыхнул, кровь забурлила в ушах.
— Да ты!.. Ты ещё недавно тряслась в моих руках, забывая дышать от желания!
— Вот уж нет, — оскалилась Зоя. — Ты, наверное, забыл, что мне в принципе не нужно дышать.
Принц устало потёр взмокший лоб. Он не чувствовал ещё сил бороться с противостоянием своей Виды. Став смертной, теперь она была слишком неуправляемой. О да, как она сама любила повторять — живой. Слишком.
— Мне тяжело видеть такую нелюбовь в твоих глазах.
— Что ж, удивлена, что ты шокирован. Ты уничтожил всех, кого я люблю, — развела руками Зоя.
— Неправда. Айкена Купера я не трогал.
— Ты подставил его. Мог бы сказать нам, чем ему грозит встреча с Кроносом, но не сделал этого!
Карл ухмыльнулся.
— Может, так оно и было. Но разве тебе не нравится жестокость?
— Не такая, — Зоя отвернулась, не желая демонстрировать заалевшие щёки. Сердце перестало биться, но кровь по её венам ещё бежала по старой памяти, подгоняемая магией. Можно было вообразить, что она не превращается снова в пустой кусок фарфора — или из чего там было слеплено её несчастное тело?
Сквозь тюлевые занавески пробивалось солнце: словно всё было как в минувшем мае, всё было хорошо, и Купер готовил на кухне котлеты…
— Знаешь, какая разница между тобой и Айкеном?
Разозлённый Карл ухмыльнулся.
— Кроме того, что мы принадлежим к разным биологическим видам? Давай поиграем в угадайку, если ты так хочешь. Хм… Так — я жив, а он уже нет.
Зоя медленно повернулась.
— Напротив. Он живёт в моем сердце. А вот ты для меня умер, — она потерла лоб. — Хотя я не уверена, что для тебя это действительно что-то значит.
Они бы могли так ругаться до самого заката, она — чтобы позабыть в гневе печаль, он — чтобы вызвать в ней хоть такие чувства, если для любых других он стал слишком грешен. Но на звук перебранки из гостиной вышел Хэвен. Увидев учителя, и принц, и девушка одновременно замолкли, хоть оба и набрали воздуха для следующих колких реплик.
— Мы должны скорее похоронить Айкена, — сказал Хэвен. Зоя повернула к нему бледное лицо со следами недавних обильных слез.
— Мы предадим его огню.
Карл и Хэвен смотрели на нее, не понимая, что она задумала, да и зачем?..
— Он не был христианином, но был воином.
— Это разумное решение. Если желаете, я сложу плот и пущу его по реке. Мы сможем попрощаться с ним, как полагается, если наложим чары незаметности — это я тоже устрою, сам знаю, какие для этого нужны руны.
— Делай, как считаешь нужным, я не хочу ничего об этом знать, правда, — Зоя ссутулилась. — Ни в одной из жизней он не был христианином, так что не знаю, какой погребальный обряд он бы предпочёл. Я просто не хочу знать, что его тело едят черви.
Хэвен поклонился и вышел. Ещё нет, но скоро, очень скоро, стоящие перед ним люди перестанут быть его друзьями и станут его сеньорами — король и его королева-власть. Хэвен же просто заранее готовил себя к будущему, наступление которого безошибочно предвидел.
Ночью они сделали из веток плот, погрузили на него тело Айкена и спустили его на воду. Зоя сама подожгла плот. Она долго стояла на берегу, даже после того, как огромный огненный цветок поглотила вода, а на востоке начал заниматься рассвет. Хэвен и Карл отошли от неё на приличное состояние, но остались у моста, дожидаясь, когда девушка поднимется к ним.
Она не спешила.
Только когда её слезы высохли, Зоя оторвала взгляд от того места, где вода скрыла тело её возлюбленного. Девушка сняла с пояса маску мстителя и надела её. Лишь после этого она повернулась и начала подниматься к Хэвену и Карлу.
На следующий день — естественно — явилась Кларисса. Зоя знала, что сида придёт, но подозревала, что Кларисса будет так же весела и развязна, как и всегда, однако… Нет. Сида даже выглядела менее эффектно, нежели обычно: скромное чёрное платье, стянутые в пучок волосы, лицо не подкрашено ни косметикой, ни магией, никаких украшений. И она не стала здороваться первой, просто подсела молча к Зое и взяла её за руку. В тот момент Зоя даже подумала, что, быть может, весь последний год совершенно зря подозревала сиду в чем-то, возможно, она всегда желала им только добра… Просто смотрела очень далеко вперед, оттого и не были её действия понятны… И тут же мысленно Зоя оборвала себя: не торопись с выводами. И посетившее её буквально на секунду желание склонить голову на плечо сиде прошло.
