Он, например, взял и ответил «сергею202» от имени Сесилии. Как он мог не ответить на закамуфлированное любовное письмо этого русского подонка с предложением нового «тет-а-тет»? Иоаким сочинил текст, который накануне показался ему безупречным. «Я не хочу больше тебя видеть» и «Пожалуйста, никогда больше не звони и не пиши», «Я ставлю точку»… все эти фразы подвели его к еще более энергичному финалу: «Пошел в жопу!» – и он подписал все это именем Сесилии Хаммар.
Сейчас все эти казавшиеся накануне само собой разумеющимися действия уже не выглядели такими непогрешимыми. Полный идиотизм, признался он себе. К счастью, вспомнил он, сжимая в кулаке стакан с грогом, предложенный Андерсом, к счастью, у него хватило ума выкинуть это письмо из папки «отправленные», а само письмо «сергея202» вновь отметить как непрочитанное. Короче, сделал все, чтобы замести следы своей подлости. Но все же надо признать – это была настоящая подлость.
– Ты ведь еще не промотал свои двадцать кусков? – весело спросил Андерс, выглядывая из-за бутылки водки в ведерке со льдом, батареи стаканов с грогом и полуторалитровой бутыли шампанского. – Да, тысяча крон теперь не то, что когда-то. В Риге, мои дорогие, та же самая водка, что стоит перед вами, стоит сотню, и русская шипучка примерно столько же. Но главная проблема – латыши хотят поженить свой дикий капитализм с импортом нашего вульгарного стиля жизни… Да что там, двойные чаевые… бутылка скоро будет стоить двести. Там, в Прибалтике, мы копаем себе экономическую могилу. Через десять лет глобализации все вернутся на исходную позицию. Кроме самых бедных, естественно.
Приятели Андерса, не отрываясь от меню, вдумчиво кивали, подтверждая его слова.
– Как у тебя там, на даче?
– Не знаю. И скорее всего, не хочу знать…
– Моя секретарша сегодня говорила с «Роллер Коустер фильм». Похоже, они хотят использовать этот пунктик о лишней неделе, если понадобится провести дополнительные съемки. Начнут завтра…
– Не знаю, возможно ли это…
– Контракт есть контракт, Йокке. Они заплатили двадцать тысяч, чтобы пользоваться твоим шале как съемочным павильоном… А вообще они очень довольны. Готланд оказался именно тем, что им нужно. В меру экзотично, но все же Швеция. И главное, никто не мешает.
За стойкой стоял его лысый кредитор… В тот вечер идея пригласить пятнадцать штук светских алкоголиков на выпивку в кредит показалась ему гениальной. Минут пять назад лысый глянул своим козлиным глазом на их столик, и определить, что именно этот взгляд означает, было не так легко.
– Мне плевать, что они там делают… и ты прав, денег уже нет. Сейчас у меня другие проблемы.
– Я ему помогаю, а он сидит и ворчит, – сказал Андерс, повернувшись к своим дружкам, – и самое замечательное, мне это нравится! Мне нравится, когда Йокке огрызается. Странно, но это придает мне бодрости.
Иоаким слушал вполуха. В баре, как ему показалось, появилась женщина, ради которой он здесь оказался.
– …плевать, что они там делают, – передразнил Андерс Иоакима. – А вы знаете Карстена Хамрелля? Таинственный мужичок! Раньше работал в рекламе. А Йокке, мой приятель по университету, сдал упомянутому Хамреллю дачу, а теперь боится, что они там снимают какую-то пакость… А может быть, и так. Откуда мне знать? Я не из тех, кто много спрашивает. А двадцать тысяч – вполне приличный пластырь, если оказался в дыре…
Парни в костюмах «Армани» засмеялись деловым смехом. Но Иоаким их не слушал, хотя тема была ему небезынтересна… Та, в баре, и в самом деле оказалась Сесилией, она была с незнакомой ему женщиной. Дамы заказали по бокалу белого вина и исчезли на застекленной веранде, выходящей на улицу. К его удивлению, они держались за руки.
– Прошу меня простить, – услышал он собственный голос. Ноги нащупали опору и подняли его со стула, а дистанционно управляемая рука задвинула этот самый стул под стол. И ноги его, абсолютно лишенные какой-либо связи с мозгом, тронулись в путь.
Он вовсе не собирался к ней подходить. Смысл его действий (если он вообще имелся, если в жизни вообще есть какой-нибудь смысл) заключался в том, чтобы следить за ней, быть от нее поблизости, попробовать разузнать что-то, может быть, подслушать случайный разговор, узнать, наконец, не встречается ли она с кем-то еще. Да, в конце концов, просто бросить взгляд на ее вырез и тугие бедра. Но получилось все не так. Она заметила его, когда он обогнул компанию изрядно подвыпивших женщин.
– Иоаким, что ты тут делаешь?
Он уже несколько месяцев не стоял так близко от нее, и у него перехватило дыхание.
– Мы здесь с Андерсом Сервином, – выдавил он. – Ну, ты знаешь, мой приятель еще со студенчества. Деловая встреча. Придумываем фильм… А ты что здесь делаешь?
Сесилия, по-видимому, не чувствовала никаких угрызений совести из-за своей измены, она выглядела так, как будто не чувствовала угрызений вообще ни за один из совершенных ею в жизни поступков. Чуть поодаль, у окна, ее приятельница устраивалась за столиком, поглядывая на них с едва заметным удивлением.
