— Есть! — наконец воскликнул Лёшка. — Горит!
— Да где горит? — не верил я в такую удачу с роялем в кустах.
— Смотри, смотри, по краям видно более синее пламя. И запах, чувствуешь, как от палёной резины.
— Свезло так свезло, — вскоре и я констатировал, что это горючий сланец.
Мы снова вернулись к работникам и прошлись немного, осматриваясь. Владения Титовых на западе ограничены оврагом и рощей, на юге — лесом. Вряд ли там будет сланец. Значит, восток или северо-восток.
— Копать не перекопать, — оценил Алексей.
— Вообще-то это поля, — напомнил я.
— Подвезём им продукты питания. Пусть складывают сланец где-то в одном месте. Удачно мы мост поставили. Чуть просохнет, начнём вывозить.
— Зачем? Что ты из него делать собрался?
— Нужно ставить завод по переработке, и да… Ты прав, не здесь, не сейчас. Пусть добывают. А завод ставить где-то ближе.
— Еще у нас в планах маслобойня, сахарный завод, — напомнил я.
— Маслобойня — ерунда, — отмахнулся Лёшка. — Это обычная изба, где стоит пресс крупнее, чем у нас сейчас для семени льна. Им раз в год всего и будем пользоваться, пока не распространим подсолнечник. Зато производство сахара нужно сразу закладывать с размахом.
— Ты про серу забыл, что на землях моей невесты и конезавод. Пока жеребят мало, но уже им тесно на конюшне, — добавил я.
— Эх! Так хочется всего и сразу! — покрутился Алексей, оценивая работу мужиков. — Канал-то пусть роют?
— Пусть. Сланцы только нужно складывать где-то ближе к реке. Эти неумехи и подпалить их умудрятся, если летом жара будет.
— Нужно всё же предупредить и пояснить, что это не от дьявола, а нормальное явление.
Вечером устроили лекцию по природным ископаемым. Надеюсь, крестьяне усвоили, что ничего страшно в том, что камень горит, нет. Это такой камень специальный. Из него много чего полезного можно получить. К слову, здесь и глина имеется, которую неплохо бы проверить и в дело пустить. Фролу я показал, где в этом году будут посадки. Если кто задумает рожь сажать, то пусть знает, что я был категорически против. Должны же и сами как-то по приметам ориентироваться. Зима была холодной, малоснежной. Сейчас-то идут дожди, но это ненадолго.
Так что порадовались мы найденным сланцам, да и поехали обратно в усадьбу. Забот и без этого хватало. Тут и крестьяне с огородами, и ремонт в доме, и церковь обновить не мешало бы. У меня же свадьба тридцатого мая. Нужно к этому событию подготовиться. Дядины бывшие покои я не использовал, так и продолжал жить в гостевых, но с появлением жены придётся перебираться на новое место.
Удачно мне (вернее, управляющему) одна артель плотников подвернулась. Тоже крепостные, но на отхожем промысле. Видать, у них зимой в деревне совсем голодно было. Мужики рукастые. Что-то мелкое и изящное не смастерят, но новую кровать мне собрали на загляденье. Хорошую, широкую. К ней и шкаф здоровенный, вполне удобный. Тумбы тоже крепкие, надёжные. Я это всё попросил тёмной морилкой покрыть. Затем лаком. Стиль получился чем-то напоминающий японский. Крепко, функционально и дёшево.
Лёшке тоже понравилось. А то он тут пару стульев сломал. Эта изысканная мебель ни на его комплекцию, ни на вес не рассчитана. Оно, конечно, приятно глазу, но сколько времени потрачено на все эти этажерки? Да и к чему они? Меня вполне простая подвесная полка устроила бы.
Вообще-то дядин кабинет был оснащён полностью. Чего-то добавлять я не стал, менять и переставлять предметы — тоже нарушение стиля. Так что ограничился преобразованиями в личной спальне. Теперь у меня не перина, а многослойный матрас из шерсти и ваты. С непривычки после перины показалось жестковато, потом привык. Бельё, подушки и одеяла у меня все свои, из двадцать первого века. Авдотья лично следит, когда прачки эту красоту стирают да после утюжат.
К приёму жены я подготовился. Спальня супруги теперь примыкает к моей — так сейчас принято. Если дом позволяет, то положено две супружеские спальни иметь. В женской половине дома мебель далеко не новая. Но менять под свой вкус я не стал. Будет Елизавете развлечение. Чем ей ещё заниматься? Хозяйство налаженное, мы с Алексеем всё лично контролируем. Управляющий у меня толковый. Себя не обидит, но не наглеет. Я тут с удивлением узнал, что основные поставки от купцов у нас идут через старшего сына Дмитрия Николаевича. Сыновья у него в Самаре живут, имея неплохой бизнес, а я своими заказами им неплохо помог. Даже кофе для нас отдельно закупили.
Безусловно, на мне наварились, куда без этого? Но сделали это так, что я почти не заметил. Цены на зерно в прошлом году у всех поднялись, и мне показали стоимость чуть ниже рыночной. Только в пудах немного не та цифра была. Я всего три мешка перевесил и покачал головой, намекая управляющему, что вижу недостачу. Он перетрухнул и, думаю, стал осторожнее в своих приписках. Мы даже договорились, что он меня с сыновьями познакомит. По-хорошему, мне бы самому в Самару съездить, но дел в поместье много. К свадьбе много чего нужно подготовить.
