— Струны — это что, сталь? Какое звучание, — восхищался композитор.
То, что местные струны делают из шелка или бараних кишок, я уже знал, потому удивление маэстро мне было понятно.
— Ну-с покажите. Покажите, как вы правой рукой владеете, — наконец успокоился музыкальный педагог и передал гитару Алексею.
Смутить Лёшку повышенным вниманием никому не удавалось. И в этот раз он тушеваться не стал. Извинился за то, что давно не тренировался и не сможет показать такую же виртуозную игру, как мэтр. Некоторое время другу понадобилось, чтобы «размять пальцы». И после они с Лизой очень душевно спели тот самый «Загорск». Причем уже со второго куплета к музыкальному сопровождению присоединился Сихра.
— Лес и горы запляшут, слушая такую музыку! — восхищенно воскликнул он, когда песня завершилась.
Фальши и подхалимства я в словах композитора не заметил. Голубые глаза сияли искренностью и чистотой. Казалось, даже морщины на лице пожилого мужчины разгладились.
— Итак, когда мы начнём производить такие замечательные инструменты? — подвел он итог вечера.
Глава 8
Технология изготовления стальных струн в Россию ещё не пришла. Притом что уже существовали рояльные струны, более тонкого сечения не изготавливали. Лешка предполагал, что тут всё дело в качестве стали. Потому мы решили ориентироваться на традиционные гитарные струны из жил и кишечника овец или других животных. Пусть там не такое звонкое звучание и они реагируют на влажность и температуру, зато достать не в пример проще.
Я и с запуском музыкального цеха раскачивался неизвестно сколько времени, если бы не Куроедов с его энергией и не менее энергичный господин Сихра. Им прямо бегом и немедленно захотелось производить музыкальные инструменты высочайшего качества. Эти двое добрались до имения на лодках, но где-то на подходе парусная посудина, загруженная редкими породами дерева и чем-то ещё нужным.
Своих немцев-полиграфистов я сразу переориентировал на печать листов для нот. Нет, изобретать новый вид музыкальной нотации нам не требовалось. Партитуры и через сто лет практически не изменятся.
Другой вопрос, что у нас будет элитный салон, где можно будет приобрести не только инструменты, но и ноты с учебниками. Тут я был согласен с Куроедовым, что наличие композитора и педагога — очень важное приобретение. Записывать же ноты различных произведений можно поручить тем музыкантам, что скопились в Перовке. Зря их, что ли, старец Самарский кормит? Пусть отрабатывают содержание.
На самом деле, когда я вник в тему изготовления акустических гитар, то понял, что там особых сложностей и нет. Малые прессы, струбцины, инструмент резки и обработки досок имелись у нас в наличии. Даже различной наждачной шкурки заготовили с запасом, предполагая обработку деревянных декоров на пароходе. Про клей и лаки с морилками я вообще молчу — всё есть.
Привезённые Куроедовым кедр и орех распустили на очень тонкие доски (не как на шпон, а толще!). Мастера подготовили шаблоны, и, собственно, непосредственная работа по изготовлению первых гитар началась.
Мне было интересно, и я потратил полмесяца в октябре, чтобы проследить все этапы создания инструмента. Лешка так рьяно настаивал на том, чтобы начали делать собственную фанеру, что я искренне считал, что она нам понадобится именно для гитар. Были у меня подозрения, что друг сам лично не вникал в технологию. Справочного материала он привёз много, но читал по мере необходимости. До недавнего времени нам больше требовались знания по медицине и досье на видных деятелей страны.
Достав подшивку с инструкцией по изготовлению гитар, Алексей уверенно сообщил, что для верхней и нижней деки гитары требуются тонкие доски, которые вручную должны шлифоваться до определённой толщины. Нижняя дека — 3 мм, а верхняя — 2.5 мм. Причём нижняя из ореха будет состоять из двух половинок и иметь центральный стык.
Перераспределив мужиков, я поставил задачи плотникам и столярам. Шлифовали они сразу пять заготовок на случай того, что в процессе сломают или испортят.
Форму будущей деки срисовали с имеющихся гитар: той, что была у Алексея, и у господина Сихра. Он, кстати, тоже решил посмотреть, как оно всё делается. Сильно удивлялся нашим станкам и вообще цеху, имеющему огромные застеклённые окна-фонари и дополнительное освещение газовыми светильниками.
Газ мы получали из горючего сланца. Скажу честно, это были больше понты, чем нормальное освещение. Газа добывали мало. Медные трубки сифонили, как говорится, из всех щелей, которые заматывали ветошью и покрывали лаком. Я откровенно опасался пожара и разрешал использовать эту сомнительную технологию крайне редко.
Однако в пасмурные октябрьские дни в цеху действительно требовалось дополнительное освещение, и газовые фонари оказались в тему.
Куроедов заверял, что в Лондоне вовсю используют эту технологию для освещения улиц. Причём сосед так красочно и ярко всё описывал, что создавалось впечатление, что он если не сам участвовал в создании фонарей, то точно бывал в Лондоне. По крайней мере он прочитал композитору обзорную лекцию по горючему сланцу и уверенно рассказал, как и что делается, как подаётся газ, и так далее.
