конера последние часы. Великий Хаос, когда он исчез?!
— Устала, моя радость? — руки отца обняли ее сзади за талию.
— Ты видел, как ушел Ганконер?
— Нет, — Джарет нахмурился, — и очень этому рад. Иначе мне бы пришлось его убить. Дара, детка, ты…
— Ты всё испортил! — она ухватила его за отвороты фрака так, что шелк угрожающе затрещал. — Я спасала его! Если он исчез, я не прощу себя! И тебя не прощу!
Джарет быстро огляделся, убедился, что вблизи Дома не осталось ни одного фейри, и сжал руки Дарины.
— Рассказывай.
Алисса устало покачала головой.
— Нет, я не знала об этой традиции, Джарет. Скорее всего, даже Хельга не знала. Ни она, ни тем более я, не рассчитывали, что доживем до очередного бала Тысячелетия. Дара пыталась говорить с силами Перекрестка?
— Да, и я тоже. Они молчат. Но это сытое молчание, Лисс. И слово «жертва» напрашивается само собой.
Они сидели на лавочке под яблонями. Авалон благоухал ароматами ранней осени. Алисса отцепила от подола своего шерстяного платья пестрый лист.
— В летописях смотрели?
— Разумеется. Есть одна зацепка. Три тысячи лет назад король благих сидов Оберон пропал вот так же — после бала. Но что интересно, через десять лет он вновь появляется на страницах летописей. Вместе со своей женой — той самой, с которой до бала находился в состоянии чуть ли не войны.
— Я тебя поняла, — Алисса плотнее запахнула на груди клетчатый плед. — Мой ответ — нет. Если бы это случилось полсотни лет назад, даже тридцать, я бы пошла искать Музыканта. Но не сейчас.
Они помолчали, провожая глазами опадающие листья.
— Я предлагаю тебе сделку, король гоблинов, — Алисса выпустила из пальцев лист, и его унесло ветром в туман. — Ты хочешь заполучить меня в Лабиринт. Не возражай, я знаю, что хочешь. Отыщи Ганконера, где бы он ни был. Верни его на Авалон живым и невредимым. И ты получишь меня. Не как Хельгу, а целиком и полностью. Я добровольно стану частью твоего Лабиринта. Это честная сделка, Джарет, не так ли?
— А если его уже нет в живых?
— Он жив, — она встала и протянула ему узкий деревянный футляр. — Его флейта цела. Я думаю, она приведет тебя к нему. Мы договорились?
Джарет окинул Алиссу внимательным взглядом. Чем дальше, тем больше она становится похожа на фейри. Но эта прозрачность кожи и дымка в волосах недвусмысленно намекают, что ее срок походит к концу. Да, самое время для сделки.
— Договорились. Я отправляюсь на поиски прямо сейчас.
Алисса в первый раз за встречу посмотрела ему в глаза.
— А как же твои владения?
— Дара присмотрит за порядком в Подземелье. Она в курсе дела, а остальным и знать ничего не надо. Пожелай мне удачи, Лисс.
— Удачи тебе, король гоблинов.
Алисса смотрела ему вслед, пока еще могла разглядеть в тумане статную светловолосую фигуру. Потом зябко поежилась и пошла в дом. Осенью на Авалоне прохладно. А в Лабиринте всегда тепло. В определенном возрасте начинаешь ценить такие вещи. Когда Джарет с Ганконером вернутся, она наконец-то избавится от этой опостылевшей жизни. А если не вернутся, жизнь будет ей наказанием.
— Я думала, мы подруги, — Уна с горечью покривила губы.
— Так и есть, — Дара отвернулась, чтобы не видеть ее печальные глаза. — Хорошо, я тебе кое-что расскажу.
Сначала Уна слушала очень внимательно, потом взгляд ее стал рассеянным. Она сгребла с полуразрушенной ограды дороги горсть камешков и принялась кидать их в провал.
— А если они не вернутся?
— Этого не может быть, — замотала головой Дара. — Мой отец — лучший маг во вселенной. С ним даже демоны не справятся.
— Я не думаю, что Перекресток отправил Ганконера к демонам, — Уна отряхнула ладони. — Или к богам. Это что-то другое. Ты знаешь, откуда Джарет начал поиски?
— Из центра Лабиринта. Флейта повела его на серпантин — вниз, к мертвым мирам. Но потом кристалл перестал его показывать, а зеркалу я не доверяю.
Уна посмотрела на Дару и, вопреки всему, ее охватила нежность. Принцесса выросла, но так и осталась ребенком. Вечно растрепанные волосы, капризные губы, мальчишеская фигура. Даже став Хранительницей, Дарина предпочитала одеваться в мужскую одежду.
— Ты действительно влюбилась в Музыканта?
— Вот только ты не начинай! — Дара топнула ногой. — Ганконер — мой друг, он всегда мне помогал.
Уна кивнула. О да, а ей то и дело приходилось прикрывать их обоих от Джарета.
— И с Алиссой он бы всё равно разошелся не сегодня-завтра, — тихо добавила Дара и покраснела.
— Ясно, — Уна вздохнула. Она не раз пыталась объяснить Джарету, к чему может привести чрезмерная опека над подрастающей дочерью. Но нет, он не позволял Даре влюбляться, безжалостно высмеивая всех ее ухажеров. И вот результат. Даже хорошо, что Ганконера унесло куда подальше. Плохо, что искать его ушел Джарет.
— Эта игра почему-то очень важна для Перекрестка, — Дарина подтянулась и села на ограду. — Один теряется, другой отправляется на поиски. Я перечитала все мифы, основанные на этом сюжете. Знаешь, в них есть очень большой смысл.
