Смирных знал, о чём говорил. Возможности, которые он обретал, экспериментируя с предметами и людьми, сочетая каббалу и астрологию, научные знания и древнюю магию, впечатляли и не были с его стороны ограничены ничем. Не знала предела и его жажда новых и новых сверхспособностей, отделяющих его от простых смертных, дающих власть и могущество, несопоставимые с властью и могуществом денег. Впрочем, энергию денежных потоков он по-прежнему чтил и уважал, справедливо считая её низшей, но очень сильной формой проявления энергии Вселенной. Именно она питала деятельность его детища – Центра эволюции человека. Спонтанные телепортации уносили Смирных всё дальше от Верхнедонска, часто он затруднялся определить, куда именно. Он видел себя окружённым людьми в греческих туниках, подбитых соболями шубах, набедренных повязках. Однажды он перенёсся в убранную зелёным сукном комнату, где проходило заседание почтенного литературного общества конца XIX века (он даже успел мельком увидеть знакомые по школьным учебникам профили классиков). Телепортация была кратковременной, и его присутствия никто не заметил. Но в большинстве случаев экспериментатор обнаруживал себя неподалёку от места работы и благополучно возвращался своим ходом в кабинет. Свои наблюдения Смирных заносил в специальный дневник, не забывая указывать точное время, длительность отсутствия и предполагаемый импульс, повлекший перемещение в пространстве. Последнее было самым сложным. Но на то он и первопроходец, чтобы преодолевать сложности и первым доходить до сути вещей! Несколько из выявленных закономерностей он положил в основу своей методики, которую намеревался апробировать на добровольцах. Добровольцы в свою очередь обеспечивали энергией денег дальнейшее исследование темы, текущую деятельность Центра и развитие сверхвозможностей его директора. Вот такой кругооборот энергий.
Виталий коротко сошёлся с Ларисой Болотовой, перейдя полностью на её чаи и препараты, расширяющие и без того необозримые горизонты его личной эволюции. Одно время он даже пробовал за ней ухаживать. Но однажды в ходе эксперимента столкнулся с проекцией её астрального образа (он до сих пор вспоминал этот опыт с содроганием!), испытал полный паралич от увиденного и решил после этого довольствоваться рамками дружеских и деловых отношений. Лариса исправно вносила арендную плату за каждую встречу со своими высокопоставленными клиентками в кафе Центра эволюции. Кроме того Смирных рассчитывал с её помощью устроить в скором времени новое выступление госпожи Кремер. И, само собой разумеется, не пропускал ни одного из традиционных чаепитий.
***
С некоторых пор пятница стала особым днём в жизни успешных верхнедонских женщин. В конце недели лучшие из них собирались в закрытом клубе марки «Дарина», чтобы попить чаю, получить заказы и обменяться впечатлениями. Болотова не уставала удивлять их всё новыми секретами нанотехнологий, совмещённых с древними рецептами обольщения и тайнами управления людьми. Всё было очень дорого, зато и очень действенно. А как вы хотели? – элитный товар! На этот раз для своих клиенток Лариса приготовила сюрприз. Акция называлась «Время вспять!». Те из заказчиц, кто совершили покупки, потратив на это более трёх лет своей жизни (как помнят читатели, именно время было конвертируемой единицей расчётов), получали половину срока обратно. Иначе говоря, платили вдвое меньше за обретённые ими сверхъестественные способности. Зато выгоды от обладания ими с лихвой перекрывали все издержки. Нужно было только строго соблюдать предписанные дозы и правила приёма. То, что так неосмотрительно нарушила однажды Ирина Трепакова.
Сегодня, как обычно по пятницам, она беседовала с лечащим врачом мужа Геннадием Яковлевичем. И ничегошеньки нового он ей не сообщил и на этот раз. Вот уже полтора месяца твердил одно и то же: мол, наблюдаем, разбираемся… сложный случай… Женщина совсем извелась, забросила дом, детей, подруг, перестала ходить в салоны и на светские мероприятия и даже целый месяц не показывалась в клубе «Дарина». Сегодня Ирина настроилась серьёзно поговорить с Ларисой. Она решила просить её вмешаться в судьбу мужа и теперь шла в Центр эволюции, бережно придерживая сумочку с остатками злополучного эликсира правды.
Когда Трепакова прибыла в фитокафе и увидела сидящих вокруг стола женщин, ей показалось, что время остановилось. Казалось, только вчера она сидела вместе с ними в кресле среди остролистых пальм и примеряла на себя своё новое прекрасное будущее, обещанное разоблачением секретов мужа-гуляки. Вот он выболтает ей всё как на духу, устыдится и образумится, – думала она, – вот проснется в нём совесть, и больше никогда – слышите? – никогда он не станет ей врать. И тогда заживут они спокойно и счастливо. И не надо будет унижаться, проверять его телефоны на предмет подозрительных номеров, тайно рыскать в почте, пытаясь обнаружить след очередной любовницы. Всё встанет на свои места. И что из этого получилось?
– О, Ириша, здравствуй, дорогая! – первой её появление заметила Кривоносова.
– Ну, наконец-то!
– Как долго тебя не было видно!
– Мы соскучились.
