Подавшись вперед, Коул откинул ей прядку с лица:
– Эмили, я ничего не понимал. Почему ты все это время молчала?
Соскользнув со стула, Эмили отстранилась, понимая, что еще чуть-чуть, и она снова окажется в его объятиях. Оставшись наедине с полуголым Коулом, да еще в темноте, было так просто забыть обо всех проблемах и сложностях… Отвернувшись, Эмили стала любоваться мерцавшим в лунном свете озером.
– Конечно, я могу сказать, что ничего не говорила, потому что тебя никогда не было дома и я просто не имела возможности ничего тебе сказать, но это всего лишь отговорка. На самом деле я ничего не говорила, – тут у нее все-таки брызнули слезы из глаз, – потому что не хотела слышать, как ты скажешь «нет».
Не прошло и секунды, как Коул очутился сзади, обнимая ее за талию, и на этот раз Эмили не стала сопротивляться, позволив себе поддаться слабости и всего на мгновение приникнуть к его мощной груди.
– Я никогда бы не стал тебе отказывать.
– Но именно это ты и делал раз за разом. – Высвободившись из объятий, Эмили повернулась к нему. – Каждый раз, когда ты шел работать, а я занималась благотворительностью, играла в гольф или заполняла бесконечные часы между завтраком и отходом ко сну еще какой-то бессмысленной чепухой, пропасть между нами росла. И однажды эта пропасть стала слишком широкой, – Эмили устало покачала головой, – и я при всем желании просто не могу до тебя докричаться.
Немного помолчав, Коул кивнул:
– А до того как ты выставила меня из дома, я этой пропасти даже не замечал, ничего не понимал и вообще считал, что у нас все замечательно.
Я в этом виновата не меньше тебя, ведь я все это время молчала. – Эмили стряхнула со стола крошки. – Мои родители постоянно ссорились, и, если они вдруг начинали спокойно общаться, мне становилось страшновато, как будто рядом лежит мурлыкающий тигр, который может в любую секунду на тебя наброситься. Наверное, именно поэтому я всегда боялась раскачивать лодку и спускала на тормозах те вопросы, которые нам уже давно следовало бы обсудить.
– Жаль, что ты так долго молчала, но я не умею читать мысли. Поверь, я действительно старался тебя понять.
– А ты уверен, что стал бы меня слушать? – спросила Эмили, придвигаясь чуть ближе. – Ты так давно утонул в работе, что не услышал бы, даже если бы я закричала, что наш дом горит.
– Ну, думаю, это бы я точно услышал, – усмехнулся Коул и снова посерьезнел. – Ты права, но ты ничего не понимаешь. Компания – как щенок, ей нужно постоянное внимание, иначе она зачахнет и умрет.
– Но зачем тогда тебе столько специалистов? Разве не для того, чтобы они работали, пока ты отдыхаешь?
Коул покачал головой:
– Ты говоришь совсем как Ирэн.
Эмили пожала плечами:
– Если несколько людей сходятся во мнении, то, возможно, они в чем-то правы.
– Или никто из них до конца не понимает мои обязанности руководителя. – Вздохнув, Коул взъерошил волосы. – Стоит мне только решить, что все в порядке и я могу немного расслабиться, как обязательно что-то случается. Черт, ты просто не поверишь, сколько писем и звонков я получил за те пару дней, что провел в «Прянике».
Нахмурившись, Коул ссутулился, и у Эмили болезненно сжалось сердце. Когда она последний раз видела его таким? Неужели в те далекие годы, когда у него еще не было ни огромной компании, ни целой армии помощников? Неужели тогда он действительно всегда искал утешения в ее объятиях, рассказывая обо всех своих тревогах и заботах? И когда она сама последний раз просила его что-нибудь рассказать?
– Хочешь об этом поговорить?
– У тебя и без меня проблем хватает.
Эмили буквально видела, как Коул пытается взвалить на себя все проблемы, устраняя ее от малейших тревог и волнений и тем самым добавляя очередной кирпичик в разделявшую их стену. Поборов желание отвернуться и уйти, Эмили осталась на месте. В конце концов, кому станет легче, если она сейчас просто убежит?
Легонько погладив Коула по руке, Эмили вздохнула:
– Помнишь, когда мы только поженились, ты работал едва ли не круглыми сутками, чтобы заплатить по всем счетам и запустить собственное дело?
Коул кивнул:
– А потом мы засиживались допоздна, закусывая всякой ерундой и разговаривая обо всем на свете.
– Почти как сейчас, – улыбнулась Эмили.
– Да, почти как сейчас.
– Так почему бы нам все не обсудить? Может, я и не слишком разбираюсь в твоих технологиях, но слушать я умею. – «Я здесь, Коул, я все еще здесь, даже если ты и перестал ко мне тянуться». – И еще я хорошо тебя знаю. Если ты не спишь среди ночи, значит, тебя что-то тревожит.
– Да, ты до сих пор понимаешь меня лучше, чем я сам себя понимаю, – улыбнулся Коул.
Только почему ей тогда порой кажется, что она его совсем не понимает? Может, они так долго сторонились друг друга, что теперь даже не в силах установить хоть какую-то связь?
– Перед тем как сюда спуститься, я расхаживал по комнате, пытаясь решить одну проблему на работе. Но тебя тревожить я не хочу, иди лучше спать, я сам со всем разберусь.
