23 октября 1981 года, 00.00, ПЛ БС-486.
Закончились очередные переговоры с личным составом аварийной лодки, из которых выяснилось, что подводники к приему имущества через торпедный аппарат ещё не готовы. А в 00 часов 10 минут Петрович снова заступил командовать водолазным спуском, сменив отработавшую тройку водолазов.
Время тянулось медленно. Водолазы начали замерзать. Пришлось каждые двадцать минут менять рабочего и страхующего водолазов местами. У страхующего была возможность согреться, поднявшись в осушенную водолазную шахту. У рабочего водолаза, находящегося на торпедных аппаратах, такой возможности не было.
23 октября 1981 года, 00.10, ПЛ БС-486.
Старший помощник командира «С-178» сидел на стеллаже торпеды и тяжело дыша думал. Связь с поверхностью по телефону аварийно-сигнального буя вдруг ни с того ни с сего прервалась. Аккумулятор радиосигнального устройства, к которому механик приделал лампочку совсем сел, светить нечем. Психологическое состояние личного состава подавленное и внушает большие опасения. Теперь по корпусу лодки постоянно стучали водолазы, но о чем? Этого старший помощник выяснить не мог никак. Таблица основных условных сигналов в отсеке была. Да если бы и не было, старпом всё равно помнил её наизусть. Но водолазы явно стучали что-то другое! Они явно передавали буквенный текст, но сигналы были совсем не похожи на азбуку «Морзе»! Чтобы понять, что они передают нужно записать сигналы и расшифровать их значение по таблице передачи букв. Но для этого нужно видеть таблицу, нужен свет. А его как раз нет! Что же делать?
Во, блин! Что делать! Совсем память отшибло! Ведь первым номером идёт приём недостающего имущества!
– Торпедисты! Заполнить торпедный аппарат №3 водой! Открыть его переднюю крышку, – дал он команду.
23 октября 1981 года, 02.35, ПЛ БС-486.
Наконец-то, кроме докладов о самочувствии от водолаза пришло радостное: «Слышу журчание воды, по-видимому из района торпедного аппарата №-3!»
– Центральный водолазам! – Вызвал лейтенант. – Идёт заполнение торпедного аппарата водой! По-видимому, подводники готовы к приёму имущества! Все оживились. Петрович вновь заполнил шахту со страхующим водолазом водой. Он решил не снимать рабочего водолаза с торпедных аппаратов. Подумав, распределил обязанности: обеспечивающий водолаз подает имущество страхующему, тот несет его рабочему водолазу, который, в свою очередь, укладывает его в торпедный аппарат. Страхующий возвращается в ПВО за новым комплектом имущества. И так до тех пор, пока имущество первой очереди не будет полностью загружено.
В отсек прибыл командир, и выяснив что будет подаваться в первую очередь, приказал развязать мешок с провизией и вложил туда записку, в которой подробно изложил план последующих мероприятий и порядок перехода подводников по ходовому концу в ПВО «Ленка».
Опасаясь забить торпедный аппарат так, что оттуда невозможно будет ничего извлечь, решено было передавать имущество на затонувшую подводную лодку в два приёма. В первую очередь шесть недостающих комплектов ИСП-60, два гидрокомбинезона СГП с вложенным в них аварийным бельём, мешок с провизией, аварийными фонарями и вложенной в него запиской. Во вторую очередь, ещё 10 комплектов ИСП-60, фонари, воду, пищу.
Имущество первой очереди загружено в торпедный аппарат №-3. Водолаз дал людям в отсеке условный сигнал на закрытие наружной крышки и начало шлюзования. Наружная крышка медленно закрылась.
Собравшиеся в водолазном отсеке «Ленка» вздохнули с облегчением. Теперь путь к спасению подводникам открыт, даже если по-каким бы-то ни было причинам передача имущества второй очереди и не состоится! Теперь у них есть всё, что для этого нужно!
Водолазы очередной тройки ушли под воду и заняли свои места. Вновь началось ожидание. Ожидание, когда подводники выгрузят имущество и откроют наружную крышку торпедного аппарата для приёма следующей партии.
23 октября 1981 года, 03.03, ПЛ С-178.
В темноте отсека, слив воду из торпедного аппарата в трюм подводники приступили к его разгрузке.
– Ну вот и укомплектованы! – Подумал старший помощник. В отсеке вдруг резанул глаза яркий свет от включённого кем-то аварийного фонаря!
– Ура! Теперь со светом! – Выразил радость механик, но никто даже не улыбнулся. По прежнему было холодно. Зашкаливающий все мыслимые пределы углекислый газ туманил сознание и заставлял болеть головы. Регенеративные дыхательные устройства с очисткой атмосферы явно не справлялись. Подтравленными людьми овладело равнодушие.
Старший помощник присел на торпедный стеллаж, его, как и всех вдруг пленило равнодушие. Равнодушие к своей судьбе и к своей жизни, к тому, что было и к тому, что будет. Сидя на стеллаже, он всё глубже и глубже начал погружаться в дрёму. Однако через неё, через равнодушие, в затуманенном сознании как-то незаметно, а затем всё яснее и яснее начала проступать простая и неприятно колючая мысль: «Ни хрена себе! Офицер Фло та! Ладно, сам сдыхай, если хочется, но подчинённые-то тут причём? Они должны жить!» Мысль неприятно беспокоила, будоража окутанный дурманом сна и недостатка кислорода разум, заставляла болеть голову и наконец согнала дрёму напрочь. Старпом начал думать.