— Я соболезную твоей утрате. Айкен много значил и для меня тоже.
Зоя только кивнула, не находя в себе ни сил, ни, по-настоящему, желания грубить.
— Наверное, стоит сообщить невесте Айкена о том, что он… ну… — наконец пролепетала девушка, не найдя ничего лучше.
Кларисса дёрнула плечом:
— Если б я знала, где она сейчас…
Зоя покивала.
— Ясно.
— Слушай, — Кларисса погладила предплечье девушки. — Я вижу, что ты переживаешь. Но это не должен быть якорь, который потащит тебя в прошлое и вниз. Ты должна двигаться вперёд. Если раньше единственной твоей задачей было спастись от Габриэля, то теперь вы с Карлом выступаете против него.
— Я знаю. Сколько у нас времени на подготовку? Я должна войти в форму.
— Пожалуй… До Белтейна. Так ты не раскиснешь?
— Я понимаю. Течение судьбы нельзя переменить, — кукла на секунду запнулась, облизывая сухие губы. — Такова жизнь.
— Жизнь! Как тебе нравится это слово, просто поразительно! — в комнату вошёл Карл. — Меня от этого тошнит.
Зоя подняла на него взгляд: только усталость, больше ничего иного не было в её глазах.
— Какая тебе разница, о чём я мечтаю, если я снова — твоя преданнейшая служанка? Смерть Айкена ничего не меняет, я поклялась, что верну тебе трон, и я выполню свое обещание. Ничто не помешает мне.
Принц тяжело вздохнул, покачал головой, глядя в пол. Вот какая альтернатива её обвинениям и гневу — безразличие! Слова о долге!
— Знаешь, на самом деле, я не уверен, что рад, что ты меня простила.
Зоя повернула к Карлу голову, сложив руки на груди.
— А ты бы хотел ненависти?
— В ней проще сохранить любовь, — пожал плечами принц. — А в твоем прощении я чувствую только презрение.
Зоя покачала головой.
— Не выдавай свои воображаемые чувства за мои.
— Ты когда-нибудь была со мной счастлива? — спросил Карл с надеждой.
— Нет, никогда. Но это не имеет значения.
А с Айкеном, видимо, была, подумал принц. А он… Он дважды подстроил так, чтобы этот человек умер. Тот, кто, быть может, на самом деле был единственной и идеальной любовью его куклы.
— Может быть, в следующей… жизни вы будете счастливы, — пробормотал Карл, невольно выделив слово «жизнь» интонацией, словно пытался вытолкнуть горлом наружу слизняка.
Кларисса со свистом втянула носом воздух и выпалила, почему-то повернувшись к Зое:
— Да не будет, не будет ещё какой-то жизни, глупая ты корова!
— Уходи, пожалуйста, — прошептала Зоя, почти готовая самым позорным образом разрыдаться. И Кларисса, как всегда, тонко чувствуя нужный момент, действительно исчезла, оставив куклу и изгнанного принца наедине. Карл подсел к Зое, потянулся к её плечу, как недавно сида, но девушка отодвинулась от него на другой конец дивана, не дав дотронуться и ногтем.
— Не вымучивай из себя жалость. Я в состоянии справиться со своим горем сама.
— Но я… — принц смутился, покраснел. — Я совершенно искреннен, клянусь. Я люблю тебя! Давно люблю.
— Ты меняешь своё мнение чаще, чем рубашки, — Зоя покачала головой, зажмурившись, словно её замутило от отвращения. — То любишь, то недоволен тем, какая я стала. Только я знаю, что на самом деле происходит: да, ты частенько меня хочешь, мою силу, мой запах, мою красоту, насколько ко мне вообще применимо это слово, но о любви речи не идёт, ведь так?
Карл выдохнул резко и горячо, как бык на корриде.
— Неужели ты хочешь сказать, что жалкий смертный показал тебе настоящую любовь, и теперь принц сидов для тебя недостаточно хорош?
— Не знаю, была ли то любовь или тоже — только желание. Но Айкен дал мне отношения без мести, без ревности, без желания использовать и… без страха. Вот чего тебе никогда не хватало: бесстрашия. Ты труслив, как двухнедельный щенок, едва услышав гром и еще не дождавшись дождя, ты забиваешься под лавку. Тебе повезло только в том, что ты менее грешен, чем брат. Мне жаль Аннувн, искренне жаль — сменить одного дерьмового короля на другого.
— О, ты же это не всерьёз…
Зоя и сама знала, что последние слова сказала нарочно, чтобы задеть Карла, на самом деле она так не думала. Больше того, Карл был пригоден для правления куда больше, чем Габриэль, и обычно, в не касающейся романтической стороны жизни, был достаточно смел, чтобы стать достойным королём. Но чего только ни наговорит обиженное сердце! Пусть даже и рубиновое.