Именно в это время из кустов неторопливо вышел Радж и с самым невозмутимым выражением на морде подошел поздороваться с человеком.
Обычно Димка не склонен проявлять свои эмоции даже по отношению к людям. И уж тем более он не склонен сюсюкать с собаками. Но тут его радость была яркой и неподдельной. Радж очень удивился, однако, осознал какую-то особую Димкину в себе эмоциональную надобность и сел в траву рядом с человеком (обычно в лесу он к людям не подходил, просто держался где-то рядом).
— Пошли, Радж! — сказал Димка.
Радж послушно встал, но не двинулся с места.
— Пошли!
«Ну, конечно, пошли, — немедленно пропечаталось на морде пса. — Видишь, я готов. Пойдем, куда ты скажешь. Но куда?»
— Ты веди, ты! Понимаешь? Я не знаю, куда идти! — в отчаянии, размахивая руками, чтобы согреться, объяснял Димка.
Радж внимательно слушал. Он знал, что иногда, особенно с похмелья, людям необходимо выговориться. Слушателем он, как и все собаки, был очень хорошим.
Димка попробовал идти сначала в одну, потом в другую, противоположную сторону. Радж послушно трусил рядом.
— Радж, туристы! Лагерь! Стоянка! Костер! Костик! Граф! — взывал Димка, пытаясь объяснить псу ситуацию, и подвигнуть его на нужные действия.
Радж прилежно внимал и дружелюбно махал хвостом.
— Радж, где твоя каша?!! — наконец заорал отчаявшийся пьяница.
Пес закрутил башкой, не понимая.
— Веди туда, где каша! Пойдем! — рявкнул Димка.
Подумав, Радж скрылся в кустах. Димка поспешил следом.
Приблизительно через полчаса они вышли к лагерю. Там проснувшиеся после ночной гульбы туристы уже строили планы спасательной операции.
Радж, естественно, получил свою кашу, в которую Димка собственноручно положил полбанки тушенки.
История о собачьем завтраке
Иногда случалось так, что мы с мужем оба одновременно уезжали в экспедиции. В этих случаях Раджа приходилось куда-нибудь «пристраивать». Это никогда не было особенной трагедией. Радж был спокойной, доброжелательной к людям, красивой собакой, хорошо знал всех наших друзей и легко оставался с ними.
Как-то летом Радж жил на даче у моей подруги в поселке Репино. Целый день он сидел на цепи возле будки и от нечего делать брехал на проходящих мимо людей (в своем обычном состоянии Радж был крайне молчалив и почти не лаял). Вечером муж подруги подолгу и с удовольствием гулял с ним по взморью. Днем подруга боялась отпускать пса (как бы чего не случилось с чужой собакой!), но иногда ему все-таки удавалось удрать и, тогда самостоятельный Раджуля отправлялся в долгие промысловые вояжи по прибрежным кафе и ресторанам. Как выяснилось впоследствии, эффектному добродушному псу неплохо «подавали». Если он не мог или не успевал съесть все подачки, то прятал их в колючей зеленой изгороди. Вечером, гуляя с мужем подруги, Радж иногда подбирал «заначки» и ужинал. Как-то достал из кустов полпалки сырокопченой, слегка заплесневевшей колбасы. Хозяйственный мужик отобрал дефицит (на дворе был конец восьмидесятых и обычным людям сырокопченая колбаса даже не снилась) и принес домой, жене.
«Это Раджу в ресторане презентовали, — объяснил он. — Может, отмоем, обрежем и сами съедим?»
Подруга категорически отказалась есть собачью подачку и колбасу отдали-таки Раджуле.
Во избежании всяких случайностей на ошейнике Раджа всегда висела самодельная металлическая бляха с выгравированной на ней кличкой собаки и нашим городским телефоном. Впрочем, обычно Радж прекрасно ориентировался на местности и совсем не склонен был теряться…
Мы с мужем только вернулись из экспедиции и еще не успели распаковать рюкзаки, когда зазвонил телефон.
— Это ваша собака Радж — такая большая, черная? — взволнованно прокричал в трубке слегка визгливый женский голос.
— Да, а в чем дело? — встревожилась я. — Что с ним случилось?
Ехать за Раджем к подруге мы собирались в конце недели.
— Приезжайте немедленно, — велел голос из трубки. — Ваша потерявшаяся собака у нас.
— Простите, а где это — у вас? — резонно поинтересовалась я.
— Станция Солнечное, с дорожки к заливу второй поворот направо, ведомственный санаторий «Чайка», — отрапортовала женщина.
Я облегченно вздохнула.
— Все в порядке, — объяснила я неведомой доброжелательнице. — Раджуля вовсе не потерялся. Он там недалеко от вас живет на даче у наших друзей. Часто гуляет один вдоль залива. Отпустите его и он легко найдет дорогу домой.
— Ни в коем случае! — отчеканила женщина. — Собака в очень плохом состоянии. Голодная и заморенная. Наверное, ваши друзья не ухаживают за ней, или она все-таки потерялась. Приезжайте сами. Мы ждем. Отдадим пса только в руки хозяевам.
— Придется ехать! — вздохнул муж, когда я объяснила ему ситуацию.
Оставив на полу неразобранные рюкзаки, едва переставляя ноги, мы потащились на автобусе к Финляндскому вокзалу.
