Владимир Высоцкий и Олег Халимонов.
Лондон, февраль 1975 г.
Один мой товарищ уезжал из Лондона на некоторое время, машину оставил на служебной стоянке… Вернулся. Нашёл машину, ночью… Свет не зажёгся. У него в голове: тут поработали их секретные службы… Садится, а руля на месте нет! Он в панике вспоминает все инструкции… А потом, наконец, дошло: у англичан — руль справа…
Володя любил слушать такие истории, он их коллекционировал.
В Матвеевском Володя подолгу жил один, практически ничего не готовил. Часто заезжал к нам просто поесть, Вероника очень вкусно готовит…
Тогда он работал над «Алисой в стране чудес». Песни он быстро делал… Когда писал песню для попугая — очень дотошно расспрашивал меня о морской терминологии…
Это была трёхкомнатная кооперативная квартира, хозяин уехал за границу. Володя оплачивал взносы, — это было довольно дорого. Прожил он там года три…
После смерти Лёвы распалась наша компания, а ещё раньше началось охлаждение внутри. Перестали общаться Андрей Тарковский и Артур Макаров… Андрей женился на Ларисе, у них родился ребёнок. Она постаралась отсечь друзей, и все наши пьянки-гулянки с разговорами прекратились…
Лариса — она была ассистентом по актёрам. Для Андрея она — и няня, и любовница. Это же она по-хамски поступила с Мариной и Володей…
Марина глубоко уважала и ценила Андрея… А Лариса что-то от Марины хотела. Тогда Андрей запускался с «Зеркалом». Лариса вызвала её на пробы, Марина приехала, были пробы… Идёт разговор, что Марина возможно будет сниматься… Хотя Андрей, наверное, и не собирался этого делать. И получилось, что Марина вроде как себя навязывала…
Андрей любил вести компании, быть главным действующим лицом… Но на Большом Каретном были такие силы! И Артур, и Володя любили и умели говорить. Это не были обыкновенные пьянки, — это было очень интересное человеческое общение…
Володарский — очень интересный рассказчик. Бывали у него на даче, недалеко жил Трифонов, приезжал Любимов… И если они заводились! Это были такие рассказы — про Сталина, про Берию, про Любимова — произведения искусства!
Театр… В первые годы он просто вдохновенно рассказывал о Таганке… А в 1972–73 уже был немного разочарован — и средой актёрской и актёрской завистью.
Чего только не было в театре… Володя рассказывал, что были анонимки — самые глупые: «Что я подпольный производитель абортов… Что я продаю государственные секреты!»
В 1975 году — Володя позвонил — надо в Лондоне встретить Любимова… Он прилетел с Целиковской. Я повёл их по пабам, зашли в кафе. Там выступали актёры, тоже с гитарами…
Сели за столик, зашёл разговор о Володе… Целиковская его просто ненавидела! — она кричала Любимову:
— Он столько раз тебя подводил! Как ты его держишь в театре?!
Я — человек сдержанный, но тут не выдержал:
— Как можно! Вы же его не знаете!
И тут она набросилась на меня… А я жду, что Любимов постарается её оборвать. Но Любимов промолчал.
Когда вышел фильм «Опасные гастроли», мой сын говорит ему:
— Дядя Володя, как же люди допустили, что вас убили!?
Олег Халимонов и Владимир Высоцкий
1975 г.
Море не просто любил, — очень любил… Я хорошо помню, что в Одессе был такой разговор. Он хотел на некоторое время уйти на флот, просто матросом.
— Вот если пойти в загранку, немного поплавать…
У него глаза разгорались, когда я рассказывал, как заходили в Танжер…
В последний год Володя мне говорил:
— Собираюсь серьёзно прозой заняться.
Несколько раз упоминал… Но не было случая для серьёзного разговора. Наконец, мы остались вдвоём… Вначале он говорил о сценариях, о психологическом детективе. А потом:
— Нет, сейчас буду делать более серьёзную вещь.
С 73 по 78 я жил и работал в Лондоне… Переписывался с Тарковским, — у меня хранятся его письма, — а с Володей больше общался по телефону. Получил только одно письмо: «Старик, твоё письмо получил. Высылаю диски». Но эти диски не дошли… Потом Марина выслала другие.
Когда приезжал в Москву, иногда останавливался у него — на Малой Грузинской, Володя оставлял ключи.
Вот Володина записка: «Ключи возьми у мамы. Жратва в холодильнике. Выпить есть. Ха! На столе — бумаги. Не трогай. Меня не будет. Володя».
Да, в квартире на Малой Грузинской ничего не изменилось. Но атмосфера не та — пусть это субъективно.
Табачный дым, Володя одно время курил только «Винстон», и непрерывное чаепитие… Постоянно кипел громадный чайник… Его знаменитый чай, из разных коробок. Кто-то привозил, где-то он доставал, сам привозил из Франции…
Малая Грузинская — это же центр. Дом кино через три квартала… Чаше звонили, чаще заходили… Володя уставал от общения. Друзьями становились вдруг и быстро, но если переходили грань — переходили на уровень панибратства, — этого Володя не терпел.
