Последним на поляну прибыл директор Центра эволюции человека Виталий Смирных. Выглядел он хмурым и напуганным. Одетый в пижаму и тапочки пионер телепортации затравленно озирался по сторонам. Увидев знакомое лицо Ларисы Болотовой, облегчённо вздохнул и кинулся пробираться к ней сквозь толпу, но безнадёжно увяз подобно марионеткам в фанерном ящике кукольника.
Когда поляна полностью заполнилась гостями и не осталось ни клочка свободного места, когда стройная какофония разномастных звуков слилась с шумом ветра и шелестящим прибоем голосов, время на миг остановилось. Замер лес, застыла Чернавка. Пламя костра огненным столбом взвилось в небо и так и окаменело. Из непроглядной чернильной гущи безлунной ночи явилась Великая женщина в серебряной короне. Её величие заключалось не только в росте – она была вдвое выше всех остальных – и не в седой косе толщиной в рукав Чернавки, и не в сиянии, мешавшем рассмотреть её черты. Величие исходило из самой глубины веков, из звёздных далей, из сердца каждого, кто её видел. Корона была лишней, все и так знали, кто перед ними: Царица, Владычица, Лесная хозяйка Дарина. Гости склонились перед ней в почтительном поклоне.
– Срок пришёл! – царственно объявила Дарина и ударила посохом о землю. Её громоподобный голос эхом отозвался в меловых скалах.
Тотчас самый старый, подпиравший кроной полнеба дуб с покрытой шрамами и вековыми отметинами корой закряхтел и затрещал. Его необъятный ствол вспучился и пошёл буграми. Через минуту у основания дерева вылепился высокий трон с шершавыми подлокотниками. Вывороченные корни уложились в ступени, сиденье покрылось густым ворсом изумрудного мха. В него и опустилась Хозяйка. Окружавший её нестерпимый свет померк, она уменьшилась в размерах, приняв обычный человеческий облик. Потрясённая Вера узнала в ней бабу Дарью из Бирюков. Ту, что вывела её когда-то из болота и рассказала сказку, оказавшуюся пророчеством. Что беседовала во сне с Гоголем и велела ей ехать в Верхнедонск. Что приходила к ней вчера и отпаивала горьким чаем.
По обеим сторонам трона выросли просторные резные скамьи, устланные мягкими травяными подушками. Лариса, Оскар Маркович, Глеб и Лавр уселись по правую руку от Дарины. Туда же, притащив за собой тяжёлый фанерный ящик, опустился и кукольник. Скамья по левую сторону оставалась пустой.
Меж тем всё снова пришло в движение. Ожил огонь в костре, зашумел, наполнившись привычными звуками, лес, Чернавка возобновила вольное течение. На поляне появились удобные пеньки и лёгкие кушетки из ивовых прутьев. Гости зашевелились, зашептались, принялись осматриваться по сторонам, выискивая кого-то глазами.
– Что ж, пришло время назвать наших героев! – торжественно произнесла Дарина.
Сноп млечного света упал на Антона и Веру, все дружно обернулись в их сторону. Дворяне и казаки, геологи и музыканты, учёные и писатели, мужчины и женщины, люди и не очень – все, кто до сих пор не замечал их присутствия, вдруг узрели их. Сотни глаз – зорких и подслеповатых, чистых и замутнённых годами, всех мыслимых форм, разрезов и оттенков – впились в мужчину и женщину, стоявших рука об руку, ошеломлённых обрушившимся на них вниманием.
– Знакомьтесь, Вера и Антон, – Дарина царственной рукой поманила их к себе.
Гости расступились, новоявленные герои двинулись по тесному людскому коридору, сопровождаемые шёпотом: «не пара», «не пара»… «Вот ещё! – расстроилась Вера, – какое им дело? Пара мы или не пара – не им судить». Антон только улыбался, крепче обнимая любимую. Они подошли к трону Дарины и опустились на свободную скамью.
– А теперь, согласно традиции, нынешним героям представятся все не пары, новорождённые за последние двести лет, – оповестила Хозяйка.
Мимо Антона и Веры потянулась вереница людей, объединённых по двое: те самые одухотворённые человеческие дуэты, так непохожие на привычные союзы мужчин и женщин. Но почему же «не пары»? С точки зрения Веры это были идеальные пары. Ну и что с того, что некоторые из них считались мезальянсом, а другие не подходили по возрасту или росту. Эти люди вступали в отношения, не задумываясь о перспективах и выгоде. Сходились, игнорируя общественное мнение, вопреки всему и незнамо зачем. Да и нужно ли вообще кому-то что-то объяснять, когда и себе объяснить бывает трудно? Если так, то их с Антоном союз вполне подходил под это описание. Были среди них и пары, соединившиеся лишь после смерти, но оставившие по себе такой великий след, что помнились потомкам много веков спустя.
