ов, безуспешно разыскивающий вышедшего из-под контроля зятя. Рубин был удивлён, что люди Коростелёва до сих пор не выследили его, позволили добраться до студии. Но он не знал, что они уже побывали в Пчельниках сегодняшней ночью. И что, вломившись в незапертый дом, не обнаружили там ровным счётом ничего интересного. Дом был пуст, насколько пустым может быть заброшенный дом, в котором долгие годы никто не живёт. Электричества в развалюхе не было, а мощные фонари высветили лишь увитую паутиной старую рухлядь и толстый слой пыли. Мутное зеркало в простенке отражало метание огней и растерянные лица матёрых оперативников. Так ни с чем и отбыли.
Как только ведущий бодрым голосом отчеканил вступительную речь, слово передали Рубину. Камера взяла крупным планом фотогеничное лицо директора и застыла в ожидании. Застыл и Орешкин, скрывая за дымчатыми очками полный ужаса взгляд. Глубокомысленно замер академик Эпштейн. Затихли багровый Семёнов и невозмутимый Головко. Приник к экрану старый и уже безнадёжно больной профессор Сидоренко с забытым лекарством в руке. Запершись ото всех в своём кабинете, окаменел в тяжёлом предчувствии президент Новиков, получивший накануне два уведомления от того, в ком по наивности видел продолжателя его рудной империи. Затаили дыхание сотни чернавцев, включая Кузьмина, Парамонова, Климова и Черпака. В холле психиатрический клиники у общего телевизора умолкли пациенты Перцев, Трепаков и Курочкин, а также несколько примкнувших к ним от скуки больных. Замер в безветрии чернавский лес. Застыл весь мир, ожидающий решения своей участи.
– Уважаемые верхнедончане и жители области, – Рубин твёрдо смотрел в камеру. – Считаю своим долгом сообщить вам следующее: углубленный анализ всех факторов, влияющих на безопасность разработки чернавского никеля, выявил чрезвычайно высокие риски при освоении месторождения. К моему сожалению, проект представляет слишком большую угрозу для экологии региона. Я передаю на рассмотрение Общественного совета материалы, подтверждающие сделанное мною заявление, – Антон протянул оцепеневшему Эпштейну папку. – Копии документов направлены в адрес министерства и областного департамента экологии и природопользования, – Рубин встретился глазами с помертвевшим взглядом Головко. – В связи с вышеизложенным я считаю неприемлемым своё дальнейшее участие в работе над этим проектом и в компании вообще. Я признаю личную ответственность за допущенные ошибки и оставляю пост генерального директора Верхнедонского филиала компании «Траст-Никель». Благодарю за внимание! – Рубин отцепил петличку микрофона и покинул застывшую в гробовом молчании студию. Очнувшийся режиссёр программы дрожащими руками пустил в эфир рекламный ролик, в котором бархатный баритон за кадром рисовал жизнеутверждающие картины прекрасного и изобильного будущего. Но теперь они воспринимались зрителями не иначе как издёвка, и многие выключили телевизор. Директор телеканала «ЖЖЖ», вызванный срочным звонком, уже мчался в Красный дом, утирая со лба катящийся градом пот. Рубин, не дожидаясь лифта, сбежал вниз по ступенькам телецентра и прыгнул в машину, усмиряя сбившееся дыхание. Ровно тридцать секунд разделяли его и вломившихся в студию людей в штатском во главе с Коростелёвым. Но им не с кого было спросить за сорванный эфир, не считая так и оставшихся сидеть за круглым столом немых участников несостоявшейся дискуссии. Однако чуть позже Коростелёву предстояло распутывать дело куда более серьёзное. Да и у работников телевидения к вечеру появился шанс исправить казус с прямым эфиром. А пока в Верхнедонском филиале компании «Траст-Никель» разом зазвонили все телефоны. Головной офис раздавал чёткие указания всем подразделениям: кому что делать, дабы рассеять вызванную заявлением Рубина панику. По тревоге были подняты все стратегические связи. Новиков сам лично набирал номера телефонов, использовать которые решался только в самых критических случаях. Такой случай настал. Работающая в филиале комиссия ворошила папки, перетряхивала бумаги в кабинете Рубина. Искали финансовые нарушения – надо же было к чему-то придраться, чтобы начать судебную тяжбу. Дёгтева под диктовку Орешкина строчила пресс-релиз. Головко связывался с министерством. Эпштейн – с Канадой.
В это время Антон был уже далеко от города. Он переживал сейчас ощущения, схожие с теми, что испытал в Альпах, оставшись в живых после падения на параплане. «Со мной всё в порядке, я жив!» – говорил он неведомо кому. Возможно, эти слова были адресованы спасшему его в очередной раз ангелу-хранителю. А может, он говорил это Вере, ждущей его в Пчельниках. Или убеждал себя самого, не веря до конца в то, что сделал только что. Он уже вычеркнул из памяти мучительные сомнения, предшествующие сегодняшнему заявлению. Отбросил прочь страхи и колебания. Он отрезал себя от прошлого и строил планы, что будет делать дальше, когда закончатся неизбежные суды и утихнут скандалы. Как будет встраиваться в жизнь маленького городка, обживаться в Пчельниках. Прежде всего нужно довершить дело Черпака, добиться полного его освобождения. Затем восстановить Верин дом. Если уж она хочет жить здесь, то надо создать ей королевские… ладно, хотя бы человеческие условия. Пусть пишет. Чем заниматься самому, он решит позже. Теперь чернавцы. Он должен сделать что-то и для них. Почему бы не организовать форум, всероссийский, а лучше международный, и посвятить его альтернативным путям развития Чернавского района. Пригласить Сидоренко и всех, кто способен не только протестовать, но и что-то делать. Привлечь инвесторов. Показать, что у Чернавска есть другой, более экологичный, более гуманный путь развития. Что можно использовать те очевидные ресурсы, которые не потребуют запредельных рисков, не уведут регион в «красную зону». Правда, путь этот не так прост и короток, не так прибылен, как рудник, зато по нему смогут идти не одно поколение потомков. Здоровых потомков, а главное – живых…
Так думал Антон, возвращаясь в Пчельники. Когда он въехал на грунтовую дорогу, снова почувствовал странные толчки. Земля подрагивала под колёсами машины, сотрясаемая то ли рыданиями, то ли смехом.