Не могу сказать, что газовые светильники ярко светили. Меня устраивало, что по сравнению с восковыми свечами газ, полученный из горючего сланца, обходился неимоверно дёшево. Крестьяне, добывающие его, просто отрабатывали барщину. А привозили камни на локомобилях, которые после доставки грузов на верфь возвращались обычно порожняком.
Самим мастерам свет газовых фонарей нравился неимоверно. Радовались, как дети, тому, что могут работать в приличном месте, которое у нас действительно было шикарным по местным меркам. Обед централизованный по расписанию для всех. Условия труда — царские. И дело здесь даже не в мастерах, а в том, что для работы с деревом нужна достаточно тёплая температура помещения, иначе все эти лаки и клей долго сохли.
Изготавливаемый предмет для столяров был в новинку. Они долго щупали и вздыхали, разглядывая гитару из двадцать первого века, ненавязчиво намекая, что вот прямо точно так, наверное, не смогут сделать. Видимо, по этой причине слушали инструкции Алексея очень внимательно, ни на йоту не отходя от технологии. Сказано было, что для боковых зажимов нужна ель. Именно эту породу дерева и использовали.
Мне показалось, что самым сложным в наших условиях было изготовить фигурную деревянную полосу, которая соединяла нижнюю и верхнюю деки.
Для начала работники попробовали сделать форму. Взяли готовую фанеру и стали гнуть, воздействуя паром, но ничего толкового не получилось. Тогда решили поэтапно крепить тонкие листы шпона на каркас. Шпон предварительно вымачивали, после клеили, зажимали в форме и сушили каждый слой не менее суток.
Пока парочка мастеров «развлекалась» с этой заготовкой, другие готовили гриф. Тоже возиться пришлось долго. Помимо технологических особенностей, Алексей занимался откровенным украшательством в виде маркетри и логотипа. Это чтобы продукцию нашей музыкальной фабрики узнавали. Чего-то мудрёного с вензелями выдумывать не стали. В основе логотипа был треугольник, который подразумевал стилизованную букву «Д» (Лешкину фамилию Данилов) и «Т», то есть «Титов», вписанную в этот треугольник.
В черновом варианте без украшений гриф закрепили на ободе гитары. Здесь пришлось, помимо клея, использовать металлические элементы — мини-анкер. Пока этот товар у нас штучный, но на будущее придётся придумывать, как наносить резьбу на болты более технологическим способом.
Сама сборка корпуса проблем не вызвала. Главное, дать всем деталям, креплённым клеем, хорошо просохнуть и выводить шлифовкой чистовой вариант.
Первую, покрытую лаком, но ещё без струн, гитару я лично покрутил со всех сторон, похвалил мастеров, велев налить всем по чарке крепкого вина. Пусть и не разбираюсь в музыкальных инструментах, но качественную вещь отличить могу.
Струны и настройку гитары брали на себя Лёшка со столичным композитором.
Вообще-то настройка там понадобится не один раз. В ходе перевозки на состояние струн повлияют влажность, тряска и прочие факторы. И тем не менее господин Сихра был чрезвычайно доволен всем, что увидел и попутно ещё святого старца в Перовке послушал. Эту услугу мы всем гостям предоставляем без проблем.
Правда, Андрей Осипович ненавязчиво намекнул, что гитара это не самый элитный инструмент. Аристократы могут презрительно поморщиться, когда мы объявим об открытии «Салона». С этим все были согласны. Потому у нас в планах изготовление арфы. Вот дождёмся заказанных рояльных струн и соберем что-то похожее.
Чтобы композитор не заскучал, мы его к батюшке в Перовку переправили. Там есть кого обучать игре на инструменте, заодно и музыкальной грамоте. Так-то у нас имелись провинциальные музыканты-преподаватели, кто-то на скрипке и даже виолончели играл. Кстати, эти музыкальные инструменты я бы не взялся изготавливать. Чай не Страдивари!
Хотя Лёшка уверял, что в нашем оркестре тоже далеко не Моцарты. Набор музыкальных инструментов был очень широкий. Тут и гармоники, и скрипки, и обыкновенные рожки, которые на охоте используют. Да и на простых деревянных дудочках пяток слепых музыкантов наяривал так, что я аж позавидовал их умениям.
Дед настаивал на том, чтобы мы ещё и баян начали выпускать. При этом ни схемы, ни аналога у нас не имелось. Идею я забраковал, аргументируя тем, что и с арфой головняка будет много. Там столько нюансов и деликатных деталей, что требуется ювелир или кто-то похожей специальности.
По поводу музыкальных инструментов в середине девятнадцатого века можно говорить много. Почти у каждого помещика имелись дворовые крепостные, услаждающие слух. Порой целые оркестры собирали и вполне себе достойные.
— Это меня мама уговаривала в музыкалку ходить, а у этих выбора нет — крепостные, — дал Лёшка оценку творчеству подневольных крестьян.
Всё так и было. Пришла барину в голову идея организовать свой оркестр, и никуда не денешься — будешь учиться играть на том или ином инструменте. Ленивых могут и на конюшне вожжами отхлестать.