– И что теперь делать? – глупо спросила Вика.
– Я теперь бурятка, – сказала Ира.
– А что это?
– Я не знаю. Очки буду носить.
Мать грохотала на кухне.
Лукьянова опасно заболела. Выявили случайно. Сдала какой-то дурацкий анализ крови и вдруг – здрасте: рак яичников – это у нее, нерожавшей. Никому не сказала, стала бешено лечиться. Все процедуры выбивала со скандалом, но бесплатно. Беззастенчиво спекулировала девчонками-сиротками, а потом уже и самой болезнью.
Характер очень испортился. Она стала домашним чудовищем.
И, как назло, девчонки в пубертатном возрасте. На каждое слово хамят.
Денис ходил по школам, искал девочку для своего фильма. Дали деньги на дебюты. А они бывают раз в жизни. Раз – и всё, уже не дебют. Все самые талантливые уже по два-три фильма поставили. А он был из середнячков, про таких говорят «не без способностей». В общем, Денису выпал шанс предъявить себя в самом-самом лучшем виде, иначе иди в курьеры.
Сценарий был слабенький. Детский. Слюнявенький. Но не до жиру. Группу собрали наспех, и сроки поджимали – начинать через неделю. Уже и тарелку приготовили разбивать по традиции в первый съемочный день. В центре название «Дети – наше будущее». Вполне чудовищное, рабочее. И куча претенденток с утра до вечера под предводительством матерей болтались возле студии. Ну вот ничего не меняется с самых ранних времен, с любимого кино его бабушки «Самая красивая» с Анной Маньяни, и до нынешних, не самых простых, не самых веселых, но гламурных для восприятия кинематографа. Мамаши хотят, девочки хотят. А режиссер их не хочет.
Все, что видел, – не то, не то. Объяснить самому себе не может – не то. Нужна странная девочка, из поднебесья.
Сел на ящик возле «Пятерочки» и взмолился: «Господи, помоги, пошли мне то, что мне нужно. Ну ты же понимаешь!»
В этот момент из магазина с покупками вышли Ира и Вита. С двумя потертыми домашними сумками, заполненными самыми ходовыми товарами – картошка, лук, морковь, соль, сахар, хлеб. Ничего другого они не покупали. Ну разве что подсолнечное масло и чай иногда.
Денис встал. Потом спросил:
– Девочки, картошка хорошая?
Обе остановились, посмотрели друг на друга и пожали плечами. Они всегда брали самую дешевую, даже проросшую.
– А почем?
На этот вопрос бойко ответила Ира:
– По деньгам.
– Ну хоть вкусная?
Опять девочки переглянулись и пожали плечами.
– Взглянуть можно? – попросил Денис.
– В магазине смотрите.
Поменяли руки и пошли дальше.
– А нет такой, называется «синеглазка»?
Девчонки остановились, засмеялись:
– Как-как?
Ира ответила:
– Первый раз слышу.
У Дениса сердце замерло. Это был диалог из сценария, и они отвечали так, как будто уже играли в фильме. Одна из них была точно из поднебесья и при этом синеглазка. А вот вторая, черноглазая, подходила на роль подружки-антипода. Уже не по тексту Денис сказал:
– Передайте маме, пусть позвонит.
И протянул карточку с телефоном, типа визитной.
Ира взяла и сказала:
– А вы кто?
– Там написано, – крикнул Денис и ловко сел в подошедший автобус.
Девчонки впились в карточку и прочитали, что владелец визитки режиссер Денис Горбунов и что работает в кинообъединении «Дебют».
– Дебют, это что такое? – спросила Ира.
– Кажется что-то важное.
Но Лукьянова категорически отказалась звонить и выбросила карточку в мусорку. Потом налила полстакана водки, взяла огурец и удалилась к себе в комнату скорее снять адскую, изнутри гложущую боль.
Вита дождалась тишины – мать обычно засыпала после своего «лекарства». Достала карточку и набрала номер. Говорила необычным взрослым голосом – Ира обалдела. Ну не узнать тихую почти бессловесную сестру.
– Денис Алексеевич, – твердо сказала сестра, – девочки передали мне вашу карточку. В чем предмет вопроса?
«Предмет вопроса» – всегда говорила Антонина, когда надо было выбивать льготы и бонусы.
Вита слушала, поддакивая низким красивым тембром:
– Ну конечно, о чем речь, абсолютно, нет слов, нет проблем.
Потом положила трубку и перевела дыхание:
– Завтра надо быть на студии. Он нас встретит. Просит взять документы.
– Какие?
– А черт его знает, пройдем и без документов, ёлы-палы, – Вита еще была во власти своего придуманного образа и продолжала лихо использовать материнский лексикон.
На следующий день вместо школы они поехали по адресу в визитке. Денис их ждал и удивился, что они без мамы. Хуже, что у них не было никакого документа.
– Охрана сейчас самый главный начальник в нашем деле, – объяснил он девочкам, – ну ладно, пошли в кафе посидим.
Вита и Ира никогда не сидели в кафе, но пытались держаться непринужденно. Денис протянул им красиво переплетенное меню:
– Выбирайте.
– Спасибо, мы сыты, – вежливо отодвинула меню Вита.
– Но чаю-то можно? – спросила ее сестра.
– У нас денег нет. С собой, – пояснила Вита Денису и показала проездной: – Вот!
