к можно ниже и почти чертя брюхом по асфальту двинулся в обход по дуге к маячившей фигуре. Он перекроет гостю пути отхода, а потом устоит ему торжественный приём. Пусть знает, сволочь, как на чужое добро зариться.
На какое-то время морф потерял конкурента из вида, а когда аккуратно высунул морду из-за того самого фанерного корабля, заявившаяся тварь уже колыхалась перед входом в его гнездо, стараясь заглянуть во внутрь.
Теперь Кызы мог хорошо рассмотреть поганца. У морфа не было передних лап. Может быть человек из которого получилось это нелепое чудо при жизни был безруким инвалидом, а может и после смерти руки ему отъел или оторвали, но верхняя пара конечностей у пришлой твари отсутствовала как таковая. Зато задние ноги у него были неимоверно длинные. Причём вытянулись не только бедра, но и голени и ступни. Морф опирался только на ороговевшие пальцы ног и острые пятки теперь торчали теперь примерно в полуметре от земли. На самом деле морф не колыхался, он постоянно переминался с ноги на ногу. Ноги у него были длинные, жилистые, перевитые сухими мышцами, похожими на толстые верёвки. От этого морф напоминал гигантского тушканчика или страуса. Кургузое тулово заканчивалось вытянутой шеей, которую венчала крокодилья голова. От человеческого в этой уродливой голове не осталось вообще ничего. Бугристая кожа с многочисленными наростами, полное отсутствие ушей, по крайней мере их видно не было и, конечно, очень вытянутые челюсти с большим количеством мелких игольчатых зубов.
Поколыхавшись таким образом некоторое время и убедившись, что опасность ему не грозит, тушкан крадущимися шагами поднялся по крыльцу и сунул свою крокодилью морду в дверь. Для этого ему пришлось очень сильно пригнуться. За головой в подъезд проникло с начала туловище, а потом в чёрном зеве дверного проема исчезли и ноги захватчика.
Пора! Кызя стелящимся бегом направился прямиком к своему гнезду. Уже забегая на крыльцо, большой морф заметил резкое дёрганое движение в темноте. Это значило, что его заметили. Прятаться бесполезно. Кызя без раздумий кинулся во внутрь. Долговязый находился в самом дальнем углу. Мерзкая тварь зачем-то уселась задницей в самом начале лестничного марша на второй этаж и выставила перед собой поджатые ноги. Кызя резко вытолкнул своё тело всеми четырьмя лапами и полетел в сторону тушкана. Большой морф практически обрушился на уродца, когда тот лягнул его сразу обеими ходулями. Сжатые как пружины, ноги долговязой твари ударил его с такой силой, что Кызя не только не долетел до противника, но и был отброшен в противоположную сторону к двери. Такой сокрушительный удар чуть не проломил морфу грудную клетку. Его спасли крепкие мышцы и большая масса. Удар об стену тоже был впечатляющий. Аж кости захрустели. Морф тяжело плюхнулся на пол.
Долговязый гад, тем временем, выскочил из подъезда, уходя от дальнейшей схватки. Кызя едва успел увернуться от размашистого футбольного удара ногой. Башенная ярость вспыхнула внутри как бочка с бензином. Большой морф кинулся вслед за обидчиком. Тупого долговязого урода судьба не любила, а может память подвела. Выскочив из подъезда, тот направился прямиком в самый дальний угол двора. Конечно же, он оказался в тупике. Тушкан бестолково вертел головой и даже подпрыгивал, но у него была всего лишь одна дорога — он должен был возвращаться обратно. Кызя стремительно приближался к конкуренту. Очень жаль, что он пропустил тот коварный сокрушительный удар в подъезде с гнездом. У долговязый твари не было бы шансов против большого морфа в узком и низком для него пространстве под лестничной клеткой.
Противник развернулся и побежал в его сторону. Длинный урод три раза оттолкнулся страусиными ногами от земли, как прыгун во время тройного прыжка, и на немалой скорости выкинул своё тело вверх, в попытке перепрыгнуть большого морфа. Кызя был на чеку и не прозевал манёвр, который вчера сам проделал с броненосцем. Кызы выпрыгнул вверх. Он сумел зацепить долговязого. Когти впились в бедро тушкана, а зубы сомкнулись на голени. Могучие челюсти, предназначенные для того, чтобы дробить в мелкое крошево черепа и кости справились на отлично. Собственные зубы и челюсти передали ему треск тонких костей субтильного уродца. Рывок летящей твари развернул подпрыгнувшего Кызю в сторону выезда из двора. Обе мёртвые монстра упали на клумбу с вытоптанной до бетонного состояния землёй. Челюсти все также угодливо донесли до Кызи звук лопающихся связок и мышц врага, острый осколок расщепленной кости впился ему в верхнюю челюсть, распоров десну.
Одновременно с падением она большого морфа обрушился град ударов. Тушкан изо всех сил лупил его твёрдыми ороговевшими пальцами свободной ноги по голове, спине и плечам. Поймать ногу лапами не получилось, и Кызя попытался схватить смертельную колотушку челюстями, выпустив из пасти захваченную конечность. Попытка не удалась. Очередной удар вколотил передние зубы в глотку большого морфа. Зато долговязый тушкан оттолкнувшись не покалеченной лапой от земли перенёс своё тело с утрамбованной клумбы за кусты. Ловко кувыркнувшись через плече, тушкан встал на уцелевшую ногу и снова вытолкнул своё тело вперёд и вверх.
Враг улепётывал из двора, прыгая на одной ноге. Кызя попытался его настичь, но куда там ему. Даже на одной ноге скорость твари была в полтора-два раза быстрее чем у большого морфа, хотя никак нельзя было назвать Кызю тихоходным.
Тварь убежала из владений Большого морфа. Вернувшись в гнездо, мёртвый хозяин принялся обгладывать оставшиеся трупы. Пища не шла ни в какое сравнение со свежеубитой дичью, но этот было намного лучше, чем жевать противное мясо пойманных зомби. Если он не найдёт в этой большой кормушке людей, то придётся менять рацион или бежать отсюда, иначе непереносимый голод будет терзать и мучить неотрывно, не давая никаких поблажек и послаблений. Гнездо скорее всего придётся бросать или охотится не в кормушке а по улицам.
Донёсшийся шум заставил морфа насторожиться. Шум был совсем близко. Такой шум постоянно сопровождал людей. Дичь!!! Его ждала еда. Жертвы сами пожаловали к нему в гнездо.
Кызя выскочил во двор. Конечно, людей там не было. Но шум стал ещё сильнее. Морф проследовал в направлении арки. Оттуда людей тоже не было видно, но шум стал ещё отчётливее. Большой морф побежал вдоль здания. Остановившись возле угла, морф поискал укрытие из-за которого можно было начать охоту. Прошлый опыт научил его не лезть сломя голову под пули. Пища пока была недоступна. Но теперь почувствовал самое главное. Волны живого тепла разливались вокруг, дразня и заигрывая. Глупые люди они манили к себе. Каждый из них буквально просили — убей и сожри меня, я такой доступный.
Глава 6. Сила слова
— Помогите! — продолжал кричать странный парень.
Если он хотел обратить на себя внимание, то он добился своего. Теперь все больше и больше людей смотрели на парня. Люди притихли, и по толпе летел шепоток. Все пытались понять, что происходит. Иваницкий видел как люди вытягивают шеи, стараются приподняться или встать повыше, чтобы увидеть кричащего человека.
У парня спрашивали в чем дело, его хватали его за руки, но тот с поистине ослиным упорством пер в сторону комендатуры, грубо расталкивая людей. За ним семенил мужичок с седой козлиной бородкой.
В итоге, странноватая парочка остановилась перед крыльцом с которого вещал Иваницкий, и парень выдал запыхавшимся голосом:
— Вот, — парень показал на козлобородого. — Помогите пожалуйста этому человеку.
— Что у вас?
— Я у вас прошу помощи. Пожалуйста, — голос интеллигента был тихий, срывающийся на шепот.
Иваницкий уже внимательно посмотрел на мужичка. Сущность рафинированного интеллигента пробивалась сквозь ободранную, грязную и побитую личину в драной мокрой одеждой. В прореху милицейского кителя старого образца виднелась костлявая грудь с реденькой порослью, а безразмерные штаны с многочисленными дырами были больше похожи на старую половую тряпку, чем на брюки.
"Неужели ему не холодно?" — подумал Володя. Ночью были заморозки, а утром температура была немногим выше нуля. А сейчас не смотря на яркое весеннее солнце тянул мерзкий холодный ветерок. Некоторые из его слушателей зябко кутались в пальто, бушлаты и куртки. Но козлобородый даже не дрожал. Он был напуган и бледен, в общем, производил впечатление глубоко несчастного человека. Хотя дело тут было не в его внешнем виде, а в том внутреннем состоянии, которое переполняло неожиданного визитёра.
— А ну! Всем тихо! — рявкнул Бочкин на гомонящих вокруг адептов заметив, что шеф пытается расслышать слова бедолаги.
Мужичок, даже не обратив внимание на окрик Бочкина, продолжал:
— Алечка моя сейчас и другие тоже в рабстве. Нас били и работать заставляли. А вчера вечером человека казнили. Вы представляете, какой ужас.
Вот так! Начинался новый день, и Долг требовал от Иваницкого оправдать возложенные на него надежды. Людей обращают в рабство. Разве происходит не то, о чем он только что говорил?
— Я специально его к вам потащил, — вмешался парень. — Его сегодня при мне допрашивали. А потом высинилось, что у силовиков людей нет. Может вы ему поможете? Я сам включиться готов, но у меня оружия и транспорта нет. Да и в одиночку я ничего не сделаю. Не бросать же его так.
— Их же всех убьют. Я просто с ума схожу, — добавил мужичонка.
В груди Иваницкого остро кольнуло. Его слова не должны быть пустым звуком. За каждым словом должно следовать дело. Перед ним в лице грязного интеллигента стоял вызов. Судьба пришла проверить идеи ДОЛГа очередным неотложным делом.
— Друзья мои! — крикнул Иваницкий в толпу и поднял вверх безвольную руку козлобородого интеллигента. — У этого человека горе. Его жену захватили в рабство. Он ищет у нас помощи. Ему уже отказали военные. У них нет на него времени. Но я их не упрекаю. Они действительно завалены работой, спасая чужие жизни. А мы сможем помочь этому человеку?