— Ты о чём? Не понимаю, — сказал он.
— Да ладно, не понимаешь, — вздохнул Меренков. — Давай-ка я попробую. Говоришь, у вас тут сидит крупная шишка с Фомальгаута. Допустим, это правда. А чего это шишка с Фомальгаута сидит в такой дыре? Видимо, был наказан. Может, нагрубил кому. Или по деньгам не договорились.
— Говорят, политический вопрос был, — буркнул зерг.
— Ну хоть так. Его сослали на периферию. Где он ничего не может. Насчёт того, что он вас жрёт, — может, правда, а может, и нет…
— Правда, — подтвердил Николай.
— Ну, допустим, правда. Но ведь ему тут сидеть не хочется. Надо как-то выбираться. Через свои каналы он уже пробовал. Не получилось. И тогда ему пришло в голову попробовать пиар-ход… Ну на общественность сработать. Как? Совершить что-нибудь необычное и героическое. Например, спасти рядового зерга, попавшего на территорию Республики. Такого, небось, за всю вашу историю не было. Это бы по вашему телевидению показали бы. Начались бы вопросы — а почему другие никого не спасают. Генерал или стал бы знаменитостью, или бы ему заткнули рот. Например, переводом обратно на этот ваш Фомальгаут. Кстати, а как он вообще додумался до такого хода?
— Он земные фильмы любит, — объяснил зерг. — Посмотрел «Спасти рядового Райана». Долго думал. У нас такое… не принято.
— А рядовым Райаном назначили тебя?
— Ну я не хотел… — заныл зерг. — Просто иначе меня бы на кухню отправили.
— Хотел, не хотел — я не про это. Они про меня знали, что у тебя есть брат? И живёт он рядом с аэродромом?
— Знали, — зерг опустил голову. — Я анкету когда заполнял, они меня запугали — дескать, пиши всю правду, если что вдруг скроешь — в кипятке заживо сварим… Ну пришлось всё выложить как есть. Но про то, что ты здесь живёшь, я не говорил. Это тут у вас на местности есть людишки, с зергами дела имеют.
Меренков вспомнил, как поднимался голубой купол.
— Расскажи-ка, братишка, всё с самого начала, — сказал он.
— Ну чего… Отправили троих. Сначала я к тебе зашёл…
— То есть я тебя впустил. Дальше.
— А потом ещё двое зашли. План был — я тебя отвлекаю разговорами, а двое тихонько проникают. Насчёт охранной системы мы знали. Просто думали, что она только на входе. Ну как у вас обычно. Наши дырку в стене вибролучом вырезали, ты и не услышал.
Владимир усмехнулся. Зерг заметил.
— Ну вот не рассчитали, что у тебя система продвинутая. Не фартануло.
— Это уж точно, — подтвердил Меренков. — Кстати, а зачем всё это было делать на самом деле? Съёмки в павильоне было устроить нельзя?
— Нельзя, — вздохнул зерг. — Сюда бы проверяющих прислали. Нужно, чтобы всё было по-настоящему. Чтобы дом был на вашей стороне, чтобы его со спутника сфоткать можно было, в общем — без палева…
— Ну а меня бы пристрелили, — закончил Меренков.
— Ну не обязательно… Я вот считал, что тебя надо в плен взять, — сказал зерг.
— Ага. Чтобы с меня там ваши кожу содрали? Вы же такое любите? Спасибо, братишка.
— Да что ты о себе! — возмутился зерг. — Ты обо мне подумай! Как я теперь перед командованием выглядеть буду? Ах да, ты же меня теперь продашь… брата продашь, да? — в голосе зерга снова образовался пафосный надрыв.
— Нет, — сказал Владимир. — Не продам я брата.
— Вот и правильно, — голос зерга тут же стал деловым, напористым. — Развяжи меня быстро и отдай мобильник, я нашим позвоню…
— Не позвонишь ты никуда, братец Коля, — сказал Владимир, поднимая плазмовик.
Зерг сначала испугался, втянул голову в плечи. Потом вдруг расхохотался.
— Воха, не шути так, — сказал он, отсмеявшись. — Я чуть не поверил.
— А теперь почему не веришь? — удивился Меренков.
— Это ж плазмовик! — бывший человек снова засмеялся. — Если ты плазмовиком стрелять будешь, меня на шматочки разнесёт! Тебе всю кухню уделает! Ты же не дурак — свою кухню портить?
— А я думаю, не разнесёт, — Владимир переключил плазмовик на последний, пятый, конденсатор. — У меня тут патрон недозаряженный. В нём процентов десять от обычного. Вот и посмотрим, хватит тебе десяти процентов или нет…
— Ты чё, с ума сошёл? — зерг побледнел. — Ты брата убить хочешь? Брата? Родного?
— А ты со мной как?
— Так это ж совсем другое дело! У меня выхода не было! — зерг выпучил глаза.
— Выход у тебя был. Не становиться зергом, — напомнил Меренков.
— Да говорю ж тебе! Мне жить надо! По-человечески! В Галактике! Это вам тут всем…
Зерг не закончил. Синяя молния влетела прямо в раззявленный рот. Бывший человек дёрнулся всем телом и обмяк.
Меренков подошёл, оттянул ему веко. Посветил в глаз фонариком мобильника. Зрачок на свет не реагировал. Дыхания тоже не было.
Всё же он подождал ещё пять минут: он знал, что зерги живучие. Потом отвязал труп — тот уже начал остывать — и выволок его на участок. Положил невдалеке от забора, прицелился, нажал на кнопку.
