Дмитрия Николаевича я отправил выкупать овёс. Скупит в Самаре всё, что найдёт, и по реке на барже доставят. Лошадей найдем чем кормить, а насчёт крестьян всё гораздо хуже.
— Гера, закладывай кукурузу на силос. Не вызреет, не получишь урожай из-за засухи, — внёс Алексей предложение. — На семена оставим ту, что у нас в парке, её хоть дворня поливает, а в деревне не смогут всё охватить.
Насчёт огорода при усадьбе я был спокоен. За ним следили хорошо. Управляющий пару раз даже кого-то выпорол. Что для меня была полная дикость, но вмешаться не успел, а после и не стал. Отчего-то народ решил, что если я молодой, да ещё и из Америки, то мои указания можно игнорировать. Дмитрий Николаевич это дело пресёк, и дворня уже без присмотра работает как нужно.
Главное, чтобы того пруда до конца лета хватило. Мы теперь в нём ещё и лошадей каждый день купаем. Жарко, а кони у нас особые, за ними уход нужен. Про то, как самим некомфортно в доме ночевать, я промолчу. И это пока днём не выше тридцати. Боюсь, что дальше будет ещё хуже и с кукурузой нужно что-то делать.
Насчёт предложения Алексея по силосу были у меня сомнения. Слово я слышал, но что это такое, конкретно не знал. Пришлось копаться в документах и вникать.
«Силос получают путём заквашивания (силосование — консервирование без доступа воздуха, является наиболее распространённым способом заготовки) измельчённой зелёной массы травянистых растений, пригодной для корма животных и птиц (используется: тритикале, подсолнечник, кукуруза, неядовитые сорняки, ботва овощных культур и так далее)», — прочитал я.
Осталось сообразить, как организовать это заквашивание без доступа воздуха.
— Яму выкопают, сверху шкурами накроем и снова землёй засыплем, — не увидел Алексей проблемы.
Из прочитанной информации я уяснил, что силос по многим показателям лучше сена. К тому же наши лошади приучены к поеданию силоса. Его, конечно, больше для коров используют, но и другие животные употребляют. Для лошадей силос заготавливают несколько иной, но такое впечатление, что сбрасывают в силосную яму всё, что под руки попадет. Это и морковная ботва, и капустный лист, и зелёная кукуруза.
Насчёт силосной ямы я продолжал сомневаться. Не те объемы у крестьян. Это в нашем времени тракторами утрамбовывали силосную массу. Покопавшись в распечатках, нашел информацию о том, что можно изготовить деревянные чаны. Забить их плотно массой, утрамбовать и засыпать, чтобы исключить доступ воздуха. Такой силос почему-то рекомендовали два раза промывать водой и только потом скармливать лошадям.
Я поделился идеями с Алексеем, и он полностью меня поддержал. Заготовки для деревянных чанов найти не проблема. Не зря я мужиков в лес гонял. Они мне втирали, что рано дрова готовить, вот пусть используют древесину для других целей. Ямы под чаны всё решили выкопать. Так проще будет прикрыть.
И снова пришлось за всем следить самому, надеясь уберечь жителей Перовки от голодной зимы. Управляющий привёз десять мешков овса и был отправлен за следующими покупками. Предположу, что он немного приворовывал из тех денег, что мы выделили, но разбираться с этим не стал. Реально я контролировал и как-то мог поддержать всего две деревни. Солнце палило нещадно, ожидать урожая не стоит, людей придётся кормить самому.
Не стоит забывать и о холере. Дмитрию Николаевичу дал указания по гигиене, пояснив, почему нельзя пить сырую воду. Но как он и помощники будут это выполнять, я не знаю. С другой стороны, Самару на карантин не закрыли, значит, холеры еще нет. Купцы снуют по Волге и торгуют. Дорого, конечно, но зерно купить можно.
В усадьбе тоже занялись изготовлением чанов под силос. Сено в этом году получится заготовить только в низинах. В этом плане Александровка оказалась в выгодном положении. Земля на их огородах, которые я велел сажать в заболачиваемых местах, не пересохла. Там, где раньше весной затопляла речушка, в этом году оказался приличный участок плодородной почвы. Алексей крестьян чуть ли не пинками заставил сажать, всё что было у нас и у них на посев.
В Перовке мужиков гонял уже я. Те ворчали, но добросовестно возили воду из реки. Они и сами уже видели, что косить траву в этом году не придется. Луга желтели на глазах. Я понимал, что сил у людей хватит разве что на полив репы и того картофеля, который посадили (некоторым я раздал всего по два-три клубня на посадку). Свеклу и морковь тоже должны сохранить, а вот новый вид растительности — такой, как кукуруза — сразу вызвал недоумение.
Хорошо, что я только Рогозову и дал семян. Теперь же все ещё не начавшие цвести стебли кукурузы безжалостно вырывали, рубили и закладывали в чаны на силос. У Рогозовых таких чанов было два. В остальных дворах по одному. Их я планировал заполнять ботвой и сухой травой, которую могли набрать даже дети. В таком кубе получится примерно тонна или чуть меньше силоса. При норме хотя бы десять килограммов в день, Рогозов свою лошадь может полгода кормить.
