Наблюдая за Германом, я по кругу гоняла в голове мысли. Их было много, и исключительно на одну тему. О его словах, брошенных Северину. Определенно Анелию имел в виду. Слухи не врут, между ними вправду что-то было? Непонятно, насколько далеко оно могло зайти. С одной стороны, ей полагалось блюсти невинность до свадьбы. Она считалась невестой сына наместника в западном королевстве, но из-за ее «болезни» свадьбу отложили на неопределенный срок. С другой стороны, какое Анелии дело до приличий, если она была проклята и рисковала в любой момент распрощаться с жизнью? Здесь я ее прекрасно понимаю. Дни сочтены, рядом привлекательный маг… Какие причины отказывать себе в удовольствии? Уж Анелию-то вопросы морали мало волновали. Тоже мне дева непорочная, ее и жертвоприношения не смущали. Только вопрос, где были его мозги. В известном месте, видимо. Да уж! Вроде мне должно быть без разницы, а почему-то задевало. Она очень красивая, конечно, но та еще тварь. А Северин весь такой ответственный и в людях разбирается, порой насквозь видит. Чем Анелия ему приглянуться могла? Но у меня нет права его осуждать. Сама не без греха.
Интереснее, с чего взъелся Герман. Ну завела с кем-то умирающая сестра интрижку. Жалко ему? Не думаю, что Северин плохо ее охранял. Я заметила при встрече с Анелией, что проклятие давнее, а он попал во дворец за год до ее смерти. Не его вина, что она со своим жрецом отбыла искать исцеления у Велизара. Принц должен быть в курсе причин ее «болезни», жили бок о бок. Но, выходит, он не знает об участии Культа, раз обвиняет Северина в недосмотре. Это радует… немного. Иначе было бы как-то совсем неправильно охранять сейчас того, кто одобрял мое ритуальное убийство.
На пол с глухим стуком упала и покатилась пустая кружка, задетая подвыпившей девицей, за дальним столом принялись орать песни типы ушлой наружности. Получалось у них лучше, чем у барда, душевнее уж точно. Многовато тут постороннего народа… Легко можно было выставить всех, организовав более приватную вечеринку, но Герман не захотел. Сказал: так веселее. Запретил друзьям и охране называть его «высочеством», и по имени заодно. Господа посторонние в лицо принца не знали, а те, которые, очевидно, знали, мигом ретировались из кабака в первые минуты. Оставшиеся на компанию богатеев косились с беспокойством, но дальше этого не шло. Подумаешь, потянуло мальчиков для разнообразия посетить подобное заведение, а на нас не подписано, что мы маги.
Я бы охотно просидела в углу подольше, выжидая момента, когда принц опьянеет и сможет «потерять» медальон. Увы… Ко мне подошел темный маг из его охраны и сообщил, что собирается на несколько минут отлучиться. А до своего возвращения велел поднимать свой зад с кушетки и держаться поближе к его высочеству. Мол, мало ли что за это время произойдет. Чем дурно прославились пьянки Германа, я так и не поняла. Как обмолвились мои сегодняшние сослуживцы, он порой целенаправленно ищет неприятности и находит. Подробнее не объяснили. То ли пугать заранее не хотели, то ли надеялись, что сегодня принц будет смирный. Ну или клятву давали и вынуждены держать язык за зубами.
Я оставила наблюдательный пост, ненавязчиво прошлась вдоль стены, рассматривая столы и тех, кто за ними пьянствовал. Из потенциально опасных посетителей только группа бандитских рож за карточной игрой близ Германа и старик у питейной стойки, заливающийся дешевым пойлом. Однако маг – причем неслабый. Да и здоровенный детина кабатчик щурился так, будто в любую минуту готов достать из-за прилавка оглоблю и успокоить публику, если той вздумается портить имущество.
Дойдя до стола принца, я отыскала неподалеку свободную лавку. Присесть не успела, он меня окликнул:
– Дарина! – Возглас сопровождался подзывающим жестом. – Составь компанию, чего ты как неродная.
Родство с императорской семьей мне исключительно в кошмарных снах могло привидеться, но составить компанию было в моих же интересах. Раз он сам не может напиться до беспамятства, придется помочь. За столом не было свободных мест, поэтому мутного соседа попросили освободить место. Тот, дважды проигравший в карты, расстроился:
– А реванш?
– Какой реванш, – покривился Герман презрительно, – исчезни. Обыгрывать тебя в третий раз скучно.
– Кое-кому везло, – отметил отвергнутый соперник, – и чересчур.
– А что тебе мешало тоже жульничать?
Лицо типа вытянулось, багровея от злости. По глазам читалось, что карты этому шулеру он сейчас засунет туда, откуда их потом весьма трудно достать. Я напряглась, готовя утихомиривающее заклинание.
– Ты еще тут? – осведомился у него принц. – Освободи даме место без пинка, будь добр.
Стул освободился – со скрежетом, который издали прочертившие пол ножки. Напоследок выгнанный тип яростно сверкнул глазами. Кишка тонка оказалась с пришлой компанией связываться. Не его весовая категория. Но умей взгляды насылать проклятия, Герман уже корчился бы в предсмертной агонии. Я села на придвинутый им поближе стул и шепотом поделилась непрошеным мнением:
– Жульничать недостойно правителя, ай-яй-яй.