– Ты куда пропала? – защебетали остальные, отлично зная причину её отсутствия.
– Рада тебя видеть! – промурлыкала вслед за другими жена Головко Галина и нежно пожала дрожащую от негодования руку приятельницы. Теперь и она посещала заседания тайного чайного общества и строила планы на дальнейшую прекрасную во всех отношениях жизнь.
Лариса сидела неподвижно, с прищуром наблюдая за фальшиво-оживлёнными приветствиями женщин. Трепаковой показалось, что изумрудные глаза её потемнели и смотрят на них презрительно, даже с некоторой брезгливостью. Ей и самой было тошно слышать приторные охи и ахи тех, кто за спиной не преминет уколоть побольнее, посмеяться над её горем. Слишком хорошо знала она изнутри эту сладкоголосую «элиту».
И снова на столе рассыпались карты ассоциаций. Снова как жребий тянули странные картинки. А затем как по волшебству появлялись атласные пеналы и бархатные коробочки с пузатыми пузырьками, замысловатыми склянками, источающими дымный запах тайны. Вожделенно блестели глаза, хищно кривились губы. Наманикюренные пальчики нетерпеливо рвали тугие ленты и шуршащие упаковки. Потом, как всегда, пили чай, отрываясь от всего сущего, замирая в воздухе и переливаясь всеми оттенками зелени. Еле дождалась Трепакова окончания чаепития, безуспешно проталкивая ароматным настоем застрявший в горле ком. Оставшись наедине с Ларисой, бросилась в слезах к ней:
– Пожалуйста, только ты сможешь… помоги! – Ирину душили рыдания. – Сделай какое-то противоядие. Вот, – она протянула Болотовой тусклый пузырек с остатками тёмной жидкости на дне, – я заплачу!
Та безучастно отставила склянку в сторону и посмотрела на просительницу. Что угодно отдала бы Трепакова, чтобы больше никогда в жизни не встретить этого взгляда. Зелёные глаза вдруг превратились в два мёртвых провала, лицо расплылось в студенистую маску отвратительно бурого цвета. Волосы зашевелились как змеи. Запахло тиной. Наваждение длилось лишь мгновение, но этого было более чем достаточно.
– Сколько ты сможешь заплатить? – прошипела Болотова оцепеневшей от страха женщине. – На что готова ради здоровья мужа?
– А что нужно делать? – стуча зубами, произнесла Ирина.
– Отпустишь с любовницей в Испанию? Возьмёшь его болезнь на себя? Согласишься на развод? Откажешься от содержания? Будешь стариться в два раза быстрее, чем теперь? – допытывалась Лариса. – Готова ли сделать хоть что-то из того, о чём я говорю?
Трепакова молчала, нервно теребя в руках скомканную салфетку. Страх улетучился так же быстро, как и пришёл, уступив место жгучей обиде. Как только такое могло прийти Ларисе в голову? Где же женская солидарность? Ничего из перечисленного делать она, конечно, не собиралась: не за тем всё затевала. Нет уж, пусть всё остаётся как есть. Пусть муж будет при ней, какой бы ни был. И всё, что он сумел заработать и нажить, – теперь неважно как – пусть остаётся тоже при ней. Не уподобляться же этой чудачке Тумановой! Болеть вместо него? Стариться в два раза быстрее? – ну уж дудки! Она ещё поживёт для себя, ибо заслужила и выстрадала! Ирина Трепакова всхлипнула в последний раз, промокнула уголком салфетки припухшие веки и заказала Ларисе серию молодильных снадобий и гармонизирующий порошок №9.
Глава 40. Ослабшие нити кукловода
Вторую неделю Орешкина томило отвратительное чувство. Он не мог толком его объяснить, так как испытывал подобное впервые. Словно надёжные, незаметные глазу марионеточные нити, которыми он привык управлять общественным мнением, словами и поступками отдельных людей, вдруг спутались и потеряли прежнее натяжение. Нет, они не перестали слушаться филигранных движений его многоопытных пальцев, но как-то вяло, без прежней чуткости и остроты. Орешкин по-прежнему улавливал тонкие флюиды рынка – перспективные темы, будущие сенсации, прибыльные проекты – однако всё чаще ловил себя на мысли, что упускает что-то очень важное. Вдобавок ему стал сниться один и тот же сон, в котором у него крадут заветную жёлтую флешку со всем её секретным содержимым, или он по ошибке стирает все папки на ней, или забывает пароли доступа. Проснувшись, он копировал файлы и менял коды. Не помогало. Сон возвращался вновь. Орешкин как и прежде оставался самым информированным жителем Верхнедонска, он не потерял контроля над ситуацией, но одна только мысль, что такое возможно, лишала его покоя. В чём причина? Неужели его так взволновал запрос Рубина? Но тайное покровительство Новикова позволяло ему ответить на него в той мере, в какой он счёл бы нужным. По никелевому проекту всё было выверено до мелочей. После того, как Перцев допился до белой горячки и загремел в больницу, заказ «Траст-Никеля» он больше никому не доверял. Всё делал самолично: просматривал анкеты и давал указания, редактировал резолюции движения «Чернавцы за прогресс», координировал выступления коллег перед каждым заседанием Общественного совета. Он п