Анисим первым и заполнил чаны. Под моим присмотром чурбачком плотно утрамбовал, закрыл деревянные короба и засыпал землёй. С остальными крестьянами так удачно не получилось. Во-первых, они упорно не хотели понимать, что это я такое заставляю делать. Кроме того, кукурузы у них не было, а те жалкие клочки подсыхающей на лугах травы они хотели сохранить в привычном виде. Всего удалось заложить силос в двух дворах, остальным велел продолжать поливать, что ещё можно спасти от засухи. Я бы, может, с ними бы пободался подольше, но тут как раз гости приехали.
Плюнул на всё и не стал больше никого заставлять делать нечто непонятное, отправился развлекать соседей. Похвистневы прибыли, как и обещали, всем семейством. Плюс будущий гувернёр.
— Дщерич мой, Пётр Петрович, — представила Мария Фёдоровна племянника.
Из писем я уже был в курсе, что молодому человеку двадцать три года. Образование получил хорошее, но служить в государственных учреждениях отчего-то не стал. Биография у него была мутной и непонятной. Нас же больше привлекло, что он знает французский язык, сам при этом русский, обладает хорошими манерами и может привить некоторые навыки этикета.
Ни с первого, ни со второго взгляда родственник Похвистневых мне не понравился. Парень делал вид, что русский язык ему незнаком, на нас с Алексеем поглядывал свысока, демонстративно морщась, оценивая одежду. Между прочим, эти сюртуки из тонкого льна на шёлковой подкладке нам местный портной пошил. Очень, знаете ли, по погоде.
Днём на улице припекает, какой дурак будет ещё три жилетки носить? Впрочем, я как раз такого идиота и наблюдал. Весь из себя упакованный по последней столичной моде. Ему, конечно, было жарко, влажные следы под мышками демонстрировали, что он весь взмок и запах имел соответствующий.
Если быть объективным, то и от дам несло смесью парфюма и пота. Вряд ли эти сложные платья когда-то стирают. Одежда у помещиков не по погоде, но куда деваться, если нормы приличия не допускают более фривольных нарядов? Это вечером дамы могут обнажить плечи. Днем же скрывают свои декольте ещё и по той причине, что светит солнце. Не дай бог загореть! Это же такой конфуз!
Африкан Богданович, в отличие от жены, на солнце бывал, и часто. Дядька выглядел добродушным и постоянно улыбался. Излишняя полнота ему шла и он просто лучился от счастья лицезреть нас с Алексеем. Меня его показная приветливость ничуть не обманывала. Не понаслышке уже знал, какие на самом деле помещики деспоты. Ко мне у Похвистнева были дружеские чувства, скорее всего, по той причине, что среди местных я считаюсь богатым и видным женихом.
Соседи-помещики, как рассказал управляющий, имеют от ста до тысячи душ. На этом фоне я немного выделялся. Титов в последние годы активно скупал крестьян и земли. Для чего именно, не могу сказать, но потратил он на это все сбережения. Впрочем, я не в обиде. Наследство мне досталось приличное. Похвистневы тоже так думали, не зря же единственную доченьку привезли. Обычно в семьях гораздо больше детей, но выяснять причину отсутствия большего числа наследников я не стал. Меня другие новости интересовали, которыми поделились гости.
— Георгий Павлович, слышали, из Персии чума пришла. Ужас-то какой, — с придыханием рассказывала Мария Фёдоровна, не сводя глаз с Алексея.
— Волосы у вас не по моде, — вставил своё слово племянник немного не в тему.
Он отращивал бакенбарды, как и многие мужчины этого времени. Мне на эту растительность на лице смотреть было дико. Поначалу пытался убедить Осипа стричь меня покороче, но спустя несколько недель уже сам подумывал, что слишком короткая стрижка выделяет меня из общей массы. Но отращивать усы или бороду категорически отказывался и бакенбарды продолжал воспринимать негативно.
— Не чума это, а холера. Совсем другая болезнь, — ответил я Марии Фёдоровне, сделав вид, что не услышал замечания её племянника.
— Петя недавно из Петербурга, говорит, что это чума от дурной еды, — возразила мне помещица.
Племянник снова вставил фразу на французском языке. Стараясь не злиться и не демонстрировать своего отношения, я как мог успокаивал себя. В конце концов, этого хлыща мы в качестве учителя и нанимаем. Двадцать пять рублей в месяц, зараза, запросил. Он больше хотел, но Алексей намекнул, что мы можем и отказаться. К тому же предоставляем полный пансион с едой и личной комнатой.
— Говорят, это ведьмы болезнь по деревням разносят, — вклинилась в обсуждение Елизавета и мило покраснела.
Симпатичная она девчушка. Молодая, но видно, что со временем станет настоящей красавицей. Если бы ещё не дурацкая белая пудра на лице, то совсем было бы приятно глазу. А ведь её мне в качестве невесты ненавязчиво предлагают. Но пока не сватают. Предполагается, что мужчина сам должен проявлять инициативу. Так-то жених я завидный. И возраст подходящий. Местные аристократы не стремятся рано жениться. К тому же мне импонирует, как женщины этого времени слушаются мужчин, не перечат и не выпячивают свое мнение. Подумаю, подумаю по поводу милой Лизоньки.