Надев толстый свитер, Эмили спустилась вниз, где Кэрол сидела с книжкой у камина.
– Как ты?
– Уже лучше, наверное, мне просто нужно было отдохнуть.
Поднявшись, Кэрол сняла с крючка теплую куртку с капюшоном:
– Не хочешь немного пройтись? Думаю, свежий воздух тебе не повредит, а это один из последних по-настоящему осенних вечеров, очень скоро здесь все укроется пушистой снежной периной.
– А тебе точно не нужна помощь?
– Я как-нибудь сама справлюсь, а вас, юная леди, сейчас не должно волновать ничего, кроме растущего в вас чуда.
Эмили крепко обняла Кэрол:
– Спасибо.
– Нет, это тебе спасибо. Ты помогла мне вернуть одну из главных ценностей нашей жизни.
– Какую же?
Слегка отстранившись, Кэрол по-матерински потрепала Эмили по щеке. И именно из-за таких мелочей Эмили всегда и тянулась к хозяйке «Пряника» больше, чем к родившей ее женщине.
– Надежду. Я уже готова была сдаться, но тут появилась ты, и все изменилось.
– Но разве я могла спокойно смотреть, как ты продаешь ставший мне родным домом «Пряник»?
– А вот здесь, дорогая, ты ошибаешься. Настоящий дом там, где твои любимые, и не важно Нью-Йорк это, Париж или «Имбирный пряник». – Кэрол поцеловала Эмили в лоб. – А теперь иди пройдись.
Послушно выйдя на улицу, Эмили мимоходом отметила, что Коул наконец-то перестал возиться на заднем дворе, и пошла в сгущающихся сумерках по освещенной фонариками дорожке к озеру, чувствуя себя словно в какой-то сказке, где за каждым кустом и в каждой тени скрывается волшебство.
– Здесь так спокойно.
Даже не удивившись, Эмили обернулась на голос Коула.
– Да.
– Не против, если я с тобой погуляю?
– Гуляй на здоровье.
Они молча пошли к озеру, повторяя дорогу влюбленных подростков, которым когда-то пришлось убегать от собственных родителей, вот только теперь они не убегали, чтобы насладиться друг другом, а, наоборот, должны были окончательно расстаться.
– Я хочу извиниться. Когда ты сказала, что ждешь ребенка, я ужасно отреагировал, но я слишком удивился, ведь я не думал, что…
– Что, занимаясь любовью, я могу забеременеть?
– Да, похоже, мне пора повторять уроки анатомии для старшеклассников. – Несколько минут они шли молча, а потом Коул снова заговорил: – Как мы вообще до такого докатились?
– Не знаю, Коул, действительно не знаю. Когда мы с подругами в детстве нашли те осколки, о которых я тебе столько рассказывала, мы решили, что это какой-то знак, и поклялись всегда следовать за нашими мечтами, но я не сдержала обещания. Сначала я слишком много работала, но, когда ты стал зарабатывать столько, что мне уже не нужно было заботиться о куске хлеба, я все равно придумывала себе всевозможные занятия, лишь бы вновь не браться за книги. Наверное, я слишком боялась не справиться. Ведь пока я даже не пыталась, я не могла провалиться…
Коул коротко рассмеялся:
– Ты просто не представляешь, как мне знакомо это чувство.
– А потом, когда Мелиса умерла и мы все получили ее письма, я вдруг поняла, что жизнь проходит мимо меня, пока я жду, что что-то изменится, вместо того чтобы взять судьбу в свои руки и добиться счастья. – И с их браком все было так же. Вместо того чтобы решать проблемы, она старательно их избегала, боясь неудач.
– И чтобы все изменить, ты пришла именно сюда.
– Да. – Эмили кивнула. – Я решила, что новую жизнь лучше начинать там, где когда-то и зародились мои мечты. К тому же в «Прянике» хорошо работать над книгой и думать в тишине и спокойствии, пока мне никто не мешает.
– Пока я тебе не мешаю.
– Именно, я как-то совсем не думала, что ты приедешь сюда следом за мной.
– А я как-то совсем не думал, что ты станешь от меня убегать. Наверное, мне казалось, что мы немного поживем раздельно, а потом все снова станет по-прежнему. Раньше я не понимал, что ты несчастна.
– Мне следовало чаще говорить о своих чувствах.
– А мне следовало чаще к тебе прислушиваться и заботиться не о компании, а о наших отношениях.
Неужели он наконец-то что-то понял? Но все равно, о ребенке ни слова…
– Наверное, мы оба вели себя неправильно, но теперь я хочу полностью сосредоточиться на малыше.
Несколько секунд Коул молча шагал, а потом вздохнул и начал:
– Когда ты спрашивала, почему я не хочу детей, я все время отвечал, что еще не время, но я врал и тебе, и себе.
Затаив дыхание, Эмили ждала продолжения, но его не было, и тогда она сама спросила:
– Так в чем же тогда дело?
Я не говорю о своем прошлом. – Коул провел рукой по волосам. – Ни с кем.
– Но Джо ты все же что-то рассказал.
– Сложно было бы не рассказать. Мы дружим уже целую вечность, и, когда я еще жил с родителями, он пару раз заходил ко мне в гости, так что успел все увидеть собственными глазами.
Резко остановившись, Эмили взяла Коула за руку:
– Расскажи мне. Я твоя жена и должна была бы быть еще и лучшим другом, которому можно рассказывать все. Не только хорошее, но и плохое.