– Ладно, чаю так чаю! Девушка, – окликнул он длинноногую красотку, – нам бы всем чаю.
– Зеленый? Черный? Чайничек на всех?
Девочки запнулись.
– Давайте черный и на всех, – завершил заказ Денис, – угощаю!
Потом оглядел их и спросил:
– Ну и кто вы такие?
– Вита.
– Ира.
Денис засмеялся:
– Очень приятно. И что вы умеете?
Ира сказала:
– Вита умеет говорить чужими голосами.
– Та-ак, и какими?
– Ну, например, маминым.
Вита пнула сестру по ноге довольно больно. Денис заметил. Но длинноногая принесла три чашки, чайник и тарелочку с пакетиками и тремя маленькими шоколадками.
Вита и Ира догадались, что мешочки надо открыть и опустить чай в кипяток. Сделали и руки сложили.
– Что такое? – спросил Денис.
– Горячо.
Сидят – молчат. Тогда Денис достал телефон, потыкал кнопки и протянул Вите:
– Позови Михаила Ивановича.
– Кто это?
– Не знаю. Просто скажи, что не туда попала.
Вита поняла, что это какая-то проверка и спросила:
– А каким голосом?
– Да каким хочешь.
Вита долго слушала гудки, соображая, каким голосом спросить этого Михаила Ивановича, вспомнила смешную учительницу пения с писклявым голосом и собралась с духом. Но неожиданно услышала голос мамы:
– Але, але, кто это… помогите!
– Мама, что случилось?
Денис и Ира замерли.
– Умираю.
– Мама, это Вита, мы сейчас… сейчас… тебе скорую надо.
Но Лукьянова уже бросила трубку.
– Кто это? – спросила Ира. – Мама? Что случилось?
Но Вита уже бежала к дверям, за ней ринулась сестра. Денис бросил пятисотку на стол и побежал за девочками.
– Стойте, – крикнул он, – стойте, у меня сегодня машина.
По дороге Вита молчала, а Ира спрашивала Дениса, откуда он знает их телефон?
– Но она же звонила вчера, у меня зафиксировано.
– А вы хотели, чтобы Вита говорила с мамой?
– Да ничего я не хотел, просто хотел посмотреть, как вы говорите, что вы думаете…
– Стоп, – сказала Вита, – приехали!
Она сразу побежала к подъезду, снимая с шеи связку ключей – от подъезда и квартиры. За ней – Ира. Денис запер машину и тоже за ними.
Лукьянову без сознания увезли на скорой помощи в больницу. Они ехали, следом, но отстали, застряв на перекрестке, и не сразу разыскали, куда ехать. Наконец нашли, но в приемной им сказали, что Лукьянова в реанимации и навещать нельзя. Девочки и Денис вышли грустные. Денис вспоминал, сколько у него на счету денег, и понял, что ничего. Все, что он мог сделать, – отвезти их домой на «Авиамоторную».
Прощаясь, сказал:
– Девчонки, только найдите, кровь из носу, свои документы. Завтра не ходите ни в какую школу, ждите меня. Дверь не открывать, на телефон не отвечать. Я к вам сам появлюсь.
– А как мы догадаемся, что это вы, – трезво просила Ира, – у нас домофон сломан.
– В окошко посмотрите. У вас куда окна выходят? Во двор?
– Во двор.
– Ну вот увидите и откроете. До завтра.
Девочки выбрались из машины и пошли к подъезду.
Ира повернулась и спросила:
– А завтра что будет?
Но Денис уже разворачивался на узком дворе.
Дома стали решать.
– Кино – это здорово, – сказала Ира, потом добавила: – Маму жалко.
– А по-моему, он педофил, – зло буркнула Вита.
– Это что такое?
– Детей любит. Девочек.
– Ну и хорошо. Пока мама болеет, он нас на машине покатает. Мне понравилось.
Вита достала картошку и принялась чистить на газетке. Ира подошла к зеркалу и стала корчить рожи.
– Смотри, как я умею, надо ему показать.
– Мне он совершенно не понравился. Почему никому не открывать, мало ли, может, мама вернется, а мы что, ей не откроем?
Зазвонил телефон. Вита пошла было, но Ира схватила ее и взмолилась:
– Ну он же сказал, не подходить!
– А вдруг с мамой плохо?
– Да мы знаем, что плохо.
– А вдруг совсем плохо?
Вита взяла трубку и взрослым голосом сказала:
– Слушаю.
И замолчала, выражение лица было странное. Ира умирала от любопытства, но не решалась прервать.
– Нет, благодарю вас – так же по-взрослому произнесла Вита, – с ними все в порядке. Я их тетя, сестра их мамы, и, конечно, не оставлю девочек без присмотра. Меня? Виктория Вячеславовна Лукьянова, паспорт, ну конечно, есть, мне, между прочим, моя дорогая, уже скоро сорок. Всех благ.
Отбой. Ира, онемев, смотрела на сестру.
Вита отдышалась и продолжила чистить картошку.
– Кто это? Что они хотят?
– Органы опеки. Хотят нас забрать обратно в детский дом, ты хочешь?
– Ну зачем ты взяла трубку? – застонала Ира, ей очень не хотелось в детский дом.
– Тогда они пришли бы с МЧС дверь вскрывать.
Положила очищенную картошку в кастрюльку, налила воду и, пригорюнившись, сказала: