– Давно ждёшь? – спросила его Вера, целуя в щёку.
– Не очень, – Антон забрал из рук женщины плотный, обмотанный бечёвкой свёрток.
Он помог завезти велосипед и взошёл вслед за Верой на крыльцо. Увидев учинённый ветром беспорядок, она собрала рассыпанные по комнате листы и спрятала их в ящик стола. Антон внимательно наблюдал за лицом Веры, пытаясь прочесть в нём её отношение к исписанной бумаге. Позже за столом спросил вскользь, как идут её писательские дела. Вера поначалу удивилась: Антон никогда раньше не проявлял к этому интереса, но потом честно, без утайки рассказала всё, что происходило с ней в течение последних двух месяцев. И про столичную выставку, и про отвергнутые ею предложения Ведерниковой и Ветлицкой, и про суровый приговор критика Парникова – словом, всё, что принесло ей в своё время столько переживаний, а теперь выглядело забавным, местами поучительным приключением.
– Послушай, – Антон взял её за руки, – хочешь, я их всех куплю с потрохами? Этот Чалый будет размещать твои рассказы в каждом номере. Парников напишет хвалебную рецензию. Полуконь сам позовёт тебя в Союз писателей, – его глаза горели. – Вера, я доберусь и до Тельцова, да хоть до чёрта лысого! Я обещаю – слышишь? – твои книги будут издаваться многотысячными тиражами.
– Антон, – она с нежностью смотрела на любимого, – Антон, милый, спасибо тебе за твоё неравнодушие. Но…
– Что опять за «но»? – он отпрянул в сторону.
– Подожди! – Вера накрыла его руку своей ладонью. – Ты думаешь, писатель – это тот, кто издаётся большим тиражом? Не совсем так… вернее, это не главное. Писатель – это тот, кого читают. У кого есть свои читатели, понимаешь? – люди, разделяющие его мысли, его видение мира. Я лишь хочу, чтобы меня читали… неважно будет ли это десять человек, сто или тысячи…
– Правильно! Вот для этого и надо издаваться. Как тебя иначе прочтут?
– Но я не хочу никого подкупать и покупать. Не хочу лгать и заставлять людей делать что-либо против своей воли. Я буду пробовать сама, а уж что из этого выйдет – не знаю, – она виновато смотрела на него своими карими вишнями.
Ну что с ней делать? Снова отказ. «Опять двойка». Как же сложно порой было Рубину понять эту странную инопланетную женщину, но и сердиться на неё долго не было сил.
– Пойдём к озеру! – Вера заглянула в родные, уже начинающие подтаивать льдинки.
Они обнялись и вышли из дома в тёплый летний вечер.
***
…Стоило ей на минуту отвлечься, как старая карта истлела на глазах, осыпавшись пергаментными хлопьями пепла. Она не успела ничего запомнить! Со стороны болота потянуло гарью. Вера увидела свою сжимающую поводья руку в потрёпанной кожаной перчатке с раструбом, на которую во время соколиной охоты обычно сажают птиц. Но место сокола занимал невообразимых размеров чёрный ворон. А за спиной вместо ружья болталась сумка, полная рукописей. Их следовало доставить в замок Ольденбергов. Но теперь, без карты сделать это было сложно. Между тем треск горящих деревьев стал похож на ружейные выстрелы, всё вокруг заволокло сизым дымом. Лошадь пустилась вскачь напролом сквозь горящий лес. Ворон соскользнул с перчатки и полетел рядом…
Горький кофейный аромат проник в Верин сон, прервав сюжет на самом интересном месте. Разлепив глаза, она увидела Антона с чашкой кофе в одной руке и тлеющей палочкой корицы в другой. Он улыбался. По её глазам он сразу всё понял. Спросил:
– Будешь записывать?
– Угу, – спросонок согласилась Вера и стащила с тумбочки блокнот на пружинке.
– Только постарайся побыстрее, – попросил её Антон. – Сегодня мы будем летать.
– Летать?
– Летать. И не во сне, а наяву, – он опустил благоухающую палочку корицы в кофе и протянул чашку Вере.
– Это как? – улыбнулась она, отпив глоток. – На воздушном шаре?
– Почти. На параплане, – пояснил Антон. – Жду тебя в машине, – он поцеловал фантазёрку в висок и пошёл готовиться в дорогу.
Накануне Антон подробно изучил карту чернавского леса и обнаружил в излучине реки, в сорока примерно километрах от Пчельников, меловой утёс. Он не поленился съездить туда на разведку и нашёл тамошние аэродинамические условия идеальными для полётов. Этот утёс пока ещё не был освоен местной братией парапланеристов. Тем лучше: они смогут насладиться полётом вдвоём, без лишних свидетелей. Антон давно собирался приобщить Веру к своему увлечению, не рассчитывая особо на горячий отклик: женщин редко привлекает риск в его чисто физическом виде. А параплан – это и есть риск, в чём он недавно имел возможность лично убедиться. Тогда зачем он тянул за собой Веру? Неужели ему нравилось рисковать ею? Сложно объяснить… Антону казалось, что совместно пережитая опасность сближает, а ему хотелось быть как можно ближе к Вере. И потом, он мечтал подарить ей что-то особенное, к примеру, ни с чем не сравнимое ощущение полёта, ведь другие подарки оставляли её равнодушной.
