Олеандр двинул локтем Силандри под дых точнее, попытался это сделать. Она исчезла прежде, чем удар достиг цели, легко обошла обидчика по кругу, склоняя при этом маску в сторону Гексахира.
У меня нет настроения слушать истории, клоун, — оборвал ее гемункул. — Зачем ты пришла?
— Поговорить, и больше ничего.
Гексахир скользнул ближе:
— Так говори.
— Ты противишься ходу предопределенного повествования, — многозначительно сказала она. — Возвращайся в Комморру. Собери свои силы. Этого жалкого набора персонажей не хватит, чтобы сделать то, что должно быть сделано. Но мы можем оказать тебе помощь, если ты нам позволишь…
— Какого рода помощь? — Гексахир подался ближе. — И во что она мне обойдется?
— Ну, скажем так: здесь интересы наши совпадают, — сказала она. — Как совпадали они с целями других, в историях других, как хорошо поведанных, так и еще не писанных. — Гостья пожала плечами. — Такова суть великой комедии. Фарс есть вихрь совпадений, и он все шире, и все глубже, и персонажи все в одних и тех же темных водах тонут.
Гексахир помолчал, а потом начал потихоньку смеяться.
— Теперь я понял, — пробормотал он. — Ясно понял. — Все еще смеясь, он ткнул когтистым пальцем в сторону арлекина. — Ты использовала меня. Ты послала его ко мне — он сам это признал еще в начале. Имени, конечно, не звучало, но слишком уж велико совпадение.
— Не за что, — ответила Ходящая-по-покрову.
Гексахир обернулся:
— Но зачем?
— Как мы уже сказали, здесь интересы наши совпадают. Толкаешь ты, мы тянем. А там, глядишь, сюжет этой истории и сдвинется с мертвой точки.
— А что, если я не захочу быть… механизмом в вашей маленькой истории?
— Тогда тебя из нее вычеркнут и введут нового персонажа. Сюжет — это тиран, и требует свое, когда история идет вперед. — Силандри завертела посох и перекинула из руки в руку, и была в этом движении неприкрытая угроза, некая безжалостная мощь. Олеандр решил, что Гексахир тоже это заметил, поскольку гемункул слегка сдал назад.
— А если я сделаю, как ты говоришь?
— Твоя часть истории закончится хорошо, — отозвалась гостья, и ее голос словно стал другим — ниже и грубее. Голос не клоуна, а кого-то намного более древнего и злого. — Но встань нам на пути, и она не завершится вовсе.
Маска Гексахира дернулась, словно от испуга.
— Если вы можете мне помочь, то глупо будет отказаться. Хорошо. Я сделаю, как ты просишь. — Он навис над Силандри. — Но знай, если обманешь, я превращу твой фарс в трагедию.
— Согласна. — Гостья развернулась уходить, но остановилась. — Еще одно. — Она подняла на него глаза. — Этот демон опасен.
Гексахир фыркнул:
— Я в курсе.
Силандри рассмеялась.
— Не по тем причинам, что ты думаешь! — Она отступила назад. — По ним и по другим еще. Она хитра весьма. И осторожна. Но эта история наша.
Гостья посмотрела на Олеандра. Рассмотрев свое отражение в зеркальной маске, тот ощутил, как тело пробрало холодом.
— И только мы вправе диктовать ее финал.
Глава 14. Протокол «Омега»
Дети передвигались быстро и легко. В этом поколении кровь альдари проявилась сильнее. Противник поспевал за ними, но лишь едва-едва. Однако он сражался не для того, чтобы убить, и даже не для того, чтобы ранить, а просто отмечал удачные «удары». Касание его пальцев означало, что ты убит.
Фабий бросил взгляд вокруг. Учебный бой шел в просторном зале, частично открытом для всех ветров. Когда-то это был сад, и тут по-прежнему росли деревья и прочая зелень, но все они уже одичали. Создания Фабия оттачивали здесь навыки под бдительным надзором его слуг. Тренировочные клетки занимали всю дальнюю стену, а возвращенные в строй боевые сервиторы бродили по залу, ожидая очередного соперника. Взрослые ищейки бились в очерченных мелом кругах или охотились друг на друга наверху, среди густого полога переплетенных ветвей, который тянулся во все стороны, словно паутина.
Наблюдая за схваткой, Фабий вспоминал свои собственные испытания. Он тогда не очень понимал их назначение и то, почему его забрали из семьи. О живой десятине редко говорили открыто в знатных домах Европы, а он узнал о ней, только когда уже стал кандидатом. Он мало что помнил о тех днях, оставивших в душе такой тяжелый след. Он был старше большинства, но моложе некоторых. Апотекарии легиона распотрошили его на куски, а вместо него сшили какое-то лоскутное существо. Плод науки и алхимии, как в старых семейных сказках. И точно как в тех сказках он напал на создателя вместе с остальными своими братьями. Был в этих сказках какой-то урок, а может, даже и несколько.
Девочка перекатилась и бросилась в сторону. Рука космодесантника метнулась вниз, так и не задев ее.
— Очень хорошо, — пророкотал воин. Перон служил джариуком — магистром-вспарывателем — в Альфа-Легионе. Единовременно он отвечал за множество текущих операций легиона, как военных, так и не совсем.
