«Дурак, да ты захлебывался этой самой любовью… Ну надо же, он ни черта не помнит!» – постанывая про себя от жалости к нему, она сказала:
– Ты же знаешь, если человек на что-то настроится… чего-то очень захочет…
Мгновенно сделав глуповатое и восторженное лицо, Арсений проорал на все кафе:
Говорят, под Новый год
Что ни пожелается,
Все всегда произойдет,
Все всегда сбывается!
– Знаешь, если это не случалось до сих пор… Не значит, что этого не может быть вообще!
– Конечно нет. Я влюблюсь в следующем году. Обещаю!
– Это будет любовь на тысячелетие! Только не упусти – один день остался… У него дочка, понимаешь? А у Кати… уже не будет детей… А ей очень хочется, как я поняла.
– Так она за его дочку замуж выходит?
Она чуть не швырнула в него банкой:
– Нашел над чем смеяться!
– Дурак, – немедленно согласился Арсений. – Это не смешно. Особенно для меня. Дочки же у меня нет, значит, и шансов никаких. Лучше уж я в одиночку подвал расчищу.
Не опасаясь его обидеть, Наташа кивнула:
– Точно-точно, дурак и есть. Если она в тебя влюбится, ей уже дела не будет, кто у тебя был и кого нет.
Он опустил глаза и спросил почти шепотом:
– Как же она может в меня влюбиться когда-нибудь, если уже увидела и не влюбилась?
– А ты? – шепнула Наташа.
– Я… Я – это я. – Он делано рассмеялся.
– Это что значит?
– Это значит: я есть хочу!
Наташа мстительно процедила ему в спину:
– Иди-иди… Светка тебя и накормит, и напоит…
Быстро обернувшись, он так и резанул ее взглядом:
– На этом и остановись!
– Это ты остановись! – крикнула она, внезапно ощутив всем нутром, как раздражает ее то, что день ото дня ложь только сгущается, в том числе и ее собственная. – Скоро здесь дышать нечем будет! Юрку лечить надо, вы что, не видите? Ты его в гроб хочешь загнать своей похотью?!
Арсений так судорожно глотнул воздух, что она испугалась. Сжав под столом кулаки, Наташа приготовилась, но он не закричал. Только от его молчания становилось еще страшнее… А когда заговорил, Наташе показалось, будто Арни сглатывает между словами что-то горячее и густое:
– Никогда… Ты поняла? Никогда я ему этого не хотел.
Выбравшись из-за столика, Наташа проследила, куда он пошел, и решила, что опять в подвал – его комната и кухня были направо по коридору. «Сейчас он устроит там Подземелье Ужасов!» Наташе хотелось бы подглядеть, чем Арсений займется в подвале, но она опасалась: вдруг он заметит ее? Тогда тот скелет, который ему хотелось спрятать в нише, появится у него немедленно.
Оставалось залить любопытство остатком «Пепси», выпустить колючие пузырьки и успокоить себя с помощью ждавших ее цифр, от которых все само собой упорядочивалось и умолкало.
На этот раз Арсений слетел по лестнице в два прыжка, хотя за это время она не стала положе и светлее. Уже спустившись, он подумал: а неплохо было бы сломать ногу и устраниться от того, что звало и пугало. Неуместная везучесть разозлила его еще больше. Арсений бросился к дальней стене, больше не боясь шагнуть в темноту, которая скрывалась за ней.
Глаза еще не успели привыкнуть, и он двигался почти вслепую. Кажется, ударился, не рассчитав расстояния… Да, наверняка именно так и было и он потерял сознание… А чем еще объяснить то, что увиделось ему? Вошло и осталось так глубоко – не изгнать, не вытравить…
– Зачем они притащили их в Сибирь?! Январь же! Это просто издевательство какое-то…
– Давай уйдем. Не надо тебе смотреть на это.
– Мы уйдем, а они-то останутся! Этот тигр сейчас упадет замертво, он мечется по клетке уже целый час!
– Он так греется.
– Я знаю, что греется. Это нормально, по-твоему?
– Кто говорит, что нормально?
– Тигры здесь не живут, и незачем везти их сюда среди зимы! Привозили бы свой зооцирк летом… И при чем здесь вообще цирк? В чем представление? В том, как он бьется о прутья? Даже волки не знают, куда деться от этого холода. Господи, надо что-то делать!
– Что? Хочешь, я дам в морду директору? Это я могу.
Ее вдруг осенило:
– Надо заплатить им! Отдать выручку… Как ты думаешь, сколько они собирались тут заработать?
– У нас с тобой столько нет.
– У нас-то, конечно, нет…
– Предлагаешь поискать спонсоров? Что-то я слабо себе это представляю… Ты готова пойти с протянутой рукой?
– Знаешь, я училась в школе с одним типом… Говорят, у него сейчас казино. Это ведь значит, что он разбогател? Может, ему уже захотелось сделать доброе дело?
– Он… Он ухлестывал за тобой?
– Вроде нет, – удивленно протянула она, потом рассмеялась. – Ты ревнуешь?
– Да. Зверски. Давай лучше я побью директора?
Она прижала к его красной, тугой от мороза щеке неожиданно теплую руку:
– Не беспокойся. Мы же вместе пойдем! Туда, в казино. По отдельности у нас никогда ничего не получится.
«Я должен позвать ее», – подумал он прежде, чем окончательно пришел в себя.