Когда поток иссяк, вновь заговорила Дарина:
– Над человечеством нависла опасность самоистребления. Смертельная опасность, масштаб которой люди пока ещё до конца не осознали, – она сурово посмотрела на притихших гостей. – Баловство незрелых умов, эксперименты безнравственных учёных, игры алчных коммерсантов приводят к тому, что шаткое равновесие планеты в любой момент может нарушиться. Ситуацию усугубляет деградация культуры, вставшей на службу идее воинствующего обогащения и потребления. Чтобы избежать планетарной катастрофы, нужны усилия сильных людей. Но сильных не в том смысле, какой используют обычно для оправдания очередных безумств держателей власти и денег, а сильных в своём стремлении сохранить Землю, исполнить замысел появления на ней человека. Сила таких людей подкреплена поддержкой их предков и потомков – именно поэтому я собираю вас вместе каждые семь лет, – гости одобрительно зашумели, но Дарина повелительным жестом заставила всех замолчать. – Эта сила первозданна, ибо идёт от сердца, а не от ума, – продолжала она, вглядываясь в устремлённые к ней лица. – Она очищена от фальши, искусственной шелухи, от информационного мусора и лживых ценностей. Общество потребления не властно над этой силой. И она многократно умножается, когда сильные люди встречают себе подобных, когда они объединяются в «не пары» – так мы называем их, чтобы отделить от обыденного представления о союзе мужчины и женщины. Прежде чем встретиться, сильные люди проходят нелёгкий, часто мучительный путь, их ждут потери и разочарования, но наградой за пройденные испытания становится их встреча. Их любовь, искупающая и очищающая, умножающая всё лучшее, что в них есть. Каждый из двоих и в одиночку может свершить многое, но соединившись вместе, они способны на великое.
Дарина повернулась к скамье, на которой, держась за руки, сидели Антон и Вера:
– Теперь вы понимаете, почему вы здесь?
– Да, – ответили те, не размыкая рук.
– И осознаете, что предстоит вам сделать?
– Да, – снова в один голос подтвердили герои.
– И вы готовы это сделать?
– Да, – в третий раз повторили они.
– А для всех остальных, для всего человечества, – Дарина поднялась с трона, воздела руки к ночному небу и вновь стала расти, простираясь ввысь, наливаясь фосфорическим сиянием, – для каждого, кто может видеть – да увидит! Кто может слышать – да услышит!
Млечный путь дрогнул и свернулся в клубок, превратившись в гигантскую мерцающую сферу. Она висела высоко над поляной, словно распахнутый небесный экран. Это было отражение Земли – такой, какая видна она с орбиты космического корабля. Дарина взмахнула рукой – вращение сферы прекратилось. На голубой голограмме высветилась крохотная ячейка, которая стала увеличиваться в размерах. Вот среди молочной дымки проступили знакомые пятна восточного полушария, затем контуры материка. На нём обозначилась территория России, похожей на медведя, бегущего на восток с Камчаткой в зубах. В районе задней медвежьей ноги картинка увеличилась до узнаваемых очертаний Верхнедонской области. Показалась её самая зелёная часть, прорезанная ветвистым руслом Чернавки. Вот и заповедный чернавский лес: верхушки деревьев, меловые горы, блеск реки – ещё немного и можно будет рассмотреть поляну, на которой они собрались. Но лупа сместилась вправо. Угрюмый пустырь, обнесённый железным забором, раньше других узнали Антон с Верой. Тусклый блеск металла, слепые норы, уходящие вглубь земли, отверстые колодцы с ядовитым рассолом, отвалы мёртвой почвы… Дым, много дыма. Разноцветное зарево, висящее над раной. Копошащиеся в чреве земли машины. Копошащиеся в груде машин люди. Копошащиеся в телах людей врачи. Копошащиеся в мозгах людей роботы… Пустырь чернел на глазах. Ядовитый дым заволакивал теперь весь горизонт. Росли всё новые груды металла. Машины всё глубже вгрызались в рану земли. Грузились составы, стучали вагонетки, щёлкали штампы, текли деньги… А лес тускнел, мелела река. Пропали олени, а за ними и другие звери и птицы. Серые безжизненные отвалы расходились всё дальше, отгрызая у леса новые и новые земли… Люди с безразличными глазами равнодушно ходили на работу. Водили в садики малокровных детей. Воспитывали безучастных ко всему подростков. Считали зарплату, погашали ипотеку, ели гамбургеры, смотрели телепередачи… Болели, лечились. Выезжали на море, покупали новые машины и гаджеты, выкладывали фотографии в сеть. Снова работали… Ставили под галочками нужные подписи, нажимали положенные кнопки, предъявляли справки и удостоверения… Умирали… Сменялись новыми, такими же равнодушными и безучастными людьми. А земля их всё больше превращалась в безжизненную, дышащую смрадом ядовитую пустыню. Преобладающими цветами стали не зелёный и голубой, а бурый, серый и чёрный. Эта грязь пучилась и выплёскивалась за пределы Чернавска, а потом и Верхнедонска. Укрупнённая ячейка голограммы снова стала уменьшаться, но цвет грязи никуда не делся. Очаги бурого появились и в других точках земного шара, они росли и сливались между собой, пока вся Земля не превратилась в один дымящийся пустырь… Небесный экран медленно погас. Клубок мерцающего тумана развернулся обратно в Млечный путь и занял привычное положение на небосводе.
– Теперь этот сон увидели тысячи людей, – сказала Дарина, вернувшись снова в человеческое тело. – Надеюсь, им хватит мудрости не принять его за случайный импульс изнурённого мозга.
С лавки по правую сторону от трона поднялся затянутый в чёрный сюртук, нахохленный Воронец.