На этот раз аккумулятор был полон. Тело разнесло на кусочки. Забор не загорелся, но пара штакетин обуглилась снизу.
— Такие дела, — сказал Владимир и пошёл домой, вытаскивать остальных.
Думал он о том, сколько в комендатуре дадут за зергское шмотье. И ещё о том, что понять зерга не так уж трудно.
Наталия КурчатоваСбежавшая на террикон
Она проснулась от едко-золотистого света, который наполнил машину на до того темной, в быстрых проблесках фонарей трассе. Свет, казалось, не только проникал сквозь веки, но лез и в уши, и даже в нос.
Дядя Данко курил, воздух посвистывал поверх приспущенного стекла. Ваня смотрел куда-то справа по борту. А свет стоял в салоне как масло в бутылке. Его источником было нечто как раз-таки справа, Вика проследила взгляд попутчика. С их точки зрения объект напоминал золотистую сферу. Она висела над строениями на горизонте и не только давала отсвет по брюху низкой снеговой облачности, но и распространяла его на многие километры вокруг.
Вика и Ваня, словно заворожённые, смотрели на сферу. Постепенно её ореол начал тихо гаснуть, сворачиваться. Сама сфера при этом становилась ярче.
Вскоре в салоне снова стало темно, и Вика спросила: что это?
— Наши цикл прошли, — удовлетворённо кивнул дядя Данко. — А ты чего сгоношилась? Покемарь ещё.
С южной окраины Москвы они выехали сразу после спада вечернего траффика. Перед новогодними каникулами родаки преподнесли сюрприз: попросили съездить к бабушке на, как они говорили, Территорию. Там сейчас поспокойнее уже, а бабушка не молодеет, по вацапу как-то странно стала разговаривать и странные рассказывать вещи. Да и неплохо бы ей отвезти лекарств, чаю хорошего, конфет. Там наверняка всё дорого, а то и вовсе не достать.
— Денег только не повезёшь, опасно, — заявил отец.
Вика родительскую просьбу приняла радостно — с Виталиком они всё равно месяц назад разосрались, сидеть в Москве с подружками на бобах после выплаты аренды за съёмную на троих квартиру или же ехать к родакам в Тверь и нянчиться с трёхгодовалыми близнецами, которыми предки обзавелись на старости лет, пока отец с матерью шляются по гостям — всегда так выходит, вот всегда! — перспективы так себе. А тут — какое-никакое, а приключение.
Поездку родители обещали оплатить.
Перевели заранее денег на автобус туда и обратно, на дорожные расходы и покупки с собой, а также прислали список лекарств для бабушки Шуры. Чай, сладости и медикаменты Вика честно закупила сразу, а вот автобусные деньги они с подружками прокутили в караоке на её день рождения, который как раз приходился под Новый год. Когда в магазине бытовой техники, где она работала, выдали зарплату, билеты на маршруты туда были уже раскуплены. Так и получилось, что 29 декабря она судорожно искала попутчиков через сервис «Потрындим и едем» в интернете. На её счастье, почти сразу нашёлся этот пожилой дяденька с хорошими отзывами. Да и ехать не одной — на маршрут уже заявился какой-то парень её возраста. Возможно, даже симпатичный.
Встретились у ёлки на выходе из метро «Чертаново», который к торговому центру. Водитель оказался крепким ещё мужиком с седыми волосами и местами чёрной, местами серебряной бородой. Если бы не странный, но определенно русский выговор, он смахивал бы на кавказца. С кавказцем ехать Вика бы забоялась; ничего такого, она за дружбу народов, но случаи-то всякие бывают. Но у этого дядьки Данко — как он представился — и выговор, и обращение были самые доверительные. Он поздравил её с наступающим, глуховато перекатывая согласные — от чего звуки казались обёрнутыми в мех или вату, как ёлочные игрушки. Подхватил её чемодан на колёсиках; пытался и рюкзак, но тут Вика воспротивилась, и повёл к машине.
— «Лада седан баклажан»! — похохатывая, представил пассажирке транспортное средство. — Старенькая, но надёжная, как танк! Я с армии за баранкой, вот-вот сорок лет.
Багажник у дяди Данко был уже забит какими-то коробками и пакетами, поэтому и чемодан, и рюкзак отправились вместе с Викой в салон. Она решила, что ничего, сможет в поездке на них удобно облокотиться и поспать.
Второй пассажир подошёл минут через пять; им оказался небольшого роста и тоже чернявый, как цыганёнок, Ваня. В принципе, ничего так лицом и повадкою, но скорее не мой тип, — с лёгким сожалением рассудила Вика.
— Я курю в машине, ничего? — уточнил перед отправлением водитель.
— Ничего, — хмыкнула Вика. — Я же видела значок в приложении. К тому же я тоже курю.
— Там сзади дверь немного ржавая, может сифонить, — сообщил ещё одну новость хозяин «баклажана». — Давай я тебе сразу куртку подоткну, а то змерзнешь.
— Какую такую куртку вы мне собираетесь подтыкать? — напряглась Вика.
— У меня там в багажнике есть запасная, её и подоткну, — объяснил водитель.
Устроив её, словно в гнезде, дядя Данко сел за баранку и выкрутил зажигание.
Теперь они шли по трассе уже в районе Воронежа, золотая сфера в направлении юго-юго-запад висела на горизонте, а из низкого неба на дорогу рушился крупный снег.