В истории с дачей Володарский повёл себя отвратительно… Володе очень хотелось иметь свой дом. И вот он построился… Дача почти полностью была закончена. Мебель мы с Мариной покупали в Лондоне… Этим домом Володя, в каком-то смысле, себя выразил… Даже высказался…
Олег Халимонов, Юрий Погребничко, Вадим Туманов, Леонид Филатов и Всеволод Соболев в кабинете Юрия Любимова на обсуждении памятника Владимиру Высоцкому. Москва, Театр на Таганке, 1983 год.
Фото Александра Стернина
Мы бы его отгородили, и был бы дом-музей. Мы бы собрали вещи… А Володарский становился в позу: «Они хотят меня ограбить!»
Тут ещё Фарида подзуживала… Володарский встал в позу и развалил дом.
В последние годы стало меньше общения, у него часто бывали депрессии. О наркотиках я знал… Но что делать — не знал… Что толку читать нравоучения. Марина вначале его держала, а потом… Я не думаю, что он смог бы вырваться из этой болезни.
23 апреля 1987 г.
В качестве дополнения…
(Валерий Перевозчиков):
Конец года. У Халимоновых дома записываю очередное интервью. Затем переписываю на кассету знаменитый концерт… Олег Николаевич, сокрушается, что выключали магнитофон, когда шли разговоры.
И неожиданно:
А вы знаете, Валерий, что у меня хранится блокнот Высоцкого?..
Блокнот в клетку, на пружинке (тут могу ошибаться…), два-три известных стихотворения… Помню, что полностью «Шёл я, брёл я…» И в углу одного листа — вот это неизвестное доныне четверостишье:
Взамен речей — невнятные субтитры,
И вместо скачки — нудный стипль-чез,
И грязь сошла с размоченной палитры,
И кислород из воздуха исчез.
Позднее обнаружил текст-предшественник: «Мосты сгорели, углубились броды…», где в 3-й строфе у Высоцкого:
…Течёт под дождь попавшая палитра,
Врываются галопы в полонез,
Нет запахов, цветов, тонов и ритмов,
И кислород из воздуха исчез.
Черновой автограф стихотворения «Мосты сгорели, углубились броды…» (фрагмент).
Декабрь 1987 г.
Аркадий Натанович Стругацкий
Знакомство с Высоцким? Постараюсь припомнить… Дело было у Ариадны Громовой, там принимали Станислава Лема. Я с ним не был знаком, мы виделись мельком в Чехословакии. Так что я одновременно познакомился и с Лемом, и с Володей.
Мне тогда очень нравились его сказочные песни — весь цикл… К этому времени Володя уже прочитал «Понедельник начинается в субботу». Вы знаете, может его песни как-то связаны с нашей работой, надо провести анализ. Вполне может быть…
Отношений к космическим песням? По-моему, это просто шутки. И в какой-то мере пародии на средних советских авторов, пишущих фантастику.
Повесть «Гадкие лебеди» Володя читал в рукописи… Для этой повести нужна была песня, ну, мы и решили: надо спросить у Володи. Песню мы взяли с его разрешения. При всём моём уважении к Володе, в повести — наш персонаж, мы его придумали… Да и Володя говорил, что психологический процесс творчества у него не такой.
Дарственная надпись братьям Стругацким.
Личные отношения? Несколько раз мы были в гостях у них с Люсей Абрамовой. Там познакомились и с Ниной Максимовной. Хорошие, добрые отношения. Мы знали, что Володе нравятся наши вещи. Володя пел, мы слушали. Охотно пел, иногда по нашим просьбам. Записывали на магнитофон, но плёнки не сохранились, это точно. Были и фотографии, надо посмотреть, может быть, где-нибудь лежат.
Из общения? Я запомнил его скептическое отношение ко всякого рода аномальным явлениям…
Володя приглашал нас на Таганку. Мы смотрели «Галилея», были на премьере «Пугачёва». Это было, по-моему, в 1968 году. Театр впечатлил.
А потом… У нас же были свои дела. А я вообще человек нелюдимый, — сижу и пишу. Потом мы виделись редко, а в последние его годы совсем не встречались. Вот и всё, что я мог вам рассказать.
Москва, январь 1988
Комментарий от редактора
Публикуемый автограф Высоцкий оставил на обратной стороне фотографии, воспроизводящей сцену из спектакля «Жизнь Галилея» московского Театра драмы и комедии на Таганке. Галилей — Владимир Высоцкий, Федерцони — Леонид Буслаев.
17 мая 1966 г.
Людмила Владимировна Абрамова«Живой Высоцкий»
— Людмила Владимировна, нужно ли знать всю правду?
— Нужно. Я в этом не сомневаюсь. Но в какой мере мы готовы к этому? Готовы к тому, чтобы говорить правду, заглушая мелкие, но очень чувствительные обиды… А иной раз, и слёзы… Но надо говорить всё. Проходит время и остаётся одна голая правда. Если мы не скажем всего сейчас, то правда может оказаться неполной.