— Опять начинать все сначала? — голос был знакомым и улыбался.
Ионея украдкой ущипнула себя за ляжку и дернулась от боли. Не сон.
— Я позову охрану, — неуверенно предупредила она.
— Ну попробуйте еще раз, — голос звучал с откровенной издевкой. — Вы казались мне умнее. Сколько раз надо ткнуть вас носом в очевидное, чтобы вы осознали: вы мне не ровня. Я здоровый человек в прекрасной форме, а вы калека. Вы родились такой. Это ваша беда. Да, вы стали чемпионом по всем видам спорта среди калек, собранных в стенах клиники. Но от этого вы не перестали быть калекой. И против меня у вас нет никаких шансов. Потому, если хотите, попробуем еще раз. Но лучше просто слушайте.
Ионея отстранилась от колокольчика и откинулась на спинку, бросив странный взгляд на сноходца.
— Вот и славно. Не будем тратить время впустую. У вас его не так много, у меня тем более. Вы получили власть и смогли перевернуть уклад ОТК не самостоятельно. Мы вели вас. Так было нужно. Ваш мир, привычный вам мир — это всего лишь нейтральная полоса между двумя силами. Одна из этих сил — мы.
— А другая? — быстро спросила Ионея.
Принимать на веру надо было все и быстро. И дальше играть по правилам этого… говорящего со сном. Иначе она превращалась в безвольную и слабую пешку. А такое положение Ионе не нравилось.
— Об этом вам не обязательно знать сейчас. Как-нибудь после. Между двумя силами был заключен договор. Никто не лез в чужое пространство и не навязывал свои законы. При этом у вас, на нейтральной территории, каждая сила имела свое влияние и старалась сохранить баланс. Любое нарушение равновесия — повод для большой войны, потому всем было удобно, чтобы войны шли у вас, поддерживая шаткое равновесие. Не так давно вторая сила упрочила свои позиции и мы решили чуть подтолкнуть вас, чтобы это самое равновесие восстановить. Но вы перестарались.
— Вы так говорите, как будто речь идет о кукольном театре, и марионетка восстала против кукловода, — сердито заметила Ионея.
— Можно сказать и так, — согласился сноходец. — Но я предпочитаю более гибкие формулировки. В любом случае вы своими действиями не восстановили равновесие. Вы свернули его. Но самое паршивое заключается в том, что на островах тоже случился небольшой перегиб.
— Там вы тоже кого-то вели?
— Нет, там все случилось само собой. Только в итоге равновесие не сместилось. Оно пошло прахом. Теперь вторая сила посчитает это открытым выпадом с нашей стороны.
Человек в балахоне замолчал.
— И? — поторопила Ионея.
— И начнется война, которая положит конец вашему миру.
Ионея поежилась. Все, что было сказано, говорилось просто и легко, как само собой разумеющееся. И от этой легкости становилось страшно.
— Чего вы хотите от меня? — выдавила она из себя.
— Ничего. Пока я пришел познакомиться и засвидетельствовать свое почтение. У нас с вами, хотите вы того или нет, общие интересы. И воевать нам на одной стороне. А мир, привычный вам мир уже рушится. Рухнул, хотя этого пока никто не заметил.
Человек в балахоне встал.
— Впрочем, есть еще одна просьба. С вами в Вероллу ехал юноша. Под конвоем. Прежде у юноши был учитель. У него была книга, которая попала к ученику. К сожалению, мы узнали об этом слишком поздно. Найдите юношу, а затем книгу. И поторопитесь. Это в ваших же интересах.
Последние слова прозвучали с угрозой. Рука мужчины выскользнула из-под зеленой полы балахона. Крепкая рука в перчатке тонкой кожи. Сноходец шагнул вперед. Вытянул руку и опустил на стол перед Ионеей маленькую статуэтку. Идола.
— Что это?
— Не пугайтесь, это всего лишь подарок. Держите это при себе. Я вам приснюсь. Только обязательно держите рядом, если хотите, чтобы мы могли говорить, и вы не забыли суть сказанного, когда проснетесь.
Ионея уставилась на статуэтку. Все было странно. Все было нелепо. Все было страшно.
Сноходец уже шел к дверям, когда она окликнула.
— Подождите!
Он развернулся.
— Мне нужно спросить… Понять…
— Один вопрос, — разрешил визитер.
Ионея замялась. До невозможности хотелось попросить снять капюшон. Но она придавила женское любопытство.
— Кто та вторая сила?
Сноходец усмехнулся.
— Калеки, — сказал он. — Калеки, потерявшие в себе всякую жизнь и придумавшие вместо нее протезы. Культивировавшие свои протезы и отрицающие любую иную силу, кроме той, что дают им их механизмы.
И он быстро, беззвучно вышел.
17
Отпустило быстро. В тот день, когда бывшего пристава с его женой и детьми погрузили в фургон и старенький тюремный мобиль, фыркая, покатил к вокзалу, Жорж Деранс понял, что его больше не тяготит ни эта история, ни воспоминания. Тяжесть трагедии казалась теперь надуманной. Мгновение слабости, не больше. С кем не бывает? Вся эта ерунда: и пристав, и его жена, бывшая ему любовницей — виделись теперь далекими и посторонними. Будто история, которую он слышал когда-то давно, о ком-то малознакомом. А жизнь продолжалась и была ничем не хуже прежней. Все меняется к лучшему. Об этом писали газеты и говорили везде и всюду. И, тем не менее, когда дверь распахнулась без стука и к нему в кабинет не спросясь, как к себе домой, вошла женщина, которую он прежде видел только на портретах, Деранс испугался. Сердце затрепетало, заметалось испуганным зайцем. А в голове всплыла усиленно забытая история.