Сев на полу, Арсений осторожно потряс головой и ощупал ее. О ком это он? Что за люди опять ему привиделись? Почему никак не разглядеть их лиц? На них будто карандашная штриховка… А голоса, входя в память, сразу оказываются разложенными на несколько, как в музыкальной партитуре. У Арсения был не настолько хороший слух, чтобы выделить основные партии.
Его все настойчивее охватывала странная уверенность в том, что одним из этих двоих – драчливым и ревнивым – был он сам, хотя Арсений точно знал: ничего подобного с ним не происходило. Разве он мог бы забыть такое?
«Может, это синдром авторства? – попытался понять он. – Разве писатель не ощущает себя любым из героев, когда придумывает свою историю? Правда, не похоже, что я придумываю ее… Но может, и Чехову тоже мерещились какие-то люди, в одном из которых он угадывал себя… Или во всех сразу. А он ведь был здравомыслящим человеком!»
Он продолжал ловко увиливать от мысли о Кате, норовившей ворваться в его сознание. В этом уже таилось противоречие, ведь на ту Катю, которую он узнал, было не похоже, что она вообще способна куда-нибудь врываться.
«Это Наташка меня с толку сбила, – сердито подумал Арсений. – Неужели правда? Кенгуру… Вот не подумал бы. Если только вмерзшее в лед ископаемое сумчатое…»
Очутившись в своей комнате, он растерянно огляделся:
– Вот черт! Что она со мной сделала?
Его уже лихорадило от желания пойти к Кате… Натягивая короткую меховую куртку, он продолжал уговаривать себя: «Да просто загляну! Шел мимо… Она ведь сама сказала, где работает. – И запоздало пожалел: – Надо было все же выпить вчера. А то просидел букой весь вечер».
На самом деле Арсений вовсе не сидел букой, он даже потанцевал с обеими. Катина спина была напряжена, точно от Арсения исходила какая-то угроза, которой она сопротивлялась. «Угроза? От меня?» От удивления он вдохнул глубже обычного, и холод спазмом перехватил горло. Уже не впервые под Новый год зима начинала с людьми войну на победителя и неизменно проигрывала.
Заглядывать, как Наташа, через витрину Арсений не стал. Днем его могли заметить, и тогда он выглядел бы идиотом. Дверь подалась, преодолевая сопротивление теплого воздуха. Он будто втягивал ее внутрь, и Арсений, развеселившись от этой короткой схватки, озорно подумал: «Сейчас меня засосет эта гигантская росянка – пискнуть не успею!»
Проскочив в зал, он улыбнулся царившему там вечному лету, которое, оказывается, можно создать своими силами. И увидел Катю. Она смотрела на него с замешательством и явно не могла поверить собственным глазам.
«Неужто после подвала я и сам стал похож на призрака?» – Арсений сделал все, чтоб насмешка не выступила на губах.
– Здравствуйте, – произнес он совсем тихо, чтоб она сразу почувствовала себя заговорщицей.
И без того тонкое Катино лицо вытянулось.
– Не ожидала вас увидеть… так скоро. Без заячьего костюма вас и не узнать. Сбросили шкурку?
– А вы, говорят, когда-то выступали в роли Кенгуру? – брякнул он, обидевшись.
Катино негодование было сродни возмущению Мэри Поппинс, которой сказали, что она «пляшет»:
– Я?! Кенгуру? Что еще за выдумки?
«Я так и знал! Это же видно… Разве такая способна?»
– Наташа сказала, – пролепетал он, чувствуя себя нашкодившим первоклассником.
– Ах, Наташа! Вы это зашли узнать?
– Не… не только. Да нет, я уже понял, что это невозможно.
– Что – невозможно?
– Ваша помощь. Это Наташа сбила меня с толку! Она убедила, что вас это может заинтересовать.
– Да что – это?!
Арсений вздохнул. Теперь ему казалось неловким даже упоминать о том, что совсем недавно так его радовало.
– Подземелье Ужасов.
– Что?
– Я решил сделать его в подвале нашего кафе.
Кажется, ему опять удалось ее удивить. Арсений с надеждой подумал, что хоть вопросами сможет продырявить непроницаемый Катин скафандр.
– Вы тоже работаете в кафе?
– А я не говорил? У нас огромный подвал. Получился бы чудный аттракцион… Но одному мне не спра…
– Вы правы, – холодно перебила Катя. – Это действительно не может меня заинтересовать.
– Совсем?
Он услышал свой упавший голос и ужаснулся. Катя посмотрела на него с неожиданным любопытством:
– Ну, если только в качестве чистой фантазии. А вы поверили, что я могу полезть в какой-то подвал? Зачем?
«Зачем, Арни?»
Вздрогнув, он посмотрел на нее с испугом. Нет, конечно, она не произносила того имени, что то и дело срывается у Наташи с языка… Послышалось.
Глава 8
Домой его вела обида, схожая с горем ребенка, отвергнутого компанией: «Она меня совсем не видела!»
Арсений по-прежнему верил, что не влюблен, раз не испытывает никакой радости. В его представлении любовь могла быть окрашена только в теплые солнечные тона. Откуда взялось такое убеждение, Арсений не помнил, ведь после нескольких, почти истаявших в его памяти увлечений юности ничего серьезного он не переживал. Не о Светке же говорить, в самом деле… Слегка пугало, что стоило ему попытаться вспомнить, какие женщины были до Светки, как мысли начинали путаться и в голове возникал хаос, который затягивал спиралью, грозя темнотой. И это не имело ничего общего с золотистым светом…