И все же, когда началась война, именно на него была сделана ставка. И он оправдал доверие — сумел закрыть Портал, пусть и ценой собственной жизни. Но никуда не исчезли орки, и сейчас темные силы снова топчут землю срединных уделов. Эльфы снова ищут «третье дитя»…
Лемелиск замолчал, пламя камина отбрасывало красные блики на его лицо, от чего оно казалось немного зловещим.
— Вы думаете, la'nt sean, этот «третий ребенок» — Алия?
— Возможно…
— Но ведь она женщина, а в том, что вы процитировали, звучало слово «внук», не «внучка».
— Увы, мы были бы рады сузить круг поисков, но в оригинале, на нашем древнем языке, использован термин, больше похожий на слово «потомок» — так что совершенно не ясно, мужчина это будет или женщина.
— И что вы ждете от нее? Должна ли она превратиться в бога и в одиночку сокрушить всю Темную армию?
— Не знаю, — вздохнул эльф. — Может, и не стоило бы толковать пророчество столь конкретно. Ведь там не сказано, кого именно повергнет в прах Дитя. Может, всех, может — только вожака… Есть и другие варианты. Да и потом, пророчество не утверждает, что Дитя станет великим магом, оно говорит лишь о том, что это МОЖЕТ произойти.
— И кто же, простите, избран вами на роль… э-э-э… партнера?
Нельзя сказать, что в моем голосе сквозило твердое обещание убить любого, кто претендует на эту роль, — я, разумеется, постарался скрыть свои чувства, но это не значит, что таковой мысли у меня вообще не возникало. В том, что Алию привезли сюда ради прохождения обряда, сомневаться не приходилось, как и в том, что эльфам глубоко наплевать на людские чувства, если эти чувства стоят на пути их грандиозных замыслов.
Лемелиск внимательно смотрел на меня, и я вдруг почувствовал, что каким бы каменным ни было выражение моего лица, он все равно видит меня насквозь, читает каждую мысль. Ужасное, признаюсь, ощущение — как будто тебя выпотрошили, изучили твои кишки и небрежно запихали обратно. Рука непроизвольно сжалась на рукояти меча — и это несколько отрезвило. Никто не просил нас снять оружие в присутствии венценосной особы, а это значит, что я еще смогу действовать… если очень понадобится.
— Первоначально на эту роль предполагался Лериас, — наконец соизволил ответить эльф. — Пророчество не указывало, кто должен быть, как вы правильно выразились, партнером. Хочу заметить, сэр Стас, что речь идет о партнерстве, и только о нем. Но Лериас погиб, и мы находимся в некотором замешательстве. С одной стороны, ритуал должен быть соблюден, с другой…
— С другой, — вставил я, — понятие «любовное ложе» подразумевает не просто кровать с одеялом, а еще и наличие любви. Или это опять, так сказать, «погрешности перевода»?
— Нет, вы правы… — усмехнулся князь, и в его глазах зажглись веселые искорки. Знать бы, чему он так радуется. — Вы правы, но если бы вы знали, сэр Стас, как легко создается иллюзия любви. Простейшее заклинание, и женщина, которая еще недавно смотрела в вашу сторону лишь мельком, теперь будет мечтать о счастье хотя бы дотронуться до вашей руки.
— Это не любовь, — буркнул я.
— А я и не утверждал. Это иллюзия, не более, но и не менее. Мы думаем, что Байд действительно был «третьим ребенком», тем самым, и мы провалили эксперимент только потому, что между ним и той, кто была предназначена ему в жены, не было любви. Только чувство долга, а этого мало, ведь верно?
Я молча кивнул. Лемелиск немного помолчал, провожая глазами кусок угля, вылетевший из фигурного бронзового ведерка и нырнувший в пламя камина. Если он считает, что этим произведет на меня впечатление, то несколько заблуждается. Я тоже так могу. Из чисто мальчишеского задора я попытался повторить столь изящно проведенный князем фокус. В результате ведро опрокинулось, уголь рассыпался по полу, но один небольшой кусок, пару раз ткнувшись в стены, все же попал по назначению. Лемелиск улыбнулся краешком губ, затем одним движением брови поставил ведро на место, другим — заставил весь уголь с пола взлететь в воздух, собраться в одно черное облако и медленно опуститься туда, где ему надлежало быть.
Затем повернулся ко мне.
— Думаю, место рядом с Алией займете вы, сэр Стас.
— Я?
— Разумеется. Вы ее любите, это ясно даже ребенку. Она вас боготворит. У вас достаточные задатки мага и прекрасный скрытый потенциал. О ее способностях я и вовсе не говорю. Вы будете прекрасной парой, но, главное, ритуал будет соблюден.
— А вас, кроме ритуала, ничто не интересует?
— Ох, сэр Стас, не думаете же вы, что эльфы будут сложа руки ждать, пока войдет в полную силу Третье Дитя и спасет нас от всех невзгод? Вновь создается Альянс, и наши луки снова запоют оркам песнь смерти. Мы просто не можем упускать такую возможность. Не получится — жаль, но победить мы сможем и своими силами. Разумеется, это будет целиком победа людей, наши стрелы, сколь метки бы они ни были, малочисленны — не более трех сотен бойцов… да и то сомнительно. А наши боевые маги… знаете ли, сейчас люди сильнее и в этом, если не умением, то числом.
