Иногда лица менялись, но многие последователи шли за ним со времен Гармонии или даже дольше. Хораг Синь, высоченный Гвардеец Смерти. Эмикос Скол и Элиан Хадал, оба из Третьего легиона. Мараг, скрывшийся после разрушения Калибана. Другие пришли позднее, ища от него либо наставлений, либо защиты. Своевольный Горел, что не носил узнаваемой геральдики. Дуко, один из незаконнорожденных отпрысков Ночного Призрака. Гемеракс из Железного Оплота, бесстрастный сын Пертурабо. Большинство из них являлись изгнанниками из рядов недальновидных братств или просто не интересовались жалкими стычками расколотых легионов.
Апотекарии собрались вокруг огромного стола, вырезанного из изогнутой ключицы некоего межзвездного левиафана. То был дар одного сотрудничавшего с Фабием отступника-принцепса, приготовленный руками его механических рабов. За ним легко могла собраться сотня космодесантников. Сейчас же присутствовала примерно треть от этого внушительного числа.
Апотекарии часто соперничали за места. Рядом с трибуной могли сидеть лишь пользующиеся наибольшим расположением воины, такие как Арриан. Саккара стоял позади Фабия. Поскольку Несущий Слово не являлся апотекарием, он не мог претендовать на место за столом — впрочем, он этого и не хотел.
— Ну? — прошептал Байл, не оглядываясь.
— Она говорит, что справится, — ответил Саккара, а потом кисло добавил: — Но не сомневаюсь, что опять где-нибудь напортачит, как обычно.
— Я не спрашивал твоего мнения — лишь согласилась она или нет, — сухо сказал Фабий, не оглядываясь. — А теперь помолчи.
Он вновь обратил все внимание на Консорциум. При взгляде на учеников он ощутил нотку гордости. Едва ли кто-либо во всей известной Галактике мог сравниться в знаниях с присутствующими здесь космодесантниками.
Большинство собравшихся апотекариев сопровождали рабы и ассистенты, как органические, так и искусственные. Вокруг сновали пробирочники, несущие на подносах тщательно подобранные стимуляторы и алкогольные напитки. Фабий прокашлялся, и шум начал затихать.
— Братья, — сказал старший апотекарий, а потом повторил громче: — Братья, — добавил он, ударив наконечником Пытки по полу. Прошу, выслушайте меня. Мне нужен лишь миг вашего времени.
— Мы тут уже целый час просидели, — проворчал Скалагрим Фар. — У некоторых из нас есть дела, Фабий.
Бывший Сын Хоруса был с непокрытой головой, как и всегда. Его отмеченное шрамами лицо тонуло в диких зарослях поседевших волос и бороды. На морщинистой плоти были вырезаны руны банд, такие же символы покрывали и его темные доспехи, и даже рабочие инструменты. На столе перед Фаром лежал цепной топор с алмазными зубьями, и он время от времени поглаживал его, будто оружие было животным, требующим успокоения и ласки.
В душе Скалагрим остался громилой-бандитом, даже когда его выбрали в соискатели. По природе он являлся пройдохой, всегда ищущим выгодные возможности. Фабий счел его жестокую жажду выживания почти достойной восхищения. Отчасти поэтому он и обеспечил Скалагрима своей защитой.
— Старший апотекарий, — поправил его Арриан. Он сидел напротив Фара и, как и Сын Хоруса, шлема не носил. Клинки его были скрыты от глаз, но явно находились под рукой.
— Прости меня, брат, ухмыльнулся Скалагрим. — В дальнейшем я постараюсь проявить подобающее уважение к нашему господину и повелителю. — Он посмотрел на Фабия. Говори же, старое чудовище.
— Уверен? — поглядел на Скалагрима сверху вниз Байл. — Я знаю, как важно тебе чувствовать, будто право говорить имеешь только ты.
Собравшиеся апотекарии расхохотались. Скалагрим оскалил зубы, но подчинился. Фабий не сводил с него взгляда еще миг, позволив Сыну Хоруса ощутить на себе всю тяжесть своего взора. А затем он нажал на руны на консоли трибуны, включая воспроизведение данных.
Пикт-передатчики открывали взгляду густонаселенный аграрный мир, во всяком случае, то, что было им прежде. Теперь от горизонта до горизонта пылало пламя, а жители планеты в звериной ярости раздирали друг друга на части. По наблюдательным экранам разошлись образы бойни, всюду вздымал головы новый кошмар. Люди разбегались по улицам жилых кварталов, в панике сражаясь друг с другом, давя тех, кто двигался слишком медленно. Расстреливали друг друга в оргии взаимного уничтожения. Плясали на перекрестках, сдирая с себя кожу.
Мир сходил с ума.
— На что именно мы смотрим? — спросил Скалагрим, пытаясь уловить систему в разворачивающемся побоище.
— Возможно, это влияние демонов? — предположил Мараг. Явно заинтригованный, апотекарий подался вперед, и его рабы спешно начали писать, делая заметки о каждом зверстве.
— Нет, — сухо возразил Саккара. — Не видно ни физических отклонений, ни явных следов демонов. Что бы там ни происходило, это сделали не нерожденные.