А еще он однажды убил Фабия. Это было очень давно и в другом секторе, но вспоминалось как вчера. Перон единственный выжил из всей истребительной команды, но тогда это послужило слабым утешением. То, что лернейские марионетки прислали его в качестве доверенного лица, говорило о серьезности, с которой они отнеслись к переговорам.
Перону потребовался почти час, чтобы «убить» десять детей из пятнадцати отобранных для испытания. Фабий следил за временем по хронометру в наруче. Оставшиеся пятеро не выказывали никаких признаков усталости. Они прыгали и отскакивали, прокатывались под почти нежными ударами десантника и чиркали учебными ножами по его обнаженному телу. Их противник на время боя освободился от доспехов и оставил лишь простую набедренную повязку. Удары детей оставляли после себя цветные полоски, отмечая успешные удары. Чем темнее была полоса, тем тяжелее считался удар.
Эти дети принадлежали к последнему поколению ищеек. Рожденные естественным путем, но с несколькими генетическими и физиологическими улучшениями, чтобы подготовить тело и разум для предстоящей задачи. Самому старшему было всего двенадцать циклов, младшему — шесть. В других обстоятельствах — оптимальный возраст для вживления геносемени.
Прозвучал мелодичный сигнал, и Фабий движением век активировал гололитическое наложение. Его встретила сцена кровавой бойни. Снег и кровь. Широкоплечий воин присел над мертвым демоническим зверем — одним из огромного стада, уже разбросанного кровавыми кусками по окрестной тундре. Разведчик нашел свою цель. Фабий стукнул по наручу, включив сенсорные глушители, встроенные в доспехи.
— Принцепс Горг?
Огромный воин обернулся, затрещав черепными имплантатами:
— Фабий. Я так и думал, что это ты.
Это был могучий образчик неаугментированного человека, совсем немного уступающий ростом космодесантникам и почти такой же широкий в плечах. Облаченный в толстые меха поверх выцветшей формы, он больше походил на какого-то варварского вождя, чем на принцепса титана.
— Я слышал, что ты умер, Живодер.
— И не раз, принцепс.
Горг рассмеялся и вытащил из-за пояса нож.
— Тоже верно. Ты единственный из всех, кого я знаю, кто умирал так же часто, как трижды проклятый Люций Вечный.
Фабий нахмурился:
— Вряд ли так уж часто.
Горг ткнул ножом в его сторону:
— Это говорит тот, кто послал сервитора вместо того, чтобы прийти самому. Простой человек бы обиделся.
— К счастью, ты не такой простой, — заметил Фабий, несколько уязвленный уничижительным эпитетом Горга в отношении своего посланника. Сервитора он разработал специально для этой задачи, с усиленной мускулатурой и укрепленным скелетом, плюс с голопроектором, встроенным в вылепленный заново череп. Посланник был почти так же вынослив, как космодесантник, и был способен вести голопередачу на огромные расстояния. Фабий отправил пятнадцать таких на поиски всех, кто мог бы оказать помощь, в которой он очень нуждался.
Пока что Горг был единственным, кто откликнулся. Принцепс сражался бок о бок с Третьим в последние годы Ереси. В те дни особую славу сыскать было трудно, но Горг никогда и не гнался за медалями. У принцепса были гораздо более… животные интересы.
— Да, непростой. Для чего ты прервал мою охоту в этот раз, Фабий?
— Оказалось, что мне нужны союзники.
Горг внимательно посмотрел на него:
— Значит, у тебя неприятности?
— Можно сказать, что да.
— В которые ты сам и вляпался?
Фабий насупился:
— Можно сказать и так.
Горг рассмеялся:
— В прошлый раз ты обещал, что найдешь мне зверей для охоты, Живодер. Я хочу впиться клыками во что-то большее, чем какое-то побитое оспой мутировавшее чудище. Во что-то поистине неописуемое. Ты можешь найти мне такого?
— Такого и даже больше. Ты когда-нибудь охотился на друкари, принцепс Горг?
Горг нахмурился и сел на землю.
— Нет, — сказал он, подумав. — На таких я еще не охотился. Они хоть интересные?
— Ловкие, хитрые и исключительно развратные.
Горг ухмыльнулся, показав подпиленные зубы.
— Звучит многообещающе. — Он опустил глаза на демонического зверя и вонзил нож в его мерцающую шкуру. Разрезая кожу, он крякнул: — Помоги-ка мне с этим.
Фабий сморщился, но приказал сервитору опуститься на колени и помочь Горгу вскрыть грудную клетку демона. Кости твари студенисто блестели, словно тающий лед. Принцепс воткнул нож в дрожащий на ветру ковер травы и сунул руки в грудную полость. Тихо зарычав, он вывернул сердце демона из паутины мышечной ткани и артерий. Сердце исходило паром в утреннем свете, и иней пополз вниз по руке Горга, заставляя его перчатки потрескивать.
— Красота! — пробормотал принцепс. Он с наслаждением впился в сердце зубами, откусил и принялся шумно жевать. Звук получался такой, словно он ел лед.
— Ты поможешь мне, принцепс? — нетерпеливо спросил Фабий.
Продолжая жевать, Горг поднял голову.
— Полагаю, я все еще должен тебе за то, что ты дал мне стаю.