Я принялась выводить букву за буквой – дрожащей от напряжения рукой, что позволяло попутно подцеплять нити окутывавшего меня кокона, повреждая его. Это сложно заметить, особенно если не знать, что я не светлый маг, и следить за моими пальцами, а не за своими плетениями! Короткое предложение я писала так долго, как могла. За это время прилично «подправила» узор, требовался последний рывок за ведущую нить. Рывок, который уже не скроешь. На свитке оставалось лишь поставить подпись… А, как известно, лучший отвлекающий маневр – это проехаться по больному.
– Вам совсем не жалко его высочество? Вы ему и так жизнь испортили, когда за раздающей проклятия реликвией недоглядели. Или это специально было?
На лице Юстина на миг отразился гнев, прорвавшись сквозь невозмутимое спокойствие. Само собой, не специально недоглядел. Зачем адептам теперь все эти проблемы с проклятием – излечи одну, грохни другого… Круто подставился-то. До сих пор задевает.
– Раз Герман тебе рассказал, то вы вправду близки, – скупо отметил Юстин, пока я ставила подпись и украдкой ослабляла главную в узоре нить, пользуясь тем, что он отвлекся. – Мне же лучше.
Конечно, лучше: больше шансов, что принц купится на «романтическое» послание и придет. Только он его не получит, я эту писульку лично засуну настоящему автору в глотку. Ну а если Герман ее в итоге получит и попрется куда-то ночью один, то сам себе самоубийца.
Юстин забрал у меня свиток и перо. Поднялся, спрятал обратно по карманам мантии. Я потянула за все поврежденные нити в узоре, чтобы распустить наконец сдерживающий кокон. Недотянула совсем немного – пальцы предательски задубели, руки безвольно упали на колени и соскользнули вниз, на пол. Чтоб его! Не раскрыл мои манипуляции, зато предусмотрительно сжал плетение сильнее, поскольку я закончила с письмом. Чуть-чуть не хватило… Намертво дело не встало, но нити откликались ужасно медленно.
Юстин вновь навис надо мной, по полу потянуло сквозняком. Ненормально сильным, пробравшим до костей.
– Между прочим, в вашем кабинете я была не одна, – выпалила, надеясь выиграть время.
– С Северином, – кивнул он, – которому опять больше всех надо. В подробности посвятишь, когда не сможешь врать.
Верно, духи мертвых не врут.
Юстин наклонился ниже, в его ладони блеснул кинжал. Не ритуальный, но остро заточенный… Тщетная попытка дернуться, взмах лезвия. Запястья полоснуло болью, набухшие порезы густо налились кровью. Теплые алые капли покатились по коже вниз, падая на пол. Действительно, не магией же меня убивать! Живо определят, что заклинатель постарался.
Он выпрямился, беспристрастно наблюдая, как на каменные плиты стекает моя кровь. Пульсируя, бежит струями, собирается в обильные, быстро растущие лужицы. Биение сердца в ушах, ровные толчки из продольных глубоких ран. Усталость наваливалась непомерным грузом, норовила взять верх, веки тяжелели. Несколько минут, и все. Или нет. Вырвался беззвучный смешок, расклад-то не проигрышный. Тьма, ярость, кровь, много крови. Что еще надо? Пара древних слов.
С губ сорвался шепот, Юстин запоздало вскинул руку с кинжалом. Но усиливающий ритуал свершился, резко вытянутая до упора нить порвала сдерживающий узор. Кокон распался, я сотворила пассы. Не сверхточные, но верные! Ударная волна улетела вперед, рассеивающее заклинание – под потолок. Отнюдь не мастерски, зато на пределе силы и злости… Нечестивого духа смело подчистую, его хозяина отшвырнуло в другой конец склепа. За статуи, в темноту, с тем приятным звуком, когда мощно прикладывает об стену. Призрачная паутина дрогнула, я направила в нее добивающие импульсы, полностью возвращая контроль над телом. Если не считать дрожи и онемевших пальцев.
Кровь вырывалась из порезов в такт учащенному пульсу, ярко-красные потеки прочертили дорожки до локтей. Нырок в подсознание, река текучей энергии, смена берега. Не теряя ни секунды, я накрыла себя сияющим куполом, заливая пространство ослепительным светом, как делал Северин. Хороший прием, не зря подсмотрела! Я торопливо оторвала от подола ленту, туго перевязала ею руки над ранами, затянув узлы зубами и влив столько целительской магии, сколько могла. Прижала запястья к груди, убеждаясь, что кровотечение ослабло. На лифе расползлись багровые пятна. Вот за платье – точно убью! Я плотно стиснула челюсти, втянула через нос воздух и поднялась с пола. Не шатнулась, что обнадеживает.
Разлитое мною сияние померкло. После него свечение керосиновой лампы казалось тусклым и беспомощным, пришлось напрячь зрение. У противоположной стены вставал Юстин, держась за ноги статуи и глядя на меня очень хмуро. Я размяла пальцы, проверяя их чувствительность. Сойдет.
– Ах, так ты из этих… – обронил он и кособоко оперся о статую. Явно повредил при падении плечо. – Все ясно.
А вот мне – не все. Но мы это исправим. Юстин ведь позаботился о том, чтобы нам никто не помешал, правда? Заманил в уединенное тихое место вдали от скопления людей. Спасибо, пригодится. Еще неизвестно, кто из нас больше жаждал остаться друг с другом наедине!