Тетка из телефонной трубки встречала нас у ворот. Одетая в платье в горошек, с шестимесячной химической завивкой на голове, с простым, добрым и энергичным лицом.
— Идите за мной! — скомандовала она.
Вид Раджа поразил меня до глубины души. Узнав нас, пес явно с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь из стороны в сторону, слабо завилял хвостом. Голова его была опущена к земле, язык вывален на сторону, из пасти течет слюна. Посередине туловища какое-то странное утолщение.
— Раджуля, что с тобой?! — едва сдерживая слезы, я кинулась к собаке.
Энергичная тетка давала пояснения происходящему.
— Собака прибежала к подъему, когда отдыхающие выходят на зарядку. Сразу видно — бродячая. Живот втянут, в шерсти репьи. Красивая собака — жалко. Увидели ошейник, прочли телефон, позвонили с вахты, никого нет. Понятно — есть хозяева. Собака добрая, ласкается, смотрит, умирает с голоду — жалко. Я решила: надо спасти. Выступила в столовой, люди понимают. На завтрак были котлеты. По две шутки. Все отдали по одной. Три смены. Собака, наконец, позавтракала… Но все равно — видите, в каком она состоянии? Кажется, ей даже стало хуже. А может быть, он просто понял, что попал в хорошие руки, и расслабился. После завтрака все время лежит…
— Так! — муж, о чем-то догадавшись, прервал монолог женщины. — Скажите, пожалуйста, сколько отдыхающих в санатории?
— Приблизительно человек триста, — бодро отрапортовала тетка.
Я негромко застонала. Радж, как и все бывшие бродяги, великолепно умеет прикидываться бедным, несчастным и умирающим от голода. Но тут он явно перестарался.
— Сожрать зараз триста котлет! — воскликнул муж и с почтительным восхищением взглянул на Раджа.
Тетка непонимающе таращила глаза. Наверное, у нее никогда не было собак.
Радж снова лег и вытянул лапы. Я осторожно поглаживала распухшее Раджино брюхо. Пес тихонько повизгивал от удовольствия — он явно был рад меня видеть. И все-таки не каждый день удается так позавтракать…
История о старом вожаке
Однажды на прогулке я стала свидетелем психологически замечательной сцены. Мы с Раджем шли вдоль высоковольтной линии, по колено утопая в буйно разросшихся травах. Внезапно Радж принял боевую стойку (шея параллельно земле, уши прижаты, шерсть на загривке вздыблена, хвост — чуть опущенное перо). Я напряглась, закрутила головой и безнадежно скомандовала:
— Радж! Фу! Нельзя!
И тут же увидела предполагаемого Раджиного противника. Сначала я не поняла, кто это, и только спустя несколько секунд догадалась, что медленно идущая навстречу нам собака — ризеншнауцер. Вообще-то ризеншнауцеры — узкие, черные собаки, подтянутые и мускулистые. Но тот, что сближался с нами, больше всего на свете напоминал огромный седой кирпич. Его размеры и ширина груди внушали невольное опасение. Вместе с тем было заметно, что пес уже очень немолод. Чуть сзади шла пожилая женщина-хозяйка. Было очевидно, что так же, как и я, она не в силах предотвратить грядущую схватку. Приближаясь, старый ризен поднял загривок, вытянул обрубок хвоста и приглушенно зарычал, обнажая сточенные клыки. Против матерого и более крупного Раджа шансов у него не было никаких, но и сдаваться он явно не собирался. Меня, как всегда в подобных случаях, затрясло. Собаки медленно сближались, идя по параллельным тропинкам, протоптанным собачниками в высокой траве.
Когда расстояние между ними составляло около трех метров, внезапно произошло нечто поразительное. Радж полностью убрал из позы агрессию, вытянулся вверх на напружиненных передних лапах, задрал кверху морду и поднял неподвижный хвост. Несколько секунд он оставался в этой странной, никогда не виденной мною позе. Потом отвернулся и спокойно потрусил дальше, миновав ризена параллельным курсом и как бы не обращая на него никакого внимания. Ризен облегченно вздохнул, расслабился и медленно двинулся своей дорогой. В тот раз я так и осталась в недоумении: что это было? Хотя сама поза мне что-то смутно напоминала…
Спустя некоторое время от местных собаководов я узнала, что лет пять назад кирпичеобразный ризеншнауцер по кличке Роджер держал в страхе всех собачников и собак района. Как и Радж, он грыз всех без разбора пола и возраста, и несомненно был самым сильным бойцом в районе от высоковольтки до автомобильного магазина. Узнав об этом, я сразу же поняла, что именно напомнила мне поза моей собаки. Можете смеяться, но я совершенно уверена в том, что те несколько секунд были собачьим воинским салютом. Новый молодой лидер, боец и вожак приветствовал и чествовал доблесть старого. Разумеется, ни о какой схватке при таком раскладе не могло быть и речи.
Жизнь белой мыши
Она родилась в питомнике, в пластмассовой клетке с решетчатой крышкой, среди желтых-прежелтых опилок, которые пахли лесом и норой между корнями деревьев. Ни она, ни ее родители, ни бесчисленное количество ее пра-пра-прабабушек никогда не были в лесу. Но запах узнавали. Такое вот чудо.
Сразу после рождения она так же, как и шесть ее братьев и сестер, была нежно розового цвета. Новорожденные мышата — слепые, и насосавшись молока, они спали, а молоко просвечивало белым сквозь их розовые брюшки.