Начальник штаба еле стоит на ногах, болезнь сердца его совсем доконала. При выходе методом затопления отсека, он вряд ли выдержит, стало быть, его нужно шлюзовать отдельно, – думалось старшему помощнику. – Но наверху шторм! А может он уже стих, ведь столько времени прошло!? В любом случае, чем дольше начальник штаба здесь находится, тем меньше у него шансов выжить. Ладно, этот вопрос сейчас решим, сейчас начнём шлюзовать очередную тройку, – думал старпом, – а что делать с сигналами подаваемыми водолазами, что они стучат? А хотя! А какая разница, что они стучат! Недостающее спасательное снаряжение они уже подали. Сейчас выпущу тройку, приму снаряжение, затем морально подготовлю оставшихся, одену в снаряжение, затоплю отсек и вперед на волю. Водолазы рядом, с наружи, если что, помогут.
Старпом решительно поднялся со стеллажа, назначил тройку выходящих и дал команду одевать снаряжение. Подозвал к себе матроса-трюмного, дал команду взять в руки кувалду и с точностью дублировать ударами по корпусу все сигналы, по ступившие от водолазов.
Моряки одели спасательные гидрокомбенизоны, аппендиксы зажгутовали. Старпом лично проверил изолирующие дыхательные аппараты каждого. Первым в трубу торпедного аппарата пополз командир электротехнической группы, за ним надоевший уже всем штурманский электрик, замыкающим пошел начальник штаба. Заднюю крышку торпедного аппарата закрыли на кремальерный запор и начали процесс шлюзования.
23 октября 1981 года, 05.40, ПЛ БС-486.
Лейтенант Петрович взглянул на часы, – пора будить очередную тройку водолазов, – дал он команду вахтенному в отсеке. Подходил к концу третий час работы водолазов за бортом, их нужно было менять на следующих. Водолаз находящийся на торпедных аппаратах через каждые пять минут, условным сигналом по корпусу запрашивал у подводников о их готовности принять вторую партию имущества. Подводники, так же, сигналом отвечали, что готовы, но крышку торпедного аппарата почему-то не открывали. Время медленно двигалось вперёд, дело стояло. Вдруг, рабочий водолаз доложил, что слышит тихое периодическое постукивание, предположительно из района расположения третьего торпедного аппарата. При этом все наружные обтекатели неподвижны. Это сообщение озадачило Петровича.
Он знал, что при заполнении водой торпедного аппарата должно не постукивать, а булькать, должно журчать. Ведь для того, чтобы его приготовить к приему имущества нужно закрыть внутреннюю крышку, заполнить аппарат водой выровняв давление с забортным, а потом открыть наружную крышку, и всё. При этом постукивание возможно только в период открывания наружной крышки, а при заполнении должно быть бурление воды в трубопроводе и торпедном аппарате!
Петрович переспросил.
Однако водолаз упорно докладывал, что постукивание продолжается. Как будто по торпедному аппарату кто-то ползет.
Петрович доложил свои подозрения о начавшемся выходе подводников командиру. Однако командир «Ленка», только что получивший с аварийной лодки условный сигнал о готовности принимать имущество, дал указание успокоился, усилить бдительность и продолжать водолазный спуск по ранее намеченному плану.
Вот постукивание закончилось и действительно началось побулькивание.
Побулькивание закончилось, и крышка обтекателя медленно двинулась с места.
Страхующий, взяв сколько смог комплектов спасательного снаряжения, потащил его рабочему водолазу. Принес, отдал и начал возвращаться. Тем временем обтекатель и наружная крышка торпедного аппарата №3 открылись совсем и оттуда появилась сначала рука, одетая в СГП, а затем и остальные части тела выходящего подводника.
– Это подводники! Они выходят! – Заорал рабочий водолаз. И его услышали не только в четвертом, водолазном отсеке, но и в Центральном.
– Брось снаряжение, принимай подводников! – Дал команду Петрович, и тут же страхующему, – возвращайся к рабочему, принимай у него подводников и сопровождай их по ходовому концу до ПВО, где передашь обеспечивающему.
Из динамика телефонной станции донесся сдавленный крик рабочего водолаза: «Они вырываются. Одного застегнул карабином к ходовому концу, а он отцепился и рвется наверх. Я его за ногу держу, чтобы не всплыл. Поймал второго! Цепляю на ходовой. Он брыкается!» Из динамика по отсеку полилось шумное и деловитое сопение, которое закончилось лязгом зубов и неразборчивой жалостливой бранью в адрес спасаемых.
– Первый! Ты где! – запросил Петрович рабочего водолаза.
– Я на грунте у лодки. Он, зараза, меня ногой, по голове! Я кажется свой язык откусил.
– Где подводники!?
– Я их упустил, но их поймал и держит страхующий. – Неразборчиво просипел водолаз.
Он сидел на грунте, у носовой оконечности аварийной лодки, пытаясь ослабить прижимные резинки обтюратора шлема. Тот подводник, которого он держал за ногу, исхитрившись, пнул его по голове второй ногой. От боли и неожиданности водолаз его выпустил и сорвавшись с корпуса упал на грунт. Но в дело вмешался вовремя подоспевший страхующий. Помня о грозящей подводнику после всплытия кессонной болезни, он в прыжке успел перехватить его.