Это было странно, ибо все понимали, что крови на этих изуродованных шрамами руках не так уж и мало, чтобы не набралось на простую татуировку. Малфой же в свою очередь понял, что этот человек слишком силён, чтобы подчинится полностью силе Лорда, даже принимая осознанное решение сделать это. Но был и грустный нюанс. Лорд не дурак, а значит, понял, что, возможно, недооценил нового раба.
Это могло смешать все карты, но, почему-то, в аристократичном мозгу всплыло осознание того, что сам Уайт заранее знал, что именно тут произойдёт и это тоже пугало. Чертовски умный парень.
— Поздравляю тебя, мой друг, — попытался сделать свой голос слащавым Том Реддл, попутно пытаясь скрыть своё собственное удивление от давшего первый сбой заклятия «Тёмной Метки».
— Поздравляю тебя, мой друг, — с ехидной улыбкой произнёс Гарри именно таким голосом, который пытался изобразить Тёмный Лорд. Как же это опасно, так вести себя с Лордом… А вынашивать такие планы, которые мельтешат в голове Гарри ещё опаснее.
— Я принял метку! — истошным голосом заорал Гарри, как только очутился в Штабе.
На данный ор из разных помещений начали выбираться его люди, которым Поттер жестом показывал, что направляется на кухню, где желательно быть и всем остальным.
— И как прошло? — первым вырвался мучавший вопрос у только что зашедшего в комнату, где по странной прихоти всегда проходили подобные разговоры… и приёмы пищи, Сириуса.
— Подожди, пока все соберутся, — тут же поставил на место крёстного Гарри, а сам удобно расположился на своём любимом стуле, единственном, с которого можно было видеть Хогвартс. Люди собирались быстро, и уже через пару минут на Поттера уставилась целая куча любопытных глаз.
— Тёмный Лорд увидел во мне лидера для своих Пожирателей. Он то сам хоть и сильный маг, но весьма труслив и не ходит со своими слугами на действительно опасные… мероприятия. А во мне хочет воплотить некоего боевого генерала. Такое знамя, пример для подражаний. Но, по его планам я, наверняка, до конца войны не доживу, — Гарри сделал паузу и позвал домовика, которому тут же дал указания принести алкоголя. — Спрашивал про людей, с которыми я устроил тот дебош, привлёкший всё лишнее внимание, а так же о моих целях посещения Азкабана. Про Азкабан он получил однозначный ответ, что это не его дело, на что очень… обиделся, но добиться большего не смог, а вот с нашим спектаклем вышло сложнее.
— Нам не придётся идти к нему на поклон? — снова влез нетерпеливый Сириус, а Гарри тем временем налил себе из принесённой домовиком бутылки в принесённую всё тем же домовиком рюмку янтарного напитка.
Осмотрев собравшихся людей, Гарри в душе улыбнулся этим людям. Сильные, гордые, преданные друг другу маги с глазами, наполненными гриффиндорской решимостью и храбростью. У Гарри вдруг возник вопрос: «а скольких из них не сможет принять метка так же, как меня?». Задумался он недолго, решив, что даже бывшая пожирательница Дженифер повторно знак мрака теперь отторгнет.
— Нет. Для начала я смог доказать, что вас только четверо, а именно вся группа Римуса и Мона. Ибо остальные две группы списали на Орден Певчей Птички, хотя я сам не понимаю, как так вышло. Ведь, со слов Сириуса, его самого видели в аэропорту, но даже если Лорд и сделал вид что поверил, а это вероятно, более это не важно.
— А почему именно нашу группу приписали к твоим друзьям? — подал спокойный и размеренный голос Тедди. Вампир очень быстро научился в совершенстве контролировать свои эмоции, которые могли увидеть окружающие.
— Наверное, потому что там, на утро оказалась самая кровавая картина! — с нескрываемым ехидством отрапортовал Гарри, а Тед тут же забыл про все свои навыки и банально залился краской, что в сочетании с вампирской бледностью выглядело даже забавно. — С моих слов вы просто люди, имеющие личные счёты с Пожирателями, как и я. Но мои ограничивались несколькими личностями, которых Лорд прямо там мне позволил «наказать». О, это было забавно. Наглеть я не решился, а потому нагло убил только обоих Кэрроу на глазах у всего их сборища!
Теперь я, официально, претензий к змее не имею, — лицо Гарри расплылось в такой хищной ухмылке, что стало невольно жалко даже Волдеморта, ведь было ясно, кому это зрелище придётся видеть в последний миг жизни.
— И что делать дальше? — сдавленно пискнула Мона, которая изначально оценила всю затею как «извращённая форма суицида» и с поистине бараньим упорством отговаривала Гарри от этой идеи или упрашивала других помочь со всё теми же уговорами.
— А дальше всё будет так, как и планировалось…
Остаток вечера провели в тишине, потому что каждый думал о своём и, Поттер был в этом уверен, каждый находящийся в комнате как минимум, раз задумался над тем, как поступит, если он, Гарри, умрёт от своей сумасбродной идеи. Идеи на этот счёт были у всех разные, но все они имели общий «пункт» в виде публичной и особо жестокой казни Тёмного Лорда Воландеморта. И плевать, что до него ещё надо добраться, это уже были бы мелочи.
