ажным жизненным опытом.
– …А перед сном заколку нужно снимать, иначе к старости волосы выпадут, – услышал Тима окончание фразы.
– Тетя Ирина, к тебе почти муж!
Заявив это, малолетний проводник предпочел скрыться за стеной строящегося дома, и уже оттуда понаблюдать за тем, как взрослые будут целоваться или делать еще что-нибудь интересное. Но он жестоко разочаровался – Тима всего лишь сел рядом, чувствуя порядочную робость. Ирина, кажется, тоже смутилась и замолчала.
– Как прошла операция? – кашлянув, пробормотал он.
– Успешно, – быстро отозвалась она. – Врачи спросили меня, хочу ли я ребенка, и пустили в питомник. Мне нравится… Беги. – Она подтолкнула девчушку в спину, и та нехотя отодвинулась на метр, навострив ушки. – Только это будет еще не скоро, через год или два, сначала нужно обследовать яичники на предмет отклонений от нормы, выйти замуж и дождаться очереди.
– А у меня отказались принять сперму, – пожаловался Тима. – Говорят, не дорос еще.
– Почему ты хотел ее сдать? – Голос Ирины внезапно охрип.
– Ну, я подумал, вдруг ты не откажешься иметь ребенка из моего генетического материала, – заставляя свои связки шевелиться, произнес Тима. Глядеть у него получалось исключительно вниз.
Спустя секунду осязательные нервы на его левой ладони ожили, сигнализируя о контакте с чужим образом. Он медленно повернул голову на одеревеневшей шее и встретился с прищуренным взглядом улыбающихся Ирининых глаз.
– Что ж, придется мне подождать, – смиренно сказала она.
687-й
Природа повторяет себя: зерно, посеянное в тучную землю, плодоносит; мысль, посеянная в восприимчивый ум, плодоносит; числа повторяют пространство, хотя так от него отличны.
Все создано и определено единым творцом: корни, ветви, плоды; причины, следствия.
1
Браун, парнишка со странным и архаичным прозвищем Стоп-бит (которое возникло много лет назад по причине его патологически недоверчивого отношения ко всему незнакомому или непонятному) в изрядном сомнении озирал скопление жутковатых устройств, прихотливо расставленных на круглой арене студии.
– Почему мне кажется, что я зря плачу за аренду узла? – пробормотал он
На Веронику, что стояла рядом и нетерпеливо кусала губы, он не глядел.
– Мы платим вместе, – прохладно сказала она.
– Я помню. Ну, покажи, что ты тут придумала.
Она приблизилась к мощному прессу – если это был именно пресс, а не что-либо иное – и пояснила:
– Первые четыре строчки исполняются музыкантами здесь. Можно без инструментов, иначе те расплющатся и потеряют правильное звучание.
– А сами исполнители?
– По сценарию они превращаются в низкорослых уродцев, – радостно улыбнулась Вероника. – В это время должен звучать первый куплет:
Любовь обрушилась как молот!
Гнетет меня скалой базальта.
Мой образ сплющен и расколот,
Покрылось хрипами контральто…
Стоп-бит ошалело уставился на сценаристку и воскликнул:
– Но как же закон об искажении образа?
– Я видела его, не волнуйся. Там сказано, что запрещается модификация образа, препятствующая установлению личности его владельца. Мы же в титрах пустим строку с именами исполнителей, к тому же все изменения не будут иметь радикальный характер. Индивидуальные черты исполнителей останутся на месте. Кроме того…
Браун прервал ее, показав на следующее приспособление:
– А это что такое?
– Железная дева, – с гордостью ответила девушка. – Раньше они были цельнометаллическими, но мы, конечно, используем прозрачный пластик, чтобы зрители в полной мере почувствовали весь ужас певца. А он кричит:
Нейронов жгучие охвостья
В тугие жилы я сплетаю!
Волос пшеничные колосья
Я сотней пинов проницаю!..
– Хм, – встрял Браун. – Ты уверена, этот текст удачно накладывается на видеоряд с твоей «девой»?
– А фраза о «проницании»? Зубья органично иллюстрируют поэтический компонент произведения. И к тому же зритель скорее обратит внимание на число «сто»: пинов-то гораздо больше. Так и будет думать – они это специально или по глупости?
– К текстам прошу не цепляться, – отрезал Стоп-бит.
Он был их автором и болезненно переживал всякую критику.
2
Тима настроил генератор альфа-ритмов таким образом, чтобы просыпаться одновременно с Ириной. Честно говоря, в этом деле ему помогла его новая версия личной программы, которую он, чтобы не путаться, также называл Чиппи. Наследственная память делала различие между версиями минимальным – так или иначе, вся Тимина жизнь в цифрах и образах хранилась на муниципальном сервере, и доступ к ней у новой программы был неограниченный. Однако теперь Тима, гордый собой, мог помыкать программой и дерзко игнорировал ее замечания.
