И чей-то смешок в высоте над головой сопроводил мои слова.
Здесь тоже пахло волчьей шерстью, сыростью и кровью. Я насторожился и услышал голоса, но уже не бесплотные, а принадлежавшие кому-то, кто находился вблизи.
— Ну, давай же, думай быстрее, Винсент, иначе мне станет скучно с тобой играть, — игривым тоном произнесла какая-то девушка.
— Я думаю, думаю, — раздался шорох карт и обиженный вздох. — Если бы чуть помедленней, госпожа. Так быстро мне не сообразить.
— Не хватает секунды, чтобы достать копию туза из кармана? — пошутила дама, так, будто и в самом деле поймала шулера.
— А как вы провели того простака, — игравший вдруг быстро сменил тему. — Вы самый ловкий демон из всех в нашем мире.
— И в другом тоже, — снисходительно кивнула красивая брюнетка, сидевшая в кресле за маленьким игральным столом, и отпила немного вина из стеклянного бокала. Оно было густым и красным, словно кровь.
Я двинулся чуть дальше, рискуя выступить из тени на свет и быть замеченным. Мне очень хотелось разглядеть ее партнера. Какой-то мальчишка в черном камзоле и с рубином в мочке уха. Он лихорадочно водил пальцами по вееру собственных карт и нервно косился на карты в руках дамы.
Она мне сразу понравилась. Таких изящных белокожих девушек я еще не встречал. Кажется, даже ее белое необычного покроя платье было менее ослепительным, чем кожа обнаженных плеч. Длинные ресницы касались щек, а под ними лукаво поблескивали зеленые кошачьи зрачки.
— Ну же, Винсент. Ты меня раздражаешь. Нельзя же быть таким тугодумом, — ее голос был высоким, чистым и немного знакомым. Я где-то слышал его раньше.
— Сейчас — сейчас, — партнер занервничал еще сильнее, погладил свои карты в последний раз и вдруг выложил на стол сразу несколько козырей.
— Сложно играть с теми, кто равен нам по силе, — пожаловался он.
— Да уж сложнее, чем с бродягами из кабака, — кошачьи глаза зло свернули, свысока разглядывая веер из тузов. — Их тут не четыре, а пять.
— Но ведь у нас и колода больше, чем обычно, — он указал на сложенные пачкой карты, которые тут же уменьшились в размерах. Должно быть, все дело в бликах свеч.
— И все-таки я выиграл?
— Похоже на то, — кивнула она, равнодушно наблюдая, как Винсент сгреб к себе в карман горсть золотых монет.
Он уже двинулся прочь и хотел сказать «позвольте откланяться», как вдруг опустил руку в карман и нащупал там пустоту. Не слышалось больше звона металла. Выигрыш пропал. А на столе перед девушкой снова выросла горсть золотых монет.
— Давай сыграем еще раз, — предложила она.
— Но так… нечестно, — Винсент тупо уставился на золото, карты и вино, словно желал усмотреть во всем этом какой-то скрытый подвох.
— С кем ты говоришь о честности, — брюнетка коснулась пальцами своего бокала, и, кажется, вина в нем стало немного больше, чем минуту назад.
Я с любознательностью мало повидавшего в жизни паренька стал разглядывать столик и карты, и какое-то когтистое существо, легко запрыгнувшее на столешницу и показавшее Винсенту длинный раздвоенный язык. Оно, кажется, утащило пару монет прежде, чем исчезнуть.
Хотелось протереть глаза, ущипнуть себя, чтобы убедиться в действительности происходящего, но я боялся даже вздохнуть. Если издам хоть звук, то они меня заметят, и я не смогу больше наблюдать за ними, прячась в тени.
Винсент нехотя вернулся за стол и споткнулся обо что-то. Со стуком упало на пол ружье, двуствольное, с порванным ремнем и очень сильно напоминавшее то, которое потерял я.
Винсент поднял его, чуть ли не ругаясь на предмет за то, что он посмел наделать столько шума. В помещении до этого было очень тихо, не считая чистых, музыкальных голосов, которые звучали и в то же время тишину развеять не могли. Она была всеобъемлющей, тяжелой, обволакивавшей все пространство, и мне казалось, что я попался в паутину небытия, потому что все шаги и слова терялись в этой тишине.
Может, выйти и представиться им? Но еще до того, как принять решение, я увидел, как из мглы на меня уставились два сверкающих глаза. Волк! Вот почему я ощущал запах шерсти. Он оскалился и снова метнулся во мглу. Надо предупредить этих двоих об опасности, но прежде чем успел открыть рот, я заметил, что возле ног брюнетки смирно лежит точно такой же мастистый, крупный хищник. Если бы не когти, клыки и слишком голодный взгляд, он бы, пожалуй, напоминал сторожевую собаку у ног своей хозяйки.
Вот теперь я, и вправду, был ошеломлен. Возможно, действительно, стоит ущипнуть себя на всякий случай. Хотя для сна опасность казалась слишком близкой и ощутимой.
Куда я все-таки попал? Во дворец? Нет, для дворцовой обстановки вокруг слишком пусто и сумеречно, к тому же, по дворцам не гуляют волки. Конечно, какое-нибудь заброшенное, много веков пустовавшее шато может стать приютом зверей, обрасти елями и затеряться в лесу. Но это здание нельзя было назвать близким к упадку. Напротив, все здесь сияло нетронутой красотой. Стены, покрытые барельефом и какими-то надписями, вычищенные полы, канделябры и крылатые статуи, расставленные по периметру купола, там, на головокружительной высоте. Это место, скорее, было похоже на храм, чем на жилое помещение.
Один медный ифрит под куполом, как будто изогнулся и уставился вниз, прямо на меня.
— Кажется, они говорят нам что-то, — неожиданно заметил Винсент, и я так и не понял, о ком он говорит.
— Ты не можешь быть конкретнее, — его госпожа отложила карты и испытующе посмотрела на него. — Так говорит с тобой кто-то или нет?
— Я не уверен, — Винсент стряхнул невидимые пылинки со стула прежде, чем сесть на него. — Если бы вы так их не отчитали, то они бы не боялись и говорили отчетливее. А нынче демоны притихли.
— Никогда не пытайся обвинить во всем других.
— Но вы, правда, их напугали…
— Из-за того, что они всего на ночь утратили бдительность, кстати, только потому, что ты увел их следить за игрой в кабаке, я чуть было не лишилась своего лучшего наряда, — резко обвинила она, и Винсент тут же стушевался.
Он уставился в пол и пробормотал что-то вроде того, что никогда не находил этот наряд слишком привлекательным.
— А этот будет получше? — красавица быстро развернула у себя на коленях, словно вытащив из пустоты, алый, вышитый золотыми звездами и символами плащ.
— Вы… — только и смог прошептать Винсент и снова задел злополучное ружье так, что оно с грохотом упало ему под ноги.
— А ведь если бы не та милочка, которую ты так часто осуждаешь, то у меня бы его не было, — девушка игриво надула губки и стала напоминать красивый манекен с локонами и в кружевах. Ее лицо было таким белым и безупречным, что от одного взгляда на него я ощущал, что приобщаюсь к чему-то сверхъестественному, неземному, потому что такой красоты в природе не существует. Создали ли ее руки скульптора, или иные творцы, но она оставалась неестественной, слишком далекой от этого мира.
— Бархат и золото, — она провела рукой по плащу. — У дракона отличный вкус.
— А я думал вы сняли его с ангела. Ангел — отличное прозвище для того, кто и выглядит соответственно, — Винсент откинулся на спинку стула и коротко, принужденно рассмеялся, но в его смехе угадывалась зависть.
— Ангел… дракон… какая разница. И у того, и другого есть крылья, чтобы отыскать тебя в любом уголке вселенной, в каком бы ты ни находился, и наказать.
Винсент вздрогнул.
— Я… — он опасливо огляделся вокруг. — Когда будет пора бежать, вы ведь меня предупредите, к тому же, моя вина не так уж велика.
— Но она вторична. И это самое плохое. Первый раз тебя простили, но урок не пошел тебе на пользу.
— Другие попадались и на чем-то более предосудительном, и он их прощал.
— Да, но если они имели глупость и в следующий раз провиниться, то их головы украшали колья. Он умеет прощать мелкие прегрешения, потому что грешил сам, но измену никогда не простит.
Золоченый кубок выскользнул из пальцев Винсента и со звоном прокатился по полу, красное вино выплескалось на мраморные плиты, и мне показалось, что от него исходит точно такой же запах, как от ран моего нового друга.
— Ну и зачем ты сюда пришел? Я ведь предупредил тебя, — как будто сказал мне строго, но без упрека спокойный, вдумчивый голос Эдвина. Казалось, стоит обернуться, и я увижу его позади себя, хотя он был далеко. Как необычно, кажется, что тишину в зале не смог бы рассечь даже целый оркестр с трубами, скрипками и литаврами. Никто не смог бы перекрыть эту могильную тишь, а голос Эдвина смог.
Я обернулся, но, конечно же, сзади его не было, ни сияния его волос в темноте, ни шляпы с пером, ни плаща, только иллюзия того, что он рядом, несмотря на мили, разделяющие нас.
Кубок подкатился прямо к моим ногам. Он был пуст, а один из волков уже старательно слизывал остатки красной жидкости с пола.
Этот кубок, усыпанный изумрудами и рубинами, стоил, наверное, целое состояние. И в то же время я бы не взял его себе, даже если бы мог. От него, словно, веяло чем-то нехорошим, как веет тленом и проклятием от сокровищ в царской гробнице. Я пнул кубок носком сапога, и он откатился в сторону.
— Уф… неужели гость, — Винсент выронил из пальцев карты и изумленно, почти с выражением неподдельного счастья в глазах уставился в мою сторону.
Он быстро щелкнул пальцами, и тот же когтистый зверек запрыгнул мне на плечо, потом слез вниз, повертелся вокруг моих ног и побежал к игорному столику и к протянутой руке Винсента.
Этот столик, резной стул и кресло с высокой спинкой, больше похожее на трон, были единственными предметами мебели в помещении, а кругом вздымалось ввысь и вширь пустое, нескончаемое, как небесная сфера пространство, и я подумал, уж не попал ли я в какой-нибудь склеп, где за столиком сидят и играют в карты два призрака.
— Присоединяйся к нам, Габриэль! — предложил Винсент и окинул меня лукавым изучающим взглядом с головы до пят.
— Ты знаешь мое имя?
— А ты уже знаешь мое, если простоял там хотя бы минуту, — невозмутимо откликнулся он.