***
Причина земной дрожи раскрылась позже. В тот день в Чернавске зафиксировали аномальное усиление сейсмической активности. Хаотичные, ничем не объяснимые магнитные волны с утра блуждали в районе Вороньего поля. Последовавшее затем лёгкое землетрясение (не более четырёх баллов по шкале Рихтера) с эпицентром в лагере геологов было до странности локальным: в радиусе ста километров толчки не ловили даже сейсмографы. Однако внутри самого лагеря оно наделало немало проблем. Глубокая трещина расползлась с востока на запад, разделив огороженную зону надвое. Пришлось остановить буровые работы. Несколько спальных вагончиков покосились, и геологов в спешном порядке уплотняли в дальние бытовки, отстоящие на безопасном от трещины расстоянии. Семёнов отправил в аналитический отдел срочный отчёт с фотографиями и подробным описанием ущерба. Но он поторопился. Ближе к вечеру задремавшая земля снова пришла в движение. На этот раз последствия оказались гораздо более сокрушительными. Гигантская воронка диаметром в сотню метров образовалась посреди Вороньего поля. Провал возник в считанные минуты – никто не успел толком сообразить, только услышали глухой взрыв, будто под землей разорвалась мощная бомба. Над ямой зависло облако рыжей пыли, не позволявшее оценить масштабы бедствия. Когда же оно рассеялась, взорам свидетелей предстало идеально круглое отверстие с ровными и абсолютно гладкими краями, будто экскаваторщик-ювелир вырыл её специально для книги рекордов Гиннеса. В этой дыре сгинули две буровые вышки, бульдозер, самосвал и несколько единиц мелкой техники. К счастью, никто из людей не пострадал. Каким-то чудесным образом все работники оказались в тот момент не там, где должны были быть.
Лагерь оцепили. Вокруг железного забора натянули полосатые ленты, по периметру выставили охрану. Прибывшие оперативники стали опрашивать геологов, но те не могли сказать ничего внятного. На их бородатых лицах было написано величайшее изумление, граничащее с благоговейным ужасом. Коростелёв начал собственное расследование – он был убеждён, что это теракт, исполнителем которого является, скорее всего, шайка экоактивистов, возглавляемая… Рубиным. Почему бы и нет? Его действия в последнее время вполне допускали подобное предположение. Семёнов давал следователю сбивчивые показания, когда к месту происшествия подъехала съёмочная группа телеканала «ЖЖЖ» – первая из отряда быстрого информационного реагирования. Яркий, как попугай, репортёр чуть было сам не свалился в воронку, пытаясь на глазок определить её глубину. Яма была так велика, что не было видно дна, не говоря уже об обломках техники. Вскоре десятки кинокамер и микрофонов заработали в зоне катастрофы. Отсняв горячие кадры, журналисты бросились на штурм людей, по долгу службы обязанных внести ясность в оценку происшедшего. Одни отправились за разъяснениями к академику Эпштейну, другие – к главе района Тупикину, третьи – в департамент экологии и природопользования к Головко. Особо голодные акулы пера пытались разговорить хмурых геологов, но те лишь красноречиво махали руками в сторону провала да курили одну за другой сигареты. И никому из тружеников пера и диктофона не пришло в голову, что ответа может и не быть вовсе. Как нет разумных объяснений многим событиям, происходящим сегодня на этой планете. Потому что человечество на нынешнем этапе своего развития попросту не в состоянии их дать.
Никому не пришло в голову, что плоская картина мира, сложившаяся в умах многих людей, создает примитивное отношение к этому миру, чреватое непредсказуемыми и даже фатальными последствиями. Никто не задумался о том, что современная наука ставит перед собою те же самые задачи, что ставила когда-то магия: постижение Вселенной, изучение её строения и энергий, использование полученных знаний как орудия власти над миром. Разница состоит лишь в том, что магия всегда стремилась войти в альянс с природой, уважая её величие и окончательную непостижимость, а наука использует её как безгласный полигон, как неограниченный дармовой источник ресурсов, который можно смело и бестрепетно эксплуатировать ради собственной выгоды. Никто не заметил, что стихийная эволюция давно себя исчерпала и человечество стоит на пороге эволюции осознанной – целенаправленного со-творения Мира в подмастерьях у главного Творца. Никто не понял, что научно-технический прогресс без духовной основы становится прямой дорогой в ад. А вечные человеческие ценности превращаются в неотъемлемое условие эволюции, покидая отведённую для них узкую область художественных аллегорий и философских толкований. И только в результате соединения любви с научным расчётом, нравственности с передовыми технологиями может родиться новое мировоззрение, ведущее к сохранению и развитию цивилизации. Ни политической волей, ни огнём, ни мечом этого не насадить. Не добиться ни деньгами, ни завлекательными обещаниями.