— Капитан Деранс? — голос у Ионеи был властный и уверенный. Сильный голос.
— Так точно, — клейко улыбнулся он, робея.
Златоволосая правительница оглянулась на двоих сопровождавших ее магов и коротко сказала:
— Оставьте нас.
Сопровождающие вышли. Дверь захлопнулась и капитан остался с магессой наедине. Это была женщина. Красивая женщина. И смотрела она на него вроде без неприязни. Но капитан понял, что боится ее до жути, до икоты. Люди делились для Деранса на две категории. Одних он мог раздавить, с другими мог договориться на равных. Дама, которая вошла в его кабинет и, не спросясь, села напротив, сама могла раздавить его, как червяка. Более того, она могла раздавить его и даже не заметить этого. И договориться с ней было нельзя. Это он понял сразу.
Ионея кинула взгляд на портрет и надменно усмехнулась. От усмешки пересохло в глотке. Капитан судорожно сглотнул.
— Чем обязан? — пролепетал он, чувствуя, насколько жалко звучит. — То есть… чем могу быть полезен?
— Не более двух месяцев назад вами был задержан маг Лорд Мессер. Маг был осужден и сослан на острова. Это так?
Ионея посмотрела на Деранса, и тот почувствовал, что у него немеет язык.
— Простите, Госпожа, но это было при правительстве Консорциума. Я маленький человек и подчиняюсь приказам… я…
Он запнулся, наткнувшись на презрительный взгляд, и замолчал.
— Это так? — повторила женщина.
Что она хочет? Чего добивается? Мысли белками металось в голове, но среди них не было ни одной путной.
— Так, — кивнул Деранс.
— После этого вами был арестован маг, ученик Лорда Мессера, некто Пантор.
— Этим делом занимался старший пристав Ниро, — затараторил капитан. — По итогам этого дела он был отстранен, осужден и сослан согласно вашему приказу вместе со всеми родственниками.
Деранс поерзал на стуле. С каждым произнесенным словом он чувствовал себя все менее уверенно.
— Меня не интересует пристав и его семья, — отмахнулась Ионея. — Меня интересует маг. Он еще здесь?
Деранс похолодел. Его бросило в пот. Он попытался улыбнуться, но сам почувствовал, что вместо улыбки вышел перекошенный оскал.
— Нет, он… его отправили до того, как…
Капитан перевел беспомощный взгляд с правительницы на ее портрет, будто это должно было все объяснить.
— Перестаньте трястись, капитан, — холодно произнесла правительница. — Меня интересуют все материалы по делу Мессера и его ученика. От протоколов и изъятых вещей до судебных постановлений. И пошлите запрос. Если его еще не отправили на острова, его надо вернуть. Особенное внимание уделите изъятым вещам.
Деранс кивнул и вскочил, готовый прямо сейчас бежать и исполнять поручение.
Капитан ломанулся к дверям. Жалкий и напуганный. Ионея осталась сидеть. Красивая, уверенная, властная.
Удивительно, но двое таких разных людей, находящихся теперь в этом кабинете подумали в эту секунду об одном и том же: «Надо было больше внимания уделить этому парню».
Деранс остановился в дверях, обернулся.
— Простите, госпожа, — уточнил на всякий случай. — Мы ищем что-то конкретное?
— Мы ищем старинную магическую книгу. И если мы ее не найдем, у кого-то из нас будут неприятности, — пообещала Ионея, заставляя капитана побледнеть еще сильнее.
— Но…
— Что еще?
— Мы ее уже пытались найти, эту книгу, при старой власти, — дрожащим голосом ответил Жорж.
— Как? По чьему приказу?
— Не могу сказать, госпожа Ионея, приказ пришел с самого верха, но кто именно его издал, нам не сказали.
— Так книга у вас?
— Пока нет, молодого мага мы нашли, но книги при нем обнаружено не было.
— А он сказал, что с книгой произошло?
— Никак нет, а толком допросить его не успели… но… нам известно, что с ним был подельник… возможно, книга у него.
— Где сейчас этот самый подельник?
— В последний раз его видели на северной границе.
В глазах Ионеи что-то сверкнуло, причем так, что Деранс испугался и замер. Он был уверен, что сказал что-то неправильное. Он и понятия не имел, что тот гнев, который переполнял Ионею, был направлен вовсе не на него. Он, жалкий служитель Отдела Магического Надзора, ее сейчас совсем не интересовал. Нет, Ионею интересовал рыжий друг и подельник молодого мага. Кажется, его звали Винсент. И злилась магесса на саму себя: и рыжий, и маг, и книга были у нее в руках, но она их упустила. Пантора уже отправили на остров, рыжий — скорее всего, уже был на Диком Севере, а книга, книга могла быть где угодно.
18
Чья-то рука потянулась к его мешку, из которого торчал край книги, уже уцепилась за переплет. Винсент вырвал себя из объятий полудремы и сделал одно резкое движение. После чего открыл глаза. Он все так же сидел за столиком бара, откинувшись на спинку скамьи и закинув ноги на стол. На коленях все так же лежал мешок. Правило никогда не выпускать из рук свои вещи он запомнил очень хорошо и очень быстро. Он вообще освоился на Севере довольно быстро. А это правило было практически первой заповедью.