Факты преступлений аграриев были на лицо: девятнадцать человек обратили в рабство, избили, также было покушение на убийство гражданского лица путем сожжения. Двоим рабам новые рабовладельцы сломали ноги. Кроме того за ними числилось убийства фермера с семьей и несколько рабов, включая первую партию бомжей. Доказывать вину рабовладельцев не требовалось. Теперь эти хозяева жизни стояли перед Иваницким, затравленно глядя по сторонам.
Володя внимательно оценивал каждого из них. На роль лидера банды больше всего подходил новый хозяин — крупный мужик с грубым лицо, но это был не он. Не нужно было иметь семи пядей во лбу чтобы понять, что он злой и тупой. А для лидерства этого было недостаточно.
Лидером была хозяйка. И не потому, что ее муж был подкаблучником или в произошедшей трагедии чувствовалось незримое влияние изощренного женского ума. Женщина была единственной из рабовладельцев в ком Иваницкий не почувствовал страха. Она вообще не боялась, и в этом была ее сила, которой не было у остальных уродвю. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:
— Это ты придумала?
— Что?
— Убить фермера Алексея Бабушкина и его семью, а потом захватить рабов. Дальше нужно объяснять?
Его собеседница поджала губы. Нечего было говорить. Не было времени врать и оправдываться.
— Ну и что? А хоть бы и я. Людей погубила? — гордо вскинув голову, начла с «наезда» новая хозяйка фермы, — А что люди?! Много от твоих людей я хорошего в жизни видела? Мать — зечка, дом ребенка, детский дом, училище вонючее. Еще о прелестях своей жизни рассказывать?
— Нет. Мне это не интересно.
— Как же я всех вас ненавижу! Скоты!!! — изо всех сил заорала женщина.
На этом суд был окончен. Приверженность подсудимой злу была абсолютна и очевидна. С остальными тоже все было ясно, если он пошли за ней, значит тоже моральные уроды, а это уже их вина. Перед Володей стояли те самые мрази о которых он говорил сегодня.
— Мне все ясно. Перевоспитывать этих уродов бесполезно. Что будем делать? — спросил Иваницкий у своих соратников, которые плотным кольцом обступили подсудимых.
— Смерть! Смерть! Смерть… — понеслось со всех сторон.
Володя просто кивнул головой и сказал:
— Вперед.
Вообще-то он просто хотел побудить своих долговцев к самостоятельным действиям. Но люди его поняли буквально. Живое кольцо качнулось вперед и сразу сжалось вокруг приговоренных. Его народ озверел в одно мгновение. Десятки рук одновременно впились в их тела и начали рвать, тянуть, давить, бить, калечить. Хозяев фермы рвали на куски в буквальном смысле слова. Так свора собак разрывает в клочья затравленную лисицу.
Когда они закончили, то в кровавом месиве даже тела было сложно распознать. Царившее вокруг напряжение спало, как-будто справедливый гнев его людей стравили как воздух через спускной клапан в компрессоре. Люди смотрели друг на друга в недоумении. Кого-то начало неудержимо рвать.
Ничего. Это только начало. Скоро его бойцы обвыкнуться и заматереют. Володя решил подбодрить людей.
— Молодцы. Только так можно понять всю тяжесть возложенной на нас задачи. Не стоит расслабляться. Впереди нас ждут великие дела. Тем, кому не по силам реальная боевая работа или тем, кто не может самоотверженно служить велению ДОЛГа, те могут сейчас принять решение и уйти. Кто?
Слова Иваницкого встретили гробовым молчанием. Никто не сказал или не решился сказать о том, что он или она не готовы к великой миссии.
— Хорошо. Продолжаем.
Бывшие рабы испуганно жались в сторонке. Молдаване, которые из наемных рабочих должны были превратиться в начальников над рабами, сидели в полной апатии и ждали своей участи.
Допросили освобожденных рабов. По их показаниям выяснили, что молдаване не причинили потерпевшим никакого вреда или не успели еще причинить. Молдаван решили оставить пока в покое. Их вина была не доказана.
После разбирательства Иваницкий приступил к осмотру доставшегося трофея.
Общий взгляд на хозяйство производил приятное впечатление. А в новых условиях оно становилось по-настоящему стратегически ценным трофеем. Нужно будет Нечаеву доложить, а до этого момента сохранить в нетронутом состоянии. Пусть начальник накопителя решает, что с этим богатством делать. Будет намного лучше, если каждый займется своим делом. Иваницкий со злом буде бороться, а Нечаев — хозяйство вести.
На отставного военного Серегу усадьба фермера тоже произвело очень хорошее впечатление. Заметив, как загорелись глаза у бывшего военного, Иваницкий для себя все решил.
— Серега, нравиться хозяйство?
— Ну, еще бы! — ответил он.
Глаза военного уже не просто блестели, а масляно сияли, хозяин предчувствовал хороший прибыток.
Иваницкий его слегка остудил:
— Раз хозяев нет, то это наш трофей и переходить он под юрисдикцию бойцов ДОЛГА.