– Да-да, они все на редкость честные люди, – развеселился он, сгребая разложенные карты в кучу. Наклонился к моему уху и буркнул: – И где ты правителя видишь, прелесть? С этим не ко мне.
Ну… Хоть наследник императора – его старший сын, есть еще четыре королевства, а у наместника на юге, например, только дочь, невеста на выданье, а восток со своими мыслями о независимости вообще рискует обзавестись новым правителем.
– Неужто никакое королевство не нравится? – спросила я под свист толпы, подбадривающей вскочившую отплясывать на стол девицу. – Или столица лучше?
– Везде одинаково, – хмыкнул Герман и залпом осушил кружку, по-прежнему не демонстрируя ни единого признака опьянения. А ведь сомневаюсь, что эль у него разбавленный. – Места, люди – все одно, подумаешь, пейзажи отличаются.
– Я бы поспорила.
– Это интересно. – Его губы изогнулись в любопытной ухмылке. Он передвинулся вместе со стулом к краю стола, подальше от гремящих кружками друзей, я проделала то же самое. – Со мной, знаешь ли, редко спорят. А ты занятная… Не стелешься, не лебезишь. Почему?
Да потому что плевать мне на твое расположение. Я во дворце задерживаться не собираюсь, карьеру строить тем более. Не мой вариант, когда надо скрываться и выживать любыми способами. К тому же после нашего знакомства в саду ясно как день, что за непочтительное общение меня не накажут.
– А я не такая, как все, особенная. – Улыбка вышла что надо, загадочная и далекая от заискивающей. – Выделяюсь, привлекаю внимание. Работает?
– Судя по тому, кем ты была вчера и куда перевели сегодня, – да. – Герман задумчиво сглотнул. – Но ты поосторожнее, внимание можно привлечь разное. Нет, мне-то нравится, продолжай. Обычно все такие вежливо-почтительные, аж тошно.
– А Северин?
– Прелесть, не порть настроение… – Он поморщился, словно содержимое кружки опустилось в его желудок с опозданием. – Надеюсь, адепты ему голову доотрывают и справедливость восторжествует.
– Их же во дворце не встречали, – напомнила я ему недавние слова, стараясь не выдать раздражения.
Не из-за разговоров про Культ, а от упомянутой им справедливости. Не знаю, что принц думает про преждевременную кончину сестрицы, но она была справедливее некуда.
– Зато в столице кто-то из Культа сейчас развлекается, – он повозил пустой кружкой по столу, – пока их предводитель с приближенными адептами рассекает у далеких гор на востоке.
– Его там видели? – переспросила я, боясь радоваться. – Откуда сведения?
– Оттуда, где ты теперь будешь проводить все дни напролет.
Я с облегчением откинулась на спинку стула. Велизар на востоке, в неделях пути от столицы. Не существует магии, даже запретной, позволяющей вмиг преодолевать расстояния. Скорая встреча нам не грозит. Он меня пока не ищет, думать о побеге рано. Есть время и проникнуть в покои архимага, и хорошенько развесить уши в тайной службе. Внезапно дошло: в перепалках с Северином я упустила, что они годами копают под Велизара! Грех не воспользоваться выпавшим шансом разузнать про Культ столько, сколько смогу. Я оказалась среди тех, кому известно о них то, о чем не распространяются открыто. Утром перевод из стражей меня застал врасплох, а можно считать, что мне повезло. Надо же.
– Все, срочно поднимаем настроение! – Герман подозвал кабатчика, и вскоре на стол бухнулись две наполненные элем кружки. – Выпьем?
– Не стоит, – я сложила пальцы в пассе защитных чар, намекая, что вообще-то на службе, – а вы пейте, две порции лучше, чем одна.
– Нет, эта последняя, – ответил он категорично. – Я свою норму чувствую. Надираться сегодня не собираюсь.
Чтоб тебя! Не собирается… У меня второго шанса заполучить желаемое, скорее всего, не будет. Медальон на его груди вызывающе поблескивал в связке охранных артефактов, такой близкий и далекий одновременно. Действительно тянет напиться, от расстройства. Но во дворце меня за подобное по головке не погладят.
– Брось, в кабаке от одних паров прибавляется спиртного в крови, – не отступался Герман, – хуже не будет.
– Лучше тоже. Угостите кого-нибудь другого.
– А я хочу тебя, – сказал он нахально и добавил: – Угостить. Давай, маленький глоточек, а потом как пойдет.
– Леди такое не пьют, – парировала я, хотя где леди, а где магички. Но интересно стало, как сильно он жаждет со мной выпить и могу ли я воспользоваться ситуацией. – Просто так не соглашусь, и не просите.
– Тогда сыграем, – принц подгреб к нам карты, – выиграю – побудешь не леди и попробуешь сей чудный напиток, сколько осилишь.
– Вы ведь сказали, что жульничаете.
– Не буду. Ради тебя.
– А если выиграю я?
– Ставь свое условие, жду.
Хм… Была не была. Я ткнула пальцем в медальон и произнесла насмешливо:
– Хочу это.
– Это? – Герман озадаченно потеребил цепочку. – Зачем?
– Затем, чтобы вы отказались и оставили затею меня споить.