Через час они были на месте. Антон вытащил из багажника экипировку и взвалил всё на себя, предоставив Вере нести два шлема. Подъём на исходную позицию занял двадцать минут, в течение которых никто из них не проронил ни слова. Просто шагали вверх по чуть заметной тропке, петляющей среди унизанных рубинами кустов дикого шиповника, первым – Антон, за ним – Вера. Когда поднялись на выметенную ветром площадку в бурых клоках травы – окаменели от восхищения, уподобившись окружившим их меловым скалам. Гора круто обрывалась к речной петле. Чернавка, столкнувшись с твёрдыми, непреодолимыми для неё породами, делала мягкий разворот, по-женски гибко обходя препятствие. Перед ними раскинулся необозримый лес, чуть левее дышало испарениями старое болото. Горстка домиков рассыпалась у блестящего лезвия реки. К обрыву вёл небольшой уклон, на котором и предполагалось организовать стартовую площадку. Женщину охватила смесь восторга и дикого страха. Она, конечно, предпочла бы любоваться прекрасной панорамой отсюда, с вершины горы, но у Антона были другие планы. Никогда раньше Вера не видела чернавский лес с такой высоты. Разве что… разве что во сне, когда летела над ним при свете луны. Но это не в счёт.
Антон сбросил с плеч рюкзак и стал сосредоточенно раскладывать сложный орнамент из алого шёлка, строп, ремней и клацающих железок. Полосатый колдун он закрепил возле кромки обрыва – тот сразу наполнился упругой струёй воздуха.
– Одевайся пока, – он показал рукой в сторону яркой кипы нейлона, – и шлем надевай, вот этот, белый.
Антон приладил к расстеленному крылу два подвесных сиденья, защёлкнул карабины, облачился в лётную униформу.
– Боишься? – спросил он Веру, заканчивая приготовления.
Она кивнула. Её дрожащие пальцы никак не могли справиться с застёжкой комбинезона.
– Не бойся, – успокоил Антон, замыкая неподатливую молнию и проверяя всю её экипировку. – Сейчас всё объясню. Вот видишь, это твоя подвеска, а это моя, – он показал на два оплетённых ремнями сиденья, – ты впереди, я сзади тебя. Но садимся мы в них не сразу. Сначала разбег. Когда я скажу: «Пошли!» – мы оба бежим в сторону обрыва. Бежим резко и смело, иначе ничего не получится. Поняла?
– Да, – чуть слышно прошептала Вера.
– Да не бойся ты так, – Антон с улыбкой притянул её к себе за лямки комбинезона, – всё будет хорошо. Я делал это уже много раз. – Он заботливо поправил на ней шлем: – Если повезёт с потоками, то приземлимся вон там, – его рука указала на песчаную косу между руслом и крутояром. – Ну а если унесёт дальше, пройдёмся обратно пешком. Ты ведь любишь гулять по лесу? – он наклонился и поцеловал замороженную страхом женщину.
Вера храбро улыбнулась.
– Ну вот, кажется, теперь ты готова, – удовлетворённо произнёс Антон, цепляя её к подвеске и становясь сзади.
Через минуту Вера услышала нарастающий шелест ветра за спиной, лёгкая розовая тень скользнула к обрыву – это расправилось крыло. «Пошли!» – скомандовал Антон, и она что есть мочи подалась вперёд, преодолевая сопротивление наполненного ветром купола. Они сделали шаг, второй… а третий пришёлся в пустоту, потому что параплан был уже в воздухе. Надуваемый тугой струёй, он стремительно набирал высоту. Только теперь Вера поняла: она летит! Только теперь осмелилась глянуть вниз и увидела под собой восхитительно разверзшуюся бездну. Только теперь осознала: куда бы ни позвал её Антон, что бы ей ни предложил – она согласится на всё без колебаний, потому что всецело доверяла летящему за её спиной мужчине, в руки которого только что вверила свою жизнь.
Бескрайний, как море, чернавский лес распластался под ними до горизонта. «Какой же он огромный, почти тайга!» – подумал Антон. Он обратил внимание на неоднородность ландшафта: ровные участки чередовались с раскиданными в беспорядке холмами и глубокими, как шрамы, залесевшими оврагами. Встречались и голые, с рыжей землей котлованы, похожие на миниатюрные разрезы, но Рубин точно знал, что никаких разработок здесь не велось. Болото, окуренное тонким седоватым дымом, казалось, дремало. Чернавка плела узоры, распадаясь на десятки рукавов, собирая в себя нити бесчисленных ручьев и подземных источников. В какой-то момент Антон потерял из виду основное русло и нашёл его исключительно по прилепленному к берегу селенью. «Казачий Стан!» – крикнула Вера сквозь ветер. Раньше Рубин видел эту землю только на картах и в геологических разрезах, а теперь созерцал её собственными глазами, дивясь, как сильно отличается реальность от графического изображения. Одновременно перед его мысленным взором всплывали графики программы Сидоренко, странным образом накладываясь на картинки внизу. «Вон, вон, смотри – Пчельники!» – услышал он восторженный клич Веры. Слева по курсу проплыли понурые крыши, безглавая берёза, сплетённые купы одичалых садов. Чёрной слюдяной пуговицей мелькнуло озеро.
Антон был слегка озадачен: несущие крыло динамические потоки были словно живые, ему почти не требовалось тянуть за клеванты – они сами находили правильный угол атаки и поддерживали параплан в нужном положении. Длительность их полёта, лёгкая и протяжённая траектория движения, свободно балансирующее на комфортной высоте крыло – всё это было удивительным.