– Мне нужно кое-что выяснить с Саскией… – В тоне ее звучала странная приподнятость. Она помахала подруге – дескать, я сейчас, это не займет много времени – и продолжила: – Понимаешь, кто-то написал ей мейл от моего имени… или, может быть, ее мужу, по тексту не поймешь. В общем, мистика какая-то. Мы решили встретиться и постараться понять, что это все значит.
Сукин сын, – сказал внутренний голос со всей возможной серьезностью. – Черт бы тебя побрал с твоими блестящими идеями!
– Полный бред. Кто это сделал, зачем – ничего не понять. Наш компьютерщик говорит, что кто-то влез в мой почтовый ящик. В принципе это очень легко, если знаешь пароль. Хотя вычислить хакера все равно можно, надо только понять, как искать.
– Наверное, – сказал Иоаким. Ничего более разумного в голову не пришло.
– Мы сейчас проверяем IP-адреса, пробуем узнать, с чьего компьютера пришло сообщение. Подумай только, даже это можно узнать… это просто потрясающе, не правда ли?
Лысый бармен нагнулся к напарнику и доверительно что-то сказал, показывая в сторону Иоакима. В воздухе начали проскакивать пока еще неслышные грозовые разряды.
– Саския просто убита… ты понимаешь, это сообщение пришло на компьютер ее мужа… она им иногда пользуется, хотя это и запрещено. Сергей работает в засекреченном до идиотизма оборонном институте, и даже его домашний компьютер огорожен частоколом всяких виртуальных заборов…
– И что вы хотите выяснить? Саския пишет записки на суперсекретном компьютере мужа? И туда же получает ответы?
– Ну да, что-то вроде этого. Может быть, придется подключить СЭПО[65]. Подумай, а вдруг речь идет о терроризме.
До Иоакима начала медленно доходить ситуация, в которую он вляпался. Всякие термины, вроде «шифровка», «SSL[66] – связь», начали всплывать в памяти, требуя уважения. Ладони вспотели, свидетельствуя о растущей нервозности, поскольку он вспомнил, что именно содержало его сообщение.
– Но Саския рассвирепела главным образом по личным причинам, – сказала Сесилия. – Мы постоянно переписываемся – надо решить вопрос о лэй-ауте в газете… она недавно работает с нами. Мы даже успели подружиться. И вдруг, ни с того ни с сего, вчера вечером она получает письмо, якобы написанное мной. И в этом письме я предлагаю ее мужу идти в жопу, предлагаю не звонить и не писать и сообщаю, что ставлю точку, словно бы у меня с ним когда-то что-то было!
– А было?
– Что?
– С ее мужем…
– С ума сошел! Но ясное дело, она волнуется. Письмо угрожающее… а муж ее – шишка в оборонном институте!
Сесилия помахала сидящей за столиком Саскии; та тоже подняла руку. У них роман, решил Иоаким.
– И Сергей начал ревновать, он решил, что письмо адресовано Саскии и что это не у него, а у нее роман на стороне. Вот мы и решили поговорить и все выяснить… и самое странное, что опасения Сергея, похоже, сбываются… у нас чуть ли не любовь! Подумай только, я начинаю западать на женщин!
Он не верил своим ушам. Он и глазам своим не хотел верить: лысый бармен со своим напарником шушукались с вышибалой, со злостью указывая в его сторону.
– Сесилия, – сказал он, – я хочу знать только одно. У тебя есть кто-то? Я тебя видел в самолете из Висбю несколько месяцев назад. И с тех пор, как я тебя видел в обществе этого… человека, от тебя ни звука.
– Ты словно бы меня и не слушаешь… Я хочу сказать, что я, возможно… как это дико ни звучит… в общем, я лесбиянка. Или, может быть, бисексуальна. Я ничего подобного не испытывала, и Саския тоже… Этот хакер оказал мне потрясающую услугу: только сегодня, вот сейчас, вечером, мы поняли, какие чувства питаем друг к другу…
Она буквально сияла, он никогда не видел ее такой: чистая наивная радость, как у ребенка в Диснейленде.
– Прости, Иоаким. Саския ждет.
– Я тебе не верю… но ты так и не ответила на вопрос…
Она серьезно поглядела на него. Чуть ли не с сожалением, как ему показалось. И этот взгляд причинил ему куда больше страдания, чем любые заслуженные им упреки.
– У нас же с тобой ничего не получилось, – сказала она. – Я не могу решить твои проблемы, и, думаю, никто не может…
– Мои проблемы в счет не идут… Все это мелочи. Что касается денег, я сейчас на нуле. Но, как ты знаешь, папа оставил наследство… Я прекрасно помню, что должен тебе десять тысяч…
– Оставь их себе, Иоаким. Мне плевать на деньги. А твоя главная проблема, что ты на них помешался. Я очень сожалею, что отец умер, в самом деле сожалею… нет, дай мне закончить. Ты хороший человек, Йокке. Но ты не можешь сам с собой разобраться. Прежде чем найти кого-то, ты должен найти самого себя. Ты мне и в самом деле нравился. Ты и сейчас мне нравишься. Нам было хорошо, но это не работает… и знаешь, твой… портрет, что ты мне послал… давай сделаем вид, что этого не было.