Сразу после разговора со своими людьми уже профессор Уайт, а не Гарри Поттер отправился на аудиенцию к старому директору, который был полностью посвящён в предстоящую афёру. Когда выяснилось, что Уайт опять не узнал пароль, то уже по привычки прогнал свою горгулью, закрывающую свой проход в своём же замке к опять таки своему же кабинету. Ну и что, что будущему?
— Здравствуй, Гарри, — поприветствовал гостя директор Дамблдор.
— Здравствуйте, Альбус. Я хотел бы с вами ещё раз обсудить ваши слова, — своим коронным «ледяным» голосом начал беседу Гарри, занимая указанное директором кресло.
— Мальчик мой, мы ведь оба знаем, как труслив и осторожен Тёмный Лорд, — начав разговор по делу, директор глубоко вздохнул и полез в ящик стола. Достал он оттуда, конечно же, вазу со своими любимыми мармеладками в форме лимонных долек, — не желаешь?
Гарри всегда нравилась эта манера директора вставлять в самые серьёзные разговоры подобные мелочи. Но слишком тяжёлый груз хотел положить директор на плечи этого парня. Или мужчины?
— Альбус, ты ведь понимаешь, что просишь, фактически, казнить тебя? — усталым, таким не привычным для окружающих голосом буквально выдохнул фразу новоявленный Пожиратель Смерти.
— Нет, Гарри, я прошу помочь мне умереть с мыслью о том, что моя жизнь и, что гораздо важнее, смерть имели какой-то смысл, что они изменили мир к лучшему.
Уайт вздохнул, а в голове возникла мысль из разряда «Ну как можно спорить с фанатиком?». А вслух он продолжил:
— И вы считаете, что смерть величайшего из ныне живущих магов подходящей ценой за шанс… за ПОПЫТКУ… всего лишь за возможность попробовать убить Тёмного Лорда? — Гарри не злился, не пытался донести до директора абсурдность его идеи, ибо знал, что на месте старика поступил бы так же. И это было правильным выбором, если о током вообще можно было заикаться в подобной ситуации.
— Да, — односложно ответил Дамблдор и заправил своё старое тело очередной лимонной долькой, а потом подарил Гарри ещё одну свою по-отечески добрую улыбку.
— Да и я уже пол года как потерял лавры величайшего из ныне живущих, — лукаво улыбнулся директор.
— Хорошо. Но у меня целый ряд условий. Вы понимаете, что, возможно, мне и не придётся брать на себя командование вашим Орденом, а змею получится тихо убить в её же логове, но шансы на это весьма призрачны. Я хочу, чтобы после вашей смерти у меня был примерно месяц на розыгрыш своей партии с Тёмным Лордом, а по истечению этого времени никто не стал задавать вопросы о правомерности моего командования. Далее — я должен остаться чист в лице непосвящённых, никаких публичных, показательных казней с моим присутствием.
— Но ведь это просто глупо, — недоумённо сказал директор.
— Вот значит вы глупый человек, ибо однажды попросили Северуса убить себя публично, дабы приблизить его к Тому. Я не собираюсь пол жизни доказывать всем, что я не жираф, так как это нелегко, потому умирать будете тихо и незаметно.
Если вы вообще так умеете, — в голосе Гарри начала прорезаться злоба и горечь от ещё только грядущей утраты. Опять ему придётся хоронить старого интригана.
— Гарри, я понимаю твои чувства, — начал было директор, но тут же осёкся, поймав яростный взгляд парня.
— Да неужели! Уж поверьте, я бы с огромной радостью поменялся с вами местами, потому что вы нашли отличный способ увильнуть от этой войны, — ляпнул не подумав Уайт, а когда осознал, кому именно это сказал, было уже поздно. Директор по-настоящему разозлился, а от этого даже феникс поспешил ретироваться из кабинета.
— Да вот просто оттого, что мне надоело это всё, я решил торжественно уйти из жизни! Я, по крайней мере, считаю, что сделал хоть что-то для победы в этой войне, и если я могу сделать больше, а я МОГУ, то непременно это сделаю! Если я могу дать тебе шанс уничтожить Тома, то так тому и быть. И, поверь мне, я не горю желанием уходить из этой жизни, потому что в отличие от тебя, я ей наслаждаюсь, несмотря на преклонный возраст.
Слова, высказанные директором, были жестоки, но справедливы, и Гарри это понимал.
А вот он вёл себя по-свински, что тоже понимал.
— Извините, Альбус. Последнее моё условие — до конца года должность директора будет занимать один из ваших профессоров. Кто это будет, мне не важно. А ещё не условие, а скорее просьба: расскажите обо всём заранее своим людям, но без упоминания моего имени. Да, они не смогут вас понять, а другие наоборот быстро поймут, для кого вы это сделаете, но, тем не менее, они будут готовы. А понявшие достаточно умны, чтобы принять и ваши и мои мотивы.
Гарри встал и быстрым шагом покинул помещение, обдумывая жестокие слова, в которых директор фактически назвал его уже мёртвым. Он не наслаждался своей жизнью, а значит и не жил. Но как можно даже пытаться «жить» в таких условиях?
Ведь у него есть цели поважнее своего удовольствия и радости. Но он выгнал из своей головы лишние мысли и всё тем же быстрым шагом отправился назад в Штаб, попутно размышляя над