В флаконе находился яд черной мамбы, крайне опасной и ядовитой змеи. Ядовитые капли были смешаны с опием. Пропорция была тщательнейшим образом выверена. Сам Бимпа не справился бы со столь сложной задачей, потому что один лишний микрограмм мог привести либо к смерти, либо сделать процедуру бесполезной. Зелье было получено от настоящего жреца вуду, у которого в свое время обучался Амос. С его помощью человек превращался в зомби.
В детстве Бимпа собственными глазами видел, как умершего человека укладывают в могилу, а потом откапывают, и «мертвец» приходит в себя. Поначалу он выглядит заторможенным и тупым, но вскоре окончательно приходит в себя. Только это уже не прежний человек. Это просто послушная кукла в руках жреца. Он сделает все, что будет приказано, не предаст и не струсит. Отныне цель его жизни — служить хозяину, а все прочее не имеет особого значения. Африканцы ужасно боялись, что их превратят в таких ходячих мертвецов. Дело в том, что душа зомби уже никогда не покинет бренного тела. Она будет вынуждена обитать внутри разлагающейся плоти до скончания века. Что-то вроде пожизненного заключения.
— Ты хочешь, чтобы я это выпила? — недоверчиво спросила Роксана, прикладывая пузырек к носу. — Мне не нравится запах.
— Пить не надо, — успокоил ее Бимпа. — Достаточно капли на язык.
Это был его первый опыт такого рода, но он не волновался. Обряды вуду работают так же безотказно, как законы физики и химические реакции.
— А ты? — спросила Роксана.
Бимпа широко улыбнулся, показав ей все свои передние зубы.
— Потом я, — пообещал он. — Такой порядок.
Роксана осторожно лизнула из пузырька. Бимпа внимательно следил за ней.
— Горько, — пожаловалась она.
— Сейчас пройдет.
Бимпа забрал у нее пузырек. Она хотела предложить ему последовать ее примеру, но не смогла вымолвить ни слова. Страшная темная сила захватила ее изнутри. Мир стал стремительно сужаться и темнеть. Роксана беспомощно шевелила губами, пытаясь вдохнуть хотя бы немного воздуха, но у нее ничего не получалось. Она почувствовала, что падает навзничь.
Бимпа поймал ее и помог лечь на матрас. Ее затрясло, изо рта повалила пена. Девушка дергалась и сотрясалась в конвульсиях, понимая, что умирает. Ее взор угасал.
Бимпа сунул бесполезных кукол в ящик. Они были нужны исключительно для психологического воздействия. Так цыганки используют зеркальца и прочие штучки, чтобы повлиять на жертву. Так колдун сжигает перья черного петуха на глазах человека, которого вводит в транс. Вместо кукол могло быть что угодно, но куклы выглядели убедительно. Они задействовали подсознание Роксаны.
Ее продолжало колотить и корчить. Пока она трепыхалась на матрасе, Бимпа достал другой пузырек. В нем содержалось противоядие. Разжав зубы девушки, он влил туда три капли вязкой жидкости, после чего заставил запить водой из заранее приготовленной бутылки.
— Теперь дыши, — произнес он низким глухим голосом. — Дыши и зови меня. Я твоя единственная надежда.
— Бимпа, — простонала Роксана, — забери меня отсюда.
— Возвращайся, — строго сказал он. — И помни, что отныне твоя жизнь в моих руках. Ты дышишь, пока я этого хочу. Стоит мне отвернуться, и все повторится сначала. Только ты больше не очнешься. Навсегда останешься в своих кошмарах. Хочешь этого?
— Нет! — выкрикнула она. — Нет! Пожалуйста!
— Хорошо, — согласился он. — Вставай. Все позади.
На самом деле позади остались только беспамятство и предсмертные видения. Роксана, открывшая глаза, не сознавала себя прежней. Прошлое осталось как бы за темным мутным стеклом. Оно не имело никакого отношения к Роксане нынешней.
— Ты меня отравил? — спросила она вяло.
— Я тебя оживил, — возразил Бимпа. — Или хочешь обратно?
— Нет! — взмолилась Роксана. — Только не это!
— Все зависит от тебя. Посмотрим на твое поведение.
— Я сделаю все, что пожелаешь, Бимпа.
— Тогда одевайся, — сказал он. — Тебя отведут в кафе. Ты помнишь, что от тебя требуется?
— Помню. Я справлюсь.
— Надеюсь.
Роксана постепенно приходила в себя. В ином состоянии она заметила бы, что двигается механически и бездумно, но теперь ее это не беспокоило. Она не помнила, какой была до обряда. Ей это было не нужно. Зачем? У нее имелся хозяин, волю которого следовало исполнять. Все остальное отошло на задний план.
К тому времени, когда Роксана, тщательно связанная, была оставлена в бывшей камере, она уже совершенно пришла в себя. Во всяком случае, ей так казалось. Всю нашу жизнедеятельность контролирует и определяет головной мозг, а ее мозг претерпел необратимые изменения после летального коллапса, как будто содержимое черепа Роксаны вытащили и заменили новым. В результате она думала и чувствовала по-новому.
Ожидание не было ни скучным, ни томительным. Девушка лежала и прислушивалась, не заметив, как ее сморил сон. Однако в нужный момент она пробудилась и подала голос.
— Здесь кто-то есть? — крикнула она. — Спасите! На помощь!