– Знаешь, почему я никогда ничего не рассказывал о детстве?
Эмили покачала головой:
– Потому что стыжусь его. Я всегда хотел, чтобы ты мной гордилась, в конце концов, я мужчина и глава семьи, который…
– Тебе не обязательно всегда быть сильным, – выдохнула Эмили, легонько погладив его по щеке.
– Иначе я не умею.
Едва ли не впервые Эмили видела, как в глазах ее всегда сильного мужа мелькнула уязвимость.
– Просто будь собой, ничего другого мне от тебя и не нужно.
– Но я совсем не знаю, что мне делать. Легко быть лучшим в школе и на работе, но как стать лучшим в мире отцом? По учебнику этому не научишься.
– Ты научишься постепенно, поверь мне, у тебя все само собой получится.
– А если нет? – Они замерли у самой кромки воды, и Коул взял ее руки в свои, согревая и оберегая.
– Расскажи, прошу тебя.
Может, тогда она наконец-то сумеет его понять и решить, куда двигаться дальше?
Коул молчал бесконечно долго, кидая в воду камешки, но потом все же заговорил:
– Мама стала пить, когда я был еще совсем маленьким. Она попала в автомобильную катастрофу и, как мне кажется, пыталась залить пережитые ужас и боль. Или иначе она просто не смогла бы жить с отцом. Я точно не знаю, мы никогда об этом не разговаривали, но она перестала быть мне матерью еще до того, как я пошел в детский сад.
– Это ужасно.
Коул пожал плечами, словно это его совсем не волновало, но Эмили даже в темноте ясно видела плескавшуюся в его глазах боль.
– Отец всегда был… сложным человеком, – немного помолчав, продолжил Коул. – А после того как мать начала пить, он стал еще хуже. Я не знаю, почему он был таким, каким был. Наверное, ему слишком многое не нравилось в жизни, и он пытался хоть как-то ее контролировать, полностью контролируя меня. Он всегда требовал от меня высших результатов, не оставляя мне никакого выбора. Пятерки его не устраивали, я должен был всегда получать лишь пять с плюсом и поддерживать в комнате образцовый порядок, словно я живу не дома, а в казарме. А еще отец любил вызывать меня на кухню, где по всей форме проверял мою одежду, ногти и волосы, и если хоть что-то было не так, меня всегда строго наказывали. И все эти радости начались даже до того, как я пошел в школу, так что я очень быстро перестал ошибаться, ведь за малейшую ошибку мне всегда приходилось дорого платить.
– Коул…
– А мать никогда ничего ему не говорила и лишь с каждым годом пила все больше и больше, так что у меня не осталось выбора и мне поневоле пришлось стать лучшим во всем, и уже в раннем детстве я научился никогда не сдаваться и идти до конца. – Последние слова Коул едва ли не выплюнул.
Теперь-то Эмили наконец поняла, почему он так относился к работе и к их отношениям…
– А еще ты научился никогда не признавать своих слабостей…
– Именно.
– Но нуждаться в ком-то – это еще не слабость.
Коул слегка отстранился:
– Я никогда не рассказывал тебе о детстве, потому что стыдился и не хотел, чтобы ты меня жалела или…
– Или думала, что и у тебя есть слабости.
Коул кивнул.
– А вот здесь ты как раз и ошибаешься. Для меня ты сильнейший в мире человек, ведь ты не только пережил свое прошлое, ты его победил.
– Ничего я не победил, в этом-то и проблема. Я до сих пор боюсь, что стану обращаться с ребенком точно так же, как со мной обращался отец. – Покачав головой, Коул еле слышно выругался. – Эмили, я просто не могу так поступить с нашим ребенком. Наверное, каждому из нас стоит пойти собственной дорогой. Разумеется, я всегда буду вас обеспечивать и…
– Перестань. – Эмили одновременно хотелось и обнять, и ударить Коула. Ну как такой умный человек может говорить такие глупости? – Знаешь, в чем твоя проблема? Просто ты, так же как и я, боишься будущего.
– Ничего я не боюсь, просто я пытаюсь поступить разумно.
– Тогда перестань думать и доверься сердцу. Думаешь, я не боюсь оказаться ужасной матерью? Поверь мне, если ты действительно захочешь, у тебя все получится. Не обязательно все время быть идеальным. И в жизни, и в любви бывает всякое. Когда ты будешь готов принять эту простую истину, ты знаешь, где нас искать.
С этими словами Эмили повернулась и пошла обратно к «Прянику».
Глава 14
Даже уехав из «Пряника», Коул все равно не стал возвращаться в Нью-Йорк, решив, что, что бы там ни говорила Эмили, он постарается быть к ней как можно ближе, пока не убедится что и с ней, и с ребенком все в порядке.
Только потеряв любимых, Коул наконец-то осознал, как важны семейные праздники, которые он всегда старательно избегал. Ловя обрывки чужого счастья и наблюдая за последними приготовлениями к Дню благодарения, Коул с особой остротой осознал, что прямо сейчас мечтает лишь о том, чтобы встретить этот праздник вместе с женой.
Проснувшись еще до рассвета, Эмили сразу же села писать, вновь почувствовав небывалый прилив вдохновения. Слова сами собой складывались в предложения, и Эмили едва успевала печатать, заполняя все новые и новые страницы.