Может, он перестал приходить к ней со своими проблемами, потому что она сама перестала его расспрашивать? Перестала поддерживать?
Ладно, как бы там ни было, она не в силах просто смотреть на это сосредоточенное лицо и напряженные плечи. Подавшись вперед, Эмили слегка пожала ему руку:
– Давай доедим пирог, а потом спасем мир, начав с «Технологий Уотсона».
– Ты уверена, что хочешь, чтобы я надоедал тебе скучными подробностями?
– А почему бы и нет? Разумеется, если ты хочешь услышать мое мнение.
– Эм, конечно хочу, когда речь заходит о делах, ты всегда была отличной советчицей. Наверное, мне следовало бы нанять тебя на правах консультанта.
– Хорошо, что ты этого не сделал, – усмехнулась Эмили, – иначе бы твоя компания зачахла, так и не успев расцвести.
– Возможно, но маловероятно. – Ты готова работать на договорной основе?
– Все зависит от договора. Пироги он подразумевает?
– Конечно, – усмехнулся Коул, а потом посерьезнел. – Один из моих основных клиентов заказал мобильники нового поколения. Уже все готово к выпуску и продажам, но сам товар запаздывает. Мы целый год все проверяли и налаживали, но завод, который должен был поставлять экраны, пострадал при шторме, а те экраны, что нам удалось найти взамен, сильно хуже, да и в любом случае они придут не раньше чем через неделю.
– То есть вам осталось лишь добавить экраны?
– Да, – кивнул Коул, – разумеется, если эти экраны у нас вообще появятся.
– Так займись тогда тем, что у тебя получается лучше всего. Сделай эти экраны сам. Помнишь, когда ты только начинал работать над компанией, ты сам разработал прототипы нового экрана, но так и не стал использовать, потому что нашел вариант подешевле?
– Точно, они до сих пор должны валяться где-то на складе. – Коул резко выпрямился, и Эмили буквально увидела, как у него в мозгу заработали шестеренки. – Для первой партии они точно сгодятся, а потом и японский поставщик оправится и восстановит производство… – Коул звонко стукнул себя по лбу. – Просто не верится, что я сам до этого не додумался.
Эмили пожала плечами:
– Именно поэтому иногда полезно выслушать чужое мнение.
– Да, особенно когда находится умный советчик. – Откинувшись на спинку стула, Коул задумчиво пробежался по ней взглядом. – Ты просто не представляешь, как мне не хватало твоих советов. Но, наверное, я сам виноват, что перестал тебя слушать. Или среди ночи пробираться на кухню и тайком лакомиться пирогами.
А что было бы, сделай он Эмили частью своей рабочей жизни? Может, тогда все бы сложилось иначе?
– Ты так давно ни о чем со мной не советовался…
– Извини.
– И ты меня прости.
Похоже, они наконец-то оба поняли, сколько всего упустили. Не выдержав первым, Коул отвел взгляд:
– Держи. – Он подтолкнул к Эмили тарелку с остатками пирога. – Как мы и договаривались, я готов отдать тебе последний кусочек в уплату за дельный совет.
– Да ладно тебе, сам доедай, я не…
Вилкой подцепив остатки пирога, Коул поднес их к губам Эмили.
– Хватит отнекиваться, я же вижу, что ты его хочешь, – проворковал Коул таким низким обволакивающим голосом, что Эмили невольно вздрогнула, понимая, что чертовски хочет не только пирог, но и самого Коула.
Приоткрыв губы, она послушно откусила протянутый пирог, но тут их взгляды встретились, и кусочек яблочной выпечки с корицей стал чем-то гораздо большим, чем обычный пирог. Эмили почувствовала, как по всему ее телу прошлась горячая волна желания, и на какую-то долю секунды ей даже захотелось, чтобы Коул взял ее прямо здесь и сейчас, чтобы все снова стало как прежде, когда они еще только поженились и их не разделяли целые десять лет притворства и недомолвок.
– Как тебе?
– Восхитительно… – Эмили облизнула губы. – Жалко только, что больше ничего не осталось.
– Жалко. – Она все еще говорит о пироге?
На стене мерно тикали часы, а где-то в лесу ухала сова.
– Эмили, что мы вообще тут делаем?
– Едим пирог.
– А теперь, когда он закончился?
Неужели он спрашивает, что ждет их дальше? Но что можно на это ответить?
Как бы ни хотелось ей воспользоваться удачной возможностью и начать все сначала, Эмили сейчас как никогда остро ощущала новую жизнь, что росла внутри ее. Ребенок, которого Коул никогда не хотел и не захочет.
В этом-то и проблема.
У нее уже не осталось выбора, и совсем скоро рядом с ней всегда будет Горошинка.
– Не знаю, – вздохнула Эмили.
– Тогда давай временно все так и оставим, пока мы не успели пресытиться пирогами, – улыбнулся Коул. – Как говорится, удовольствия нужно растягивать.
– Растягивать удовольствия? А ты все еще хочешь добавки? – Черт, сейчас она как никогда сильно хотела его самого.
Ухватив ее за подбородок, Коул легонько погладил ее по губам:
– В этом ты точно можешь не сомневаться. Я всегда хотел и буду тебя хотеть.