Причина для перемены домашнего помощника была веской. Вот уже полгода, как Тима женился и переехал с супругой в отдельную квартиру (в том же доме, понятно, чтобы им проще было, появись вдруг такая блажь, навестить друг друга). Сразу после официального разрешения на образование семьи мама встретилась с Ириной на одном из узлов. Со стороны будущей жены появились ее родители и, очевидно, предки молодоженов понравились друг другу!
Еще полусонная, Ирина обхватила молодого мужа всеми четырьмя конечностями и вытянулась, ускоряя ток крови по мышцам. Ее выбритые виски ласково кольнули его короткой светлой щетинкой.
– Иришка, – Тима пощекотал ее за ухом, а второй рукой погладил «гофрированную» ложбинку между ее горячими, слегка влажными лопатками, – пусти в туалет.
– Отнеси меня тоже, – пробормотала она.
– Когда только мы с тобой канюлю купим, – посетовал он. – Хотя бы одну на двоих для начала.
– Сперва жилищный кредит отдай, – хмыкнула Ирина и наконец открыла глаза, в выражении которых Тима с восторгом, никак не надоедавшим ему, разглядел подлинную симпатию. Наверное, ей понравилось, как он любуется ее заспанной физиономией: она подтянулась на локтях и сунула нос ему за ухо, пощекотав мочку сухими губами. По ребрам скользнули маленькие бугорки сосков, и он почувствовал нестерпимое желание покатать их на языке.
– Ладно, дай хоть помочиться. – Она со смешком поднялась на вытянутых руках и впустила под одеяло прохладный (22 градуса по Цельсию) воздух комнаты. – Ох, и в животе совсем пусто.
– Я первый! – вскричал Тима и попытался ухватить жену за талию, чтобы повалить ее на бок.
Но она выскользнула, царапнув его по ладони кончиком выбившегося из-под повязки катетера. Напоследок Ирина кинула ему на голову одеяло и с легким топотом спряталась в ванной. Тима последовал за ней и в нетерпении обошел вокруг унитаза, оккупированного женой. От прежнего хозяина, полгода назад увезенного в приемный покой сектора, им досталась самая примитивная обстановка. Она практически ничем не отличалась от той, что имелась в старой Тиминой квартире.
Увы, денег у молодого человека не стало больше: значительную часть пособия вычитали в счет компенсации жилищного кредита.
– Ну что, еще не передумал идти на прием? – спросила Ирина.
Она уже успела насадить раструб своего катетера на пищевод и умиротворенно поглощала питательный раствор. Тима же еще только вышел из ванной.
– Позже…
Он склонился над пупком Ирины, чтобы облизать ложбинку вокруг пластиковой трубки – в ней глухо пробулькивала жидкая пища. Жена хрюкнула и выгнулась дугой, сдерживаясь, чтобы не засмеяться от щекотки и не сорвать катетер с пищевода.
– Сейчас у меня есть дело поважнее, чем какая-то транснациональная корпорация, – страстно просипел Тима.
– А тебе на сколько назначено? – сквозь смешок выдавила Ирина.
– На десять. – Он уже поднялся выше, поймав-таки прохладный, ускользающий от него сосок губами.
– А сейчас?
– Текущее среднеевропейское время – девять часов сорок три минуты, – нейтрально сообщил Чиппи.
– Вирус тебя побери! – притворно погрозив в пространство кулаком, Тима слез с жены и подцепился к пищеводу. – Ладно, бодрее буду выглядеть…
Ирина принесла ему из шкафа самое приличное платье, достаточно скромное и в то же время элегантное (она лично высмотрела его на какой-то дешевой распродаже). Не прерывая процесс питания, Тима напялил платье до пупка.
– Веди себя с достоинством, – наставляла между тем жена. – Помни, что ты имеешь патент на очень перспективную разработку, за которую рады ухватиться все производители консолей.
– Разве они рады? – удивился Тима.
– У них должно создаться такое впечатление.
– Ты предлагаешь мне соврать «Консолям»?
– Достаточно просто намекнуть, дурачок! В бизнесе работают ушлые люди, они любой намек поймут.
– Ладно, попробую, – в сомнении пробормотал он.
3
– А это еще что за страшилище?
С невидимого крюка над их головами свисало огромное полукруглое лезвие, под которым Вероника изладила нечто вроде древнего гроба.
– Хочешь испытать на себе? – полюбопытствовала она.
Стоп-бит ощутимо вздрогнул – очевидно, ему представилось, как жуткое орудие вгрызается в его эфемерную плоть, активизируя «кровавую» процедуру разрушения образа.
– Душа разрезана клинком, —
продекламировала Вероника, —
Неправомерного отказа!
Отринут ядерным пинком,
Повергнут в жерло унитаза…
Эти строки твоей песни мне особенно нравятся.
– То есть на третью строфу ты выделила целых два вида казни. – Констатировал Браун. Расклеиться от похвалы партнерши по бизнесу он и не подумал. Все же его тонкие бледные губы слегка напряглись, образовав подобие улыбки. – Неужели ты действительно наметила погружение артиста головой?…