Уходя, нигерийцы предусмотрительно заперли дверь, но она была хлипкая, так что Никонов вышиб ее с третьей попытки. Дверь обрушилась на Роксану, лежавшую в тесном закутке кладовой.
— Черт! — спохватился он. — Ты как? Сильно тебя ушиб?
— Нормально, — пискнула Роксана. — Только тяжело. Дверь тяжелая…
— Сейчас, сейчас. — Никонов освободил девушку от груза и отвел взгляд, чтобы не видеть ее наготы. — Извини.
— Ничего. Вы кто? Лорин отец?
— Я? Да. Откуда ты знаешь?
— Мы видели вас в окно, когда вы с Чаком дрались, — пояснила Роксана. — Лора сказала: «Вот мой папка! Он за мной пришел. Теперь он нас спасет».
— Папка? — переспросил Никонов. — Так и сказала?
— Ну да. А разве нет?
— Да, — коротко ответил Никонов, а сам подумал, что никогда не слышал от дочери слова «папка».
Он посмотрел на Роксану. Кожа у нее была чистая, без ссадин и царапин. Он снял курточку, накрыл ее и занялся путами. Скотч трещал и лопался от легкого прикосновения ножа.
— Вы были с Лорой вместе? — спросил он.
— Вместе, — подтвердила Лора, растирая запястья. — И еще две девчонки с нами в комнате. Оля Саввич и Лена, фамилии не знаю. А я Роксана, Роксана Полежаева.
— Где они теперь? — нетерпеливо перебил ее Никонов. — Лора, остальные… Где они?
— Их увезли, — последовал ответ.
— Куда?
Роксана поднялась на ноги, оттягивая низ куртки. Никонов потянул носом и уловил аромат духов. Интересно, как давно она душилась в последний раз? И сколько дней может держаться запах парфюмерии?
— Пока не знаю, — сказала Роксана, переступив с ноги на ногу. — Позже мне позвонят и назовут место.
Никонов нахмурился:
— Кто?
— Один человек, — заученно произнесла она. — Мой любовник.
— Кто он? — настаивал Никонов.
— Мой любовник. Нигериец. Я из-за него сюда попала. Поэтому он решил меня спасти.
— Как?
Это была любимая манера Никонова вести допросы. Сохранять непроницаемое выражение лица и задавать короткие конкретные вопросы. Простая техника, но эффективная. Трудно врать, когда не знаешь, что думает по этому поводу твой собеседник.
— Еще ночью Кен вывел меня из общей комнаты, — сказала Роксана. — И спрятал здесь. На тот случай, если меня недосчитаются. Тогда Кен сказал бы, что оставил меня одну в наказание. Ну, чтобы ему ничего не сделали.
— Твоего исчезновения не заметили, — констатировал Никонов.
— Как видите. Может быть, хватит меня расспрашивать? Я так устала. Уведите меня отсюда.
Никонов молча смотрел на нее.
Глава двадцать третья
«Что не так? — пронеслось в голове Роксаны. — Я прокололась? Нет, вроде все говорю правильно. Тогда почему у него такое каменное лицо? Он не верит мне? Не может быть. Бимпа все правильно рассчитал, он не мог ошибиться. Просто этот мент — настоящий чурбан. Только о Лорке своей думает, а я ему по барабану. Скотина бесчувственная».
Она испытала беспричинную злость к Никонову, вызванную опасением, что он может навредить ей. Ей во что бы то ни стало нужно справиться с порученным заданием, иначе Бимпа больше никогда не посмотрит на нее, не приласкает. Без него она никто. Ничто. Пустое место.
— Почему мы не уходим? — занервничала Роксана, держась за куртку, как за подол платья.
— Пошли, — сказал Никонов. — Отвезу тебя в полицию.
— Ни в коем случае! — пылко воскликнула она. — Мне нельзя в полицию.
На его лице не дрогнул ни единый мускул.
— Почему? — спросил он.
— Я не переживу, если родители узнают, — сказала Роксана. — И жених у меня в армии. Он не простит. Нас ведь тут… — Она взглянула на Никонова исподлобья. — Ну, вы понимаете. А я хочу замуж.
— За кого? За Кена?
— При чем тут Кен! Это был эпизод, случайность. У меня любовь. Настоящая.
— Понимаю, — кивнул Никонов. — Куда же тебя? К родителям?
— А можно не сегодня? Я хочу немного прийти в себя, собраться с мыслями.
— Хорошо. Поедем ко мне. Я сейчас один живу.
— Спасибо! Это то, что мне нужно! И потом, я должна рассказать вам, где девушки, а я пока не знаю.
— Но Кен тебе скажет, — понимающе произнес Никонов. — По телефону. Или у тебя забрали телефон?
— Забрали, — подтвердила Роксана. — Но Кен вернул. Здесь спрятал… Помогите дверь отодвинуть.
Она наклонилась. Никонов поспешно отвел глаза.
— Я сам, — сказал он. — Отойди.
Мобильник обнаружился у стены, в пластиковом ведерке из-под масляной краски. Ведерко было пустое. На полу не было следов лужи, и мочой не пахло. А ведь девушка, по ее словам, провела взаперти достаточно долго. Она не спешила в туалет и не просила пить. Странно, странно…
— Держи, — сказал Никонов, протягивая Роксане телефон. — Позвонить не хочешь?
При этом он смотрел в сторону и взгляд его был отсутствующим.
— Не сейчас, — ответила она. — Кен сам со мной свяжется.
— А отлить? — спросил Никонов с таким же отсутствующим видом.
— Что? — не поняла Роксана.