— Я, право, не знаю…
Лемелиск встал и подошел к окну. Все так же зеркальная гладь отражала небо, теперь уже ночное, полное звезд. Легкий сквозняк шевелил золотые волосы эльфа, и я невольно залюбовался его стройной фигурой. Да, не зря их называют Дивным народом — и сколько ж у этого народа равнодушия, высокомерия и пренебрежительного отношения к нам, людям. Мы для них стадо — не имеющее права ни на собственное мнение, ни на собственную судьбу.
Нам уготовано служить живым щитом против орков — и время от времени получать крохи с барского стола, каплю знаний, к примеру.
Каплю, пролитую из полной чаши, начинающей уже прокисать от того, что никому не нужен сей благородный напиток.
— Да куда вы денетесь, — внезапно резко сказал эльф, и выражение его лица на мгновение стало злым. В его чертах не проступала жестокость, ненависть или что-нибудь другое, отталкивающее и неприятное. Нет, эта резкость, эта злость… не черная злоба, а именно здоровая, боевая злость была направлена скорее на них, на орков, разорявших родные для эльфов земли.
Я молчал, задумчиво разглядывая всполохи пламени в камине.
Интересно было бы поставить себя на место эльфов — прочувствовать все, что чувствовали эти древние дети природы, для которых не нашлось места в том, нашем, мире, не нашлось его и здесь. Мудрые, почти бессмертные — они медленно вымирали, оказавшись ошибкой природы. Их вытесняли люди, затем орки — огнем и мечом изгоняя из дорогих их сердцу лесов. Все меньше и меньше детей, все меньше и меньше знаний — медленное и неизбежное угасание великого когда-то племени. Их можно было бы даже пожалеть, если бы они тихо уходили в тень, не мешая при этом людям жить.
Но нет, для эльфов было бы слишком сложно существовать в изоляции, не имея под рукой кого-нибудь, по сравнению с кем можно было бы казаться более мудрыми, всеведущими и всемогущими. Долгая жизнь делала их настолько консервативными и неспособными к прогрессу, что ни одно общество не смогло бы долго терпеть таких поводырей. Ведь подумать — мы достигли звезд, колонизировали не один десяток планет, наши разведчики проникли чуть ли не к ядру галактики — а здесь? Ведь прошли те же века, и те же самые люди из года в год пашут землю примитивными плугами, куют примитивное оружие да тешатся магией… Чего стоит все умение даже самого лучшего эльфийского лекаря против современного компьютеризированного медкомплекса «Гиппократ-V» помнится, одному парню в этом комплексе прирастили к уцелевшей голове утраченное тело. И это было сочтено лишь «нетривиальной» операцией. Чего стоят даже собранные вместе фаерболы всех магов этого края против одного мезонного залпа авианосца «Эсмеральда», к которому я был одно время приписан, залпа, способного разнести в пыль небольшой астероид? Древние мшистые доспехи, магическое наследие прошлого, считаются чуть ли не уникальной вещью… да обычный боевой бронескафандр к полной неуязвимости для холодного оружия — замечу, полной, а не частичной, как эти неплохие, но и не идеальные латы — прибавляет и полную изоляцию от агрессивной окружающей среды, и переговорное устройство, и встроенную огневую мощь, и реактивный ранцевый движок, да мало ли что еще.
Да, за всем этим стоит технология — ну и что? Чем она плоха, ведь она создана нашими руками, а не подарена свыше, когда некто особо мудрый определяет, что нам нужно, а что — нет. Магия была неплоха две тысячи лет назад… или даже тысячу, А сейчас? Ничто не стоит на месте, везде прогресс движется вперед семимильными шагами. Везде — но только не здесь, где он остановлен искусственно. Если бы люди развивались на этой планете так же, как и на Земле, то уже давным-давно последних орков растаскали бы по зоопаркам.
Эльфы так и не смогли научиться видеть дальше своего носа — они трусливо бежали с Земли, когда люди принялись вытеснять их с привычных мест обитания… допускаю, грубо вытеснять. Еще бы, их век короток, они должны были за несколько жалких десятков лет и дом построить, и наследство детям сколотить… Где уж там думать о том, что лес служит обиталищем каким-то там возвышенным существам, от которых, кстати, ни горячо ни холодно. Эльфы не смогли понять, приспособиться, и им осталось только одно — уйти.
И что же? Они создали себе уникальную систему психологического рабства. Отдавая по капле свои знания, они фактически заставили людей ждать очередной подачки, вместо того чтобы доискиваться до всего самим. Народ должен жить своим умом, а не пребывать в ожидании милостыни от доброго, все понимающего дядюшки, которого такая ситуация более чем устраивает.
И что теперь? Отгородившись от орочьих полчищ живым щитом, эльфы сейчас лихорадочно ищут новые средства для достижения победы. Для чего, чтобы и дальше влачить это же жалкое существование? И стоит ли им помогать в этом?
И я внезапно понял, что эльф прав. Действительно, куда я денусь? Можно натереть на языке мозоли, доказывая всем и каждому, что Дивный народ бессовестно тормозит прогресс и фактически «пасет» людей, как стадо баранов, — но орочьим мечам будут противостоять тела простых смертных, тех самых людей, кого останутся дома ждать жены и дети. Разные то будут люди — и отважные мальчишки, и зрелые мужи. Те, кто мог бы стать великими мастерами, и те, кто всю жизнь проведет в кабаках с кружкой паршивого пойла. Но они люди. Они не виноваты, чт