— И часто пропавших после бала находили?
Дара невесело усмехнулась.
— Мне известен один случай. Но ты задала не тот вопрос.
— Их не искали?
— Почему же, искали. Но не всех и не всегда. Я знаю, что у тебя сейчас в голове, Уна. Пожалуйста, не вмешивайся. Эти правила нельзя нарушать. Не бойся, отец справится.
— Мне сделал официальное предложение Эдрик, — Уна перегнулась через ограду, всматриваясь в темноту между дорогами. — Джарет не мог не знать об этом.
— Да, он знал, — Дарина обняла себя за плечи. — Я бы хотела, чтобы отец женился на тебе, но это политика, Уна. Ты королева Благого двора, а Подземелье стоит особняком среди владений фейри.
— Объединение дворов, — Уна усмехнулась. — Джарет решил исполнить мечту своей матери за мой счет?
— Ты же знаешь, не с его происхождением претендовать на Великий трон, — Дара перекинула ноги по другую сторону ограды. — Мне пора. Я сразу сообщу тебе, если что-то узнаю.
— До встречи, — Уна не собиралась сидеть, сложа руки. Но Хранительнице об этом знать не обязательно.
Дарина улыбнулась и спрыгнула на проплывающую внизу дорогу. Талантливый ребенок. Уна не сомневалась, что Перекресток позвал Дарину исключительно из желания обезопасить от набирающей силу полубогини порядок в подвластных ему мирах. Хотя со временем из нее может выйти действительно могущественная Хранительница.
Уна мотнула головой, прогоняя лишние мысли. С усилием свела ладони. Между ними возникла хрустальная сфера. Джарет не знает, что она освоила его магию, значит есть шанс застать его врасплох. В кристалле плавала серая муть. Как же он далеко… И вдруг Уна поняла, что это не магические помехи, а всего лишь облака. И они стремительно проносятся мимо. Он что, падает куда-то с неба?!
Дорога ложилась под ноги музыкой флейты. Всё ниже и ниже. Джарет поежился. Даже в застегнутой под горло кожаной куртке становилось холодновато. Флейта вела сквозь мертвые миры — давно остывшие, покрытые льдом. Музыкант не продержится здесь и недели, если по какой-то причине не сможет выбраться на дорогу. Но какой смысл забрасывать его сюда?
Дорога внезапно оборвалась. Джарет взмахнул руками, чудом не потеряв флейту, и полетел куда-то сквозь холодный сырой туман. Нет, сквозь облака! Дышалось с трудом. Джарет попытался затормозить падение, но ничего не вышло. Облака начали рассеиваться. Далеко внизу Джарет разглядел раскинувшуюся от горизонта до горизонта степь, исчерченную неровными дорогами. По ним ползли крошечные повозки. Откуда взялся живой мир в самом низу серпантина? Или это другая вселенная? Да, похоже. И с минуты на минуту он об нее разобьется!
На душистом сене, устилающем дно фургона, хорошо спалось, несмотря на скованные руки. И вдруг сон стал тревожным. Отчетливо, как наяву, Ганконер увидел Джарета, падающего откуда-то с очень большой высоты. И ринулся навстречу с одним желанием — удержать! Фургон тряхнуло, снаружи послышались недовольные голоса. Ганконер проснулся и некоторое время лежал, пытаясь понять, что произошло, и почему так болят плечи. Потом понял, что отлежал правую руку. Но было что-то еще. Ганконер прислушался к себе и с ужасом понял, что заветные капли магии, которые он намеревался хранить до удобного случая, иссякли. Неужели Джарет действительно провалился в этот мир? Ганконер прикусил губу. Проклятье, только его здесь и не хватало!
Джарет не понял, что задержало его падение, но был искренне благодарен этой силе. Хотя удар об землю все равно вышел чувствительным. Повезло еще, что он влетел в густые заросли каких-то кустов с упругими ветками. Шипя от боли, Джарет выбрался на белую от пыли грунтовую дорогу, спрятал флейту за пазуху и отряхнулся. Сильно болел правый бок, но главное, что переломов нет. Джарет глубоко вдохнул сухой воздух и разом забыл об ушибах. Где бы он ни оказался, магии в этом мире нет. Но что же тогда спасло ему жизнь? Джарет схватился за амулет. Пусто, весь запас силы словно высосало. Проклятье, за последние сто лет он так привык полагаться на амулет, что даже оружия с собой не взял.
Справа послышался приближающийся стук копыт. Джарет прищурился, вглядываясь в показавшееся на дороге облако пыли. Два всадника, по виду — люди, и еще пара лошадей тянет дощатый фургон без окон. Сколько народу внутри, не ясно, но судя по размерам, фургон может вместить и десяток. Джарет сошел с дороги к кустам, но прятаться не стал. Пусть этот мир не позволяет колдовать, но чутье он не утратил. Ганконер где-то рядом. Джарет повел плечами. С двумя-тремя людьми он справится голыми руками, а там посмотрим.
Всадники пришпорили лошадей и поскакали прямо к нему. Джарет рассматривал их, все больше напрягаясь. Широкоплечие мужчины в кожаных жилетах поверх клетчатых рубашек. Кожаные брюки, облегающие сапоги, широкополые шляпы и платки, прикрывающие лица. И кобуры на поясах. Огнестрельное оружие — это очень плохо, его невозможно заколдовать, даже если есть сила. Однажды Джарету довелось побывать в Верхнем мире на Диком Западе. Ему там не понравилось. А эти ковбои не нравились ему еще больше.