Я наложила на себя щит, внимательно следя за начатым пассом противника. Закончить ему не позволила – отправила светлую волну, раскрошив верхнюю половину статуи. Юстин отшатнулся в угол – за дальние усыпальницы, в кромешный мрак. Хреново, я теперь не вижу, что он оттуда колдует! Огонек в лампе прерывисто мерцал, ухудшая видимость.
– Да у вас, гляжу, промах за промахом… – Я переключилась на тьму, вглядываясь в оплетающие склеп нити и обрывая их. – Не можете ни самозванку опознать в деве, которую вербуете, ни реликвию от детей нормально спрятать, ни в рабочее состояние ее вернуть, умыкнув.
– Много ты знаешь, – хмыкнул Юстин из темноты. Кажется, удалось уязвить. – Дальше-то что?
– Дальше – вы мне и расскажите. Каким образом древние артефакты, заточенные под использование обеих магий, связаны со всплесками на границах и со мной?
Вместо ответа воздух рассекло леденящим душу свистом, из его укрытия хлынул поток чего-то потустороннего и хлесткого. По телу прокатился холод, впиваясь в кожу. В лицо будто порыв ветра ударил, за горло взяла удушливая хватка. Гнилью и разложением пахнуло так, что от спазмов перехватило дыхание. Я мгновенно прикрылась щитом взамен сбитого и атаковала эту эфемерную дрянь волной тьмы. Нечестивый дух завертелся свистящим вихрем, с соседней усыпальницы сорвало крышку.
Я откатилась и под громыхание метнулась к другой усыпальнице. Юркнула за нее и, пригибаясь, выглянула. Взбесившаяся надгробная плита лежала плашмя там, где я только что стояла, и дергалась, объятая призрачной энергией. Грузно перевернулась набок и со скрежетом поехала ко мне, оставляя борозду в каменном полу, как на вспаханном поле. Ничего себе… Нет, то, что Юстин – могущественный маг, не удивляет. Недаром дожил до преклонных лет и даже не начал стареть. Ровесник Велизара, они были знакомы задолго до появления Культа. Но, надо полагать, цели у них должны быть общие!
– Вам разве можно меня убивать? – крикнула я, колдуя рассеивающее заклинание. – Отец-основатель не расстроится?
– Переживет, – донеслось сквозь скрежет. – В отличие от тебя!
– Подождет еще двадцать лет следующую? – Я направила рассеивание в крышку, заставив ее замереть, и издевательски добавила: – Раз уж вы все равно обе реликвии упустили. План по достижению великой цели летит в тартарары.
– Умри сейчас и не мучайся, – бросил Юстин раздраженно, – ты лишь один из пунктов.
Опять потянуло смрадом, надгробная плита ожила. Стукнулась об укрывающую меня усыпальницу и принялась дергаными рывками отрываться от пола.
– Один из пунктов, – ответила я, готовя чары порадикальнее, – которым Велизар предпочитает заниматься лично.
– У каждого свои странности, – отозвался Юстин без должного преклонения перед создателем Культа. – Впрочем, сильнейший маг в Империи может позволить себе любые. Вкупе с не менее странными представлениями о чести. Знала бы его – поняла. Но… – Мне почудилось, что он усмехается из темноты. – Не твой вариант.
Мы ударили одновременно: дух – поднятой с пола крышкой – и я – мощнейшим залпом энергии. Тьма разметала эту дрянь призрачными ошметками по склепу, подхватила плиту, отбросив в сторону Юстина. Не попала! Крышку с размаху швырнуло в стену, расколов, на пол упали две кривые половины. А настолько ли тут удаленное место, что на грохот никто не прибежит?.. Хотя Юстин, похоже, об этом не беспокоится, а ему меньше всего нужны свидетели…
Я обновила щит и соединила пальцы в боевом пассе, примеряясь для нападения. Как назло, из-за моей прыти запястья снова закровили, пришлось отвлечься и потуже затянуть повязку. По потолку ползли уже знакомые «паутинные» нити, но сплетались не в столь искусный узор, какой был. Юстину поврежденное плечо мешает колдовать? Отлично. Снесенная голова будет мешать еще больше! Только сначала надо урвать у него хоть мало-мальски полезную подсказку о своей силе. Я по-прежнему далека от использования двух магий одновременно.
– А вы лицемер, – выпалила я, точечными импульсами обрывая призрачные нити, – писали, что вам жаль оставленного без должного внимания дара Камены, а знакомство со мной заканчиваете столь скоропостижно. Нет бы посмотреть, как в одном человеке уживаются свет и тьма…
– Вижу я, как они в тебе уживаются! – бросил он презрительно из густой тени. – Никак.
– Пока что. – Я высунулась из-за усыпальницы – к моргающему свету лампы, прицелилась в темноту его угла. – Но я идеальный объект для исследований. Вы хотели разобраться в слиянии противоположного, а у меня два берега…
– С чем тут разбираться, в бедах с твоей головой? – Юстин то ли уклонился от моих атакующих чар, то ли я промазала. – Берега у нее…
– А у вас чушь про любовь в качестве ключа, – прошипела я, пытаясь прицелиться получше, но в тенях за дальними усыпальницами даже силуэта не просматривалось. – Попробуйте что получше придумать!
Не стал. Замолчал, притихнув. Скверно… По голосу можно было хотя бы примерно определить, где он. Темнота в противоположном конце склепа густела, а его скрывающий ауру артефакт напрочь лишал меня шанса уловить энергетические вибрации противника. И ближе не подойдешь… Мало того, что плитой прилететь может, так Юстин еще и физически сильнее меня, неважно, что мы оба ранены. Но если я увижу его четко, то смогу направить смертельное проклятие, усиленное моей же кровью. Он явно это понимает, вот и прячется.