Алексей ждал этого события с нетерпением. Ему, видите ли, интересно посмотреть на свадьбу помещика начала девятнадцатого века. Работник индустрии развлечений какой нашёлся! Послал его к плотникам водяные колеса сооружать. Деревень у нас много, полив этим летом потребуется везде.
— Пока Петербург на карантин не закрыли, хочу письмо Пушкину написать, — обрадовал Алексей меня очередным сюрпризом.
— С чего это? — не понял я. — Он точно в Петербурге, не где-то там в Болдино?
— Не… Александр Сергеевич уже женился, жил на Арбате в Москве, но поссорился с тёщей и уже убыл или только едет на снятую дачу в Царском Селе.
— И какой тебе прок от письма? — не въехал я в ситуацию.
— Ну как же! Личное послание от Пушкина! Можешь его дяде потом в тайник переправить.
— Не думаю, что за эту переписку много заплатят в будущем, — не поддержал я идею.
— Тогда я своим внукам сохраню на память, — не опечалился отказом Алексей.
— Женись вначале… внуки у него… — проворчал я.
— Посмотрю, как оно у тебя получится, и задумаюсь на эту тему, — хохотнул Лёшка мне вслед.
Глава 16
Не зря Алексей хотел посмотреть свадьбу помещика. Я столько нового для себя узнал ещё на стадии подготовки. Оказывается, фату невесте отправляет жених. Родственников женского пола у меня не было, потому Авдотья в сопровождении Алексея отвезла «женихову шкатулку». В ней, кроме фаты, были обручальные кольца, венчальные свечи, духи и различные булавки. Получив это всё, тётка невесты должна начать одевать девушку к свадьбе.
Примерно за месяц до этого знаменательно события нам устроили «брачный обыск». Городской чиновник с батюшкой свидетельствовали, что мы с невестой не состоим в родстве, находимся в здравом уме и трезвой памяти. Очень полезное, на мой взгляд, освидетельствование.
Церковь в Перовке, как оказалось, я зря в порядок приводил. Вообще-то пригодится, но конкретно для венчания её не выбрали. В дом жениха съезжаются на свадебный пир, а само венчание будет проходить на землях Похвистневых. Потом вся толпа гостей двинется ко мне в усадьбу. Флигели для этого уже подготовили. Вместить разом всех гостей в доме не получится.
Куроедов обещал, что возьмёт с собой художника и минимум холопов. Раздобыл где-то очередную игрушку и хвастается теперь немцем-художником. Ещё Куроедов широким жестом мне в подарок на свадьбу бильярд подарил. Как его волокли, это просто поэма! Дороги не просохли толком и шестёрка лошадей тащила особую конструкцию из двух телег. Куроедов посчитал, что мост в Несмеяновке я для него поставил. Похвалил, что ему теперь крюк по дорогам не нужно делать. И тот бильярдный стол через мост решил переправить. В результате чуть не уронили подарок в реку и сбили перила моста. Сам бильярд мужики потом на руках перетащили. В общем, доставили, но я решил расположить подарок во флигеле. Вдруг гостям поиграть захочется?
Перед самой свадьбой Похвистневы отправили к нам в усадьбу повара. Мол, так Лизонька захотела. У меня все кухарки женского пола, что немного необычно для этого времени. У дяди был повар из французов, но утонул в пруду. Очень странный конфуз, притом что в парковом пруду воды по пояс. Дмитрий Николаевич намекнул, что после смерти француза пополнять винный погреб стали значительно реже, да и дворня стала меньше пить (точнее, допивать за господами из бокалов и бутылок). Тот француз кухарок обучил всяким премудростям, и они неплохо справлялись.
Потом уже, когда дядя заболел, без его ведома нового повара на кухню приглашать не стали. Я же провёл некоторые преобразования, показал некоторые рецепты и больше настаивал на чистоте помещения и продуктов. Как оказалось, не совсем прилично без повара мужского пола. Оттого Похвистневы мне и прислали человека в услужение, тоже француза.
Саму усадьбу тоже спешно приводили в порядок, посыпая песком дорожки парка, выгребая по углам мусор и облагораживая всё что можно. В этом году я всё же решил посадить на клумбе «цветочки». Подсолнухи. А что? Большие, красивые и польза. К свадьбе вряд ли успеют зацвести, но мне плевать на мнение соседей.
Зато у меня оранжерея выше всяких похвал. Экзотического пока ничего не выросло (ума не приложу, зачем дед меня этим авокадо озадачил?). Киви из косточек ещё несколько лет не дадут плодов. Клубника из семян тоже через три года будет плодоносить. Зато обычные помидоры и редиска радуют глаз. Плюс какие-то ростки малины, чудом пережившие путешествие, неплохо принялись. Зачем Лёшка их вообще вёз, я плохо понял. Понятно, что сорт крупный и цивильный, но малина должна расти в здешних лесах. Потом-то выяснил, что это он перепутал её с саженцами крыжовника. Мог бы и больше взять чего полезного, а то из семян пока оно войдёт в силу. Хотя огород у меня на загляденье. Кукурузу всю сберёг с прошлого года, ничего на еду не пустил. Как Кащей над златом, так я над кукурузой «чах». Хватило в этом году всем в Перовке раздать на посев.