30 марта. Телеграммы агентства Рейтер из Южной Африки:
В Кейптауне тысячи африканцев снова не вышли на работу. На мысе Доброй Надежды пятьдесят тысяч из шестидесяти тысяч небелых рабочих продолжали бастовать. На строительных площадках полная тишина, а положение в доках еще хуже, чем вчера. В Гребуве и Элгине (восточнее Кейптауна) африканцы отказались выйти на работу. Две тысячи пятьсот африканцев отправились в Гребув, где продефилировали перед зданием суда, бросая свои пропуска в кучу… В тюрьме избили Альберта Лутули… Более тридцати тысяч африканцев, собравшихся со всех районов Капского полуострова, направились сегодня к штабу полиции, чтобы потребовать освобождения людей, арестованных сегодня утром. Колонна растянулась более чем на милю… Оружейники в Кейптауне и на Капском полуострове сообщают о «быстро растущем спросе» на револьверы и винтовки, продаваемые белым.
Открылось заседание Совета Безопасности ООН, созванное по просьбе представителей двадцати девяти афро-азиатских стран для обсуждения событий на Юге Африки в связи с массовыми убийствами мирных граждан. Представители Англии, Франции и Италии поставили под сомнение право Совета Безопасности обсуждать положение в Южно-Африканском Союзе под тем предлогом, что это — вмешательство ООН во внутренние дела суверенного государства. Представитель СССР ответил, что не может быть никакого сомнения, стоит ли обсуждать тревожное положение на Африканском материке, если об этом просят двадцать девять государств Азии и Африки.
31 марта. Агентство Рейтер сообщало:
Четвертый день подряд работы на строительных площадках на Капском полуострове парализованы. Поставка молока и хлеба нарушена из-за почти полного отсутствия африканского персонала. Правление южноафриканских железных дорог, где занято очень много африканских рабочих, сообщило, что лишь очень немногие из них явились на работу. Выпечка хлеба сокращается. Домашним хозяйкам становится все труднее купить свежее мясо. Цены повышаются. Доставка газет, на дом почти прекратилась. В ночь, когда три тысячи солдат и моряков окружили охваченные волнениями поселки Ланга и Ньянга (возле Кейптауна), полиция арестовала еще тридцать четыре человека — членов Африканского национального конгресса. Сегодняшние аресты, последовавшие за арестом двухсот тридцати четырех человек во время вчерашней полицейской облавы, были произведены согласно законам чрезвычайного положения, провозглашенного вчера вечером… Совершены налеты на помещения Африканского национального конгресса и Индийского конгресса Трансвааля, расположенные в Йоханнесбурге… В поселке Като-Манор (близ Дурбана) полиция неоднократно прорывалась на броневиках типа «сарацин» через баррикады из железнодорожных бочек…
Агентство Франс Пресс сообщало:
Командование южноафриканских вооруженных сил передало по радио приказ всем резервистам в районе Кейптауна немедленно явиться на призывные пункты… Акции и ценные бумаги на фондовой бирже Йоханнесбурга 30 марта упали в цене на семьдесят миллионов фунтов стерлингов, началась паническая продажа местных акций, как только стало известно о введении чрезвычайного положения.
1 апреля. Совет Безопасности принял резолюцию, осуждающую южноафриканские власти за нарушение прав человека, пренебрежение мировым общественным мнением и создание угрозы международному миру и безопасности. Воздержались лишь представители Англии и Франции.
3 апреля. Крупнейшие политические партии Нигерии заявили, что их страна не должна оставаться в британском Содружестве вместе с Южно-Африканским Союзом.
4 апреля. Корреспонденты Ассошиэйтед Пресс передавали:
Южноафриканская медицинская сестра заявила:
— Полицейские и военные, видно, хотят избить всех. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы помочь раненым, но у нас мало перевязочных материалов. Повсюду кровь…
Из кейптаунских больниц сообщают, что туда «непрерывным потоком» поступают африканцы, главным образом раненные в голову, — полицейские действуют дубинками.
5 апреля. Английская газета «Ньюс кроникл» опубликовала статью своего корреспондента в Кейптауне от 4 апреля:
«Сегодня полицейские забияки премьер-министра Фервурда предприняли против африканцев Кейптауна «крахдадигхейд» — отвратительное слово, означающее именно то, что означали зверства нацистов. Полицейские, возглавляемые начальником охраны генералом Радеменером, сегодня утром ворвались в поселки Ланга и Ньянга при поддержке солдат и отрядов военно-морской береговой охраны, в полном боевом порядке, с примкнутыми штыками и с заряженными пулеметами «брен», с броневиками «сарацин» и танками. Они обрушивали свои дубинки и резиновые хлысты из каждого «праздношатающегося» туземца. Цель этого заключалась в том, чтобы заставить людей вернуться на работу. Люди бастуют в течение десяти дней…
Вдоль шоссейной дороги, ведущей в город, были расставлены вооруженные солдаты и пулеметчики. Позже я узнал, что они создали стальной кордон вокруг поселков Ланга и Ньянга, где живет шестьдесят тысяч черных.