— Значит, нечто иное, — проворчал Дуко. По его полночно-синим доспехам постукивали костяные украшения, а открытое лицо покрывали нострамские бандитские татуировки. Прямые волосы цвета нефти свисали с белой, как брюхо рыбы, макушки. Зубы он заменил гравированными золотыми клыками. — Возможно, химическое оружие, или же меметический импульс, разрушающий высшие функции разума. — Он покосился на сидевшего рядом огромного апотекария. — Узнаешь это, Хораг? Химическое оружие по твоей части.
Хораг Синь откинулся назад, и изношенные пожелтевшие пластины его древнего терминаторского доспеха недовольно заскрипели.
— Нет. Но чем бы оно ни было, оружие весьма эффективно. — Пока бывший Гвардеец Смерти говорил, из прорезей его брони сочились тонкие струйки вонючего тумана, клубившиеся вокруг брони. — Признаюсь, я бы очень хотел заполучить образец. Что это была за планета?
— Белегаст-Примус, — ответил Фабий. Произошло все двести тридцать пять стандартных часов назад.
— Поправь меня, если я путаю, но разве это не один из твоих миров-кладок? — спросил Скалагрим.
— Один из первых. Управлявшее планетой существо происходило из первого поколения моих творений. — Байл небрежно махнул рукой. — Жестокий аристократ едва ли отличался ловкостью и был склонен провоцировать беспорядки среди низших слоев населения, но окупал это непоколебимой преданностью. — Он снова постучал по консоли.
Изображение сместилось вверх и замедлилось, выделив смазанные очертания. После приближения взгляду открылось нечто изящное и смертоносное, с резкими гранями и неправильными углами. Небесный корабль, но созданный не руками людей.
— Друкари, — пробормотал Арриан.
— Они называют эти бомбардировщики «Пустотными воронами», — заметил Горел. Его броня цвета открытой раны была усеяна излишним с точки зрения Фабия количеством устройств, что закачивали в организм наркотики и впрыскивали стимуляторы. С каждым словом из вентиляционной системы шлема вырывался многоцветный дым, что собирался в парящие над головой облачка с причудливыми очертаниями. — Видел такой как-то в деле. Мерзкая штука. И дьявольски быстрая.
— Состояние станции-схрона? — спросил Мараг.
— Вскрыт, — поглядел на него Фабий.
— Население?
— Истреблено.
Собравшиеся апотекарии зашептались. Фабий подождал, пока они умолкнут, а потом продолжил:
— И это не первая моя станция, уничтоженная недавно подобным образом, и, боюсь, не последняя. На нас напали.
— В смысле «на нас»? — потряс головой Горел. — Твои проблемы с друкари — твое дело, старый монстр. — Вслед за его словами раздался согласный шепот. Промолчали лишь Арриан и Хораг. — Каких бы врагов ты ни нажил в Комморре, это не наше дело. — Апотекарий поднялся на ноги. — Полагаю, на этом все?
— Не совсем. — Фабий махнул рукой, и изображение сместилось. Еще один мир, еще одна бойня. — Гошен. Ресурсный мир на окраине сегментума Обскурус. Кто-нибудь его узнает?
— Я, — согласно проворчал Дуко, и только он. — Это феодальный мир. Чорт построил там исследовательский бастион, скрытый в горах южного континента. Я помог ему устроиться примерно век назад. Как раз после того, как ты отправился в свое маленькое… паломничество.
— А это Гошен всего пятнадцать стандартных часов назад, — кивнул Фабий. — Изображения получены по уже умолкшим информационным каналам Администратума.
Их глазам открылась почти та же сцена. Мертвый мир, чье население практически полностью перебили. Собравшимся апотекариям было не привыкать к опустошению, но даже они наблюдали за этим безмолвно.
— Полагаю, вас едва ли удивит, что я поддерживаю связь со многими бывшими представителями нашего августейшего собрания. Одним из них был Чорт. С большим сожалением я должен сообщить вам, что он числится среди погибших.
Изображение изменилось. Появилась гора, а затем… исчезла.
— Снова «Пустотные вороны», хотя на этот раз вооружение более обычное, — сухо заметил Фабий. Вслед за уничтоженной горой появились и другие снимки. — Тенкер-Прайм, мир-кузница в сегментуме Темпестус. Деваль-Майорис. Лацилар. — Каждое название сопровождалось чередой схожих сцен разрушения. — Некоторые из этих миров являются, точнее, являлись моими владениями. Но не все. Холвалл, например — пограничный мир на самой окраине Сегментума Ультима.
— Херик Стимфал, — пробормотал Эмикос. — Вроде бы это был один из его проектов?
— И в самом деле так. — Фабий показал изображение того, что прежде являлось птицариумом, но теперь стало обугленными развалинами. Опаленная земля была усеяна мертвыми телами тысяч птиц. — Насколько я могу судить, Херика постигла та же судьба, что и Чорта. Думаю, вы знаете, что они оба уже давно не состояли в Консорциуме.
Фабий помолчал, дождавшись, пока перешептывания не сменятся лихорадочным гомоном, а потом ударил Пыткой по полу, призвав к молчанию.
— Напрашивается вывод, что каждый из нас — мишень. Но если вы готовы рискнуть, я вас держать не стану. — Он взмахнул скипетром, показывая на двери. — Выход там.
Опустилась тишина. Фабий смотрел на каждого апотекария по очереди, изучая и рассчитывая. К его удивлению, первым заговорил Дуко.
— Чорт мне нравился, — просто сказал он.