В небе, как ястреб, кружил разведывательный самолет «гарвард», который, очевидно, передавал на землю сообщения о пере движениях «противника», как если бы это была битва, а не одно сторонняя попытка «призвать к порядку» туземцев. Я видел, как люди — среди них были женщины и дети — разлетались в песчаных дюнах, как воробьи, когда по убогим улочкам проносились темно-зеленые броневики. Нападали не только на рабочих, но и на африканскую интеллигенцию…
Примерно в полдень впервые раздались выстрелы. В поселке Ньянга убили и ранили семерых туземцев».
6 апреля. Министр юстиции запретил газету «Нью эйдж».
8 апреля. Правительство запретило Африканский национальный конгресс и Панафриканистский конгресс.
9 апреля На Фервурда совершено покушение. Белый фермер Дэвид Пратт двумя пулями ранил его в голову. Обозреватель английской газеты «Дейли миррор» написал: «Тот, кто живет, полагаясь на винтовку, дубинку и хлыст, должен теперь понять, что пули могут летать в обоих направлениях».
15 апреля. Вторая конференция солидарности народов Азии и Африки, проходящая в Гвинее, призвала к санкциям и экономическому бойкоту Южно-Африканского Союза.
16 апреля. Патрис Лумумба заявил, что конголезцы организуют движение за свободу Южно-Африканского Союза.
18 апреля. Во всех африканских поселках страны стоят наготове усиленные отряды полиции в связи с призывом Африканского национального конгресса не идти на работу и не выходить из дому. Повсюду распространяются листовки этого конгресса.
…Перечень событии можно продолжить. Чрезвычайное положение было отменено лишь через несколько месяцев.
Ричард Рив обрывает повествование на 30 марта, не рассказывая об этих общеизвестных в Южной Африке событиях. Но его роман как бы подводит к ним, объясняет, почему же они произошли.
Этого автор достигает отнюдь не только тем, что рассказывает о важнейших политических партиях, о требованиях, сформулированных в едином программном документе всех южноафриканских демократов — Хартии свободы, о многих расистских законах и об основных массовых кампаниях протеста против них.
В повествование вкраплена — вкратце, иногда лишь назывными, как бы напоминающими предложениями — канва политической истории страны с конца сороковых годов.
В этой очень политической книге ценно то, что автор видит не одни лишь политические кампании и лозунги, законы и административные меры, по и явления, нередко более глубинные, — в быту, в психике людей.
Законами «О смешанных браках» и «О борьбе с безнравственностью» запрещались браки и внебрачные связи между белыми и небелыми. Цветной Эндрю Дрейер и белая Руфь Тэлбот не забывают об этом ни на минуту. Созданию их семьи мешает закон.
Брак Мириам не противоречит закону, но и в его распаде не последнюю роль играют те же идеи, что отражены законодательством. Кеннет не может простить жене, что у нее кожа чуть темнее, чем у него, хотя оба они по официальной классификации считаются цветными.
Читая книгу Рива, видишь, что на юге Африки, как и повсюду, жизнь и быт регламентируются прежде всего не буквой закона, а привычными представлениями, уже укоренившимися в сознании традициями и нормами.
И самое страшное в Южной Африке заключается даже не в том, что правительство делит всех жителей на белых, цветных и черных, а в том, что люди постепенно сами привыкают «думать кожей» — смотреть на себя и на всех окружающих, как на белых, цветных или черных.
Рив дает почти осязаемое ощущение, как запутаны, искусственно усложнены, изуродованы отношения между людьми в его стране — на примере прежде всего цветных, к которым он и сам принадлежит. Рив демонстрирует, как расовые предрассудки и дискриминация разъедают души людей, приводят к утрате человеческого облика. Как многие из цветных выдают себя за белых — и при этом вся их жизнь превращается в ложь. И как они стремятся добиться самоутверждения, даже в своих собственных глазах, — тем, что презирают африканцев.
У Кеннета любимые ругательства: «Черномазый выродок!», «Черномазый негодяй!», «Кафры-коммунисты!» («кафр» по-арабски означает «неверный», «язычник»; в Южной Африке это презрительная кличка для африканцев). Хотя к самому Кеннету белые, должно быть, нередко обращались именно так. Кеннет ненавидит и индийцев: «Эти мерзкие кули, эти проклятые выродки!» Связи Кеннета и Джеймса с белыми проститутками — тоже форма самоутверждения.
Расовые ограничения и предрассудки озлобляют людей, заставляют искать забвения в драках, попонках и разврате — как это делают Кеннет, Джеймс или тот парень в автобусе, который готов броситься с ножом на первого встречного.
К расовым предрассудкам и узаконенной дискриминации присоединяется постоянный страх доносов, слежки, тайных обвинений. Ужас охватывает Руфь Тэлбот, когда она думает, что о ней и о ее любимом агенты политической полиции «знают все».
Зловещий мир, где нет места даже личной жизни, где ухо «Большого брата» все слышит, а глаз все видит, должен был наступить, по предсказаниям английского писателя Оруелла, в 1984 году. Как считают южноафриканцы, в их стране такая обстановка сложилась значительно раньше. Кейптаунский журнал «Контэкт» еще в пятидесятых годах завел на своих страницах серию карикатур о «Большом брате» в Южной Африке, но и на это издание обрушились репрессии.