Серега мгновенно сник.
— Можешь взять хозяйство под свою опеку?
Серега опять оживился:
— О! Да не вопрос. Вот только стволами и боеприпасами разжиться нужно.
— Боеприпасов дадим и стволы тоже. Не переживай. Наверное, завтра к тебе хозяйственники приедут. Они все и решат.
— Вот техники бы какой еще, — мечтательно забросил.
— Сеялок и комбайнов у нас нет.
— Да при чем тут комбайны. У нас трактора есть. Вот бардак бы или БТР, а может — БМД. Я почти всю свою армейскую жизнь с техникой. Махра я, мотопехота в общем.
— Э! Ты бы не наглел, — влез в разговор настороженный Бочкин. — Тут у тебя под боком непотребство такое творилось, а ты даже и ухом не повел.
— Так вооружения у нас не было и личный состав так себе. Из служивших только я и трое бывших срочников, старшему из которых шестьдесят пять скоро будет. А остальные мужики кто больной, кто закосивший. Интеллигенция всякая.
— Серега. Ставлю боевую задачу. Берёшь под свою охрану объект и дожидаешься основных сил. Пару автоматов и по три рожка к каждому тебе дам. Еще все оружие, снятое с преступников, тоже твое. Рация у тебя есть?
— Нет. Откуда.
— Есть у него рация, — меланхолично добавил один из собровцев. — В доме фермера рация есть. На «магнолию» похожа. В рабочем состоянии. Если действительно служил, то разобраться должен.
Серега надулся:
— Да я тебя еще научу, салабон. Я еще до твоего рождения на срочной службе в Афган с первым контингентом заходил. Тоже мне оценщик нашелся.
— Не кипятись ты, — как от зубной боли поморщился Иваницкий. — Поговори с радистом нашим. Частоты и позывные согласуешь. И еще, вот что. Гражданских я здесь оставлю. Тут есть где жить и поспокойнее. Тех, что со сломанными ногами, пока таблетками накормим, а завтра медики подъедут. Всех посмотрят, и этих калек будут лечить. Молдаван тоже пока оставим.
— Ну да, — согласился бывший военный. — Ведь кому-то нужно хозяйство вести.
Иваницкий направился к, сидевшим на бревнах, бывшим рабам. После пережитого и увиденной казни над новыми рабовладельцами, выглядели они более чем не важно. Ничего, перетерпят.
— Граждане освобожденные, сейчас вы пока размещайтесь в доме фермера. Приедет интендантская служба, они решат, что с вами дальше делать.
— А можно нам свами уехать?
— Нет, так не получиться — мест у нас нет. — На счет своей безопасности можете не беспокоиться. Вашей охраной займется товарищ Сергей.
Иваницкий широким жестом указал на бывшего военного.
— Место для проживания здесь есть. Продукты питания тоже имеются. Так что вы будете в лучших условиях, чем люди в накопителях. Чисто человеческая просьба. Помогайте с хозяйством. Интенданты приедут разберутся, а там видно будет. Что думаете?
Не дожидаясь ответа, Иваницкий развернулся к молдаванам.
— А вы что дальше думаете?
Заданный в лоб вопрос поставил испуганных гастарбайтеров в тупик. Похоже, что им тоже не сладко пришлось. За всех ответил седой мужчина в очках. Руки молдаванина были узловатыми и загрубевшими от тяжелой работы.
— Мы домой хотели ехать. Только страшно сейчас очень. Стреляют везде. Мёртвые бродят. Я даже понятия не имею что у нас там твориться. Пока Алексей был жив, мы с ним пытались по рации высинить, что происходит. Только кругом беда. Везде одно и то же. В городах вообще жизни не стало.
— Оставайтесь пока здесь. Хозяйство будете вести. Вы не переживайте. В преступной деятельности вы замечены не было. Так что все в порядке.
Иваницкий очень хорошо почувствовал, как колоссальное напряжение сошло с молдаван. Казалось, что они сразу одновременно выдохнули.
Тут внимание Иваницкого переключил на себя отставник Серега:
— Капитан, так тут еще одно хозяйство есть. Как бы там ничего такого не приключилось. Может, наведаемся?
Было понятно, что не здоровье и безопасность второго фермерского хозяйства его интересует. По сути дела он только что стал управляющим налаженного хозяйства, продукция которого сулит уже в ближайшем будущем процветание и благополучие.
Прикинув все за и против, Иваницкий решил наведаться и во втрое хозяйство. Ведь не зря они сюда перлись и бензин расходовали. А если зло дало поросль в одном месте, то его метастазы могут расползтись по всей округе. Володя приказал всем собираться и готовиться к новой операции.
Дорога до второго фермерского хозяйства не заняла много времени. Они снова проехали через саму деревню Вьюнки, свернули с дороги в лес и после нескольких замысловатых поворотов выехали на прямую дорогу, зажатую между двумя большими полями. Вдалеке уже виднелись постройки фермерской усадьбы. По дороге Серега поведал, что фермером там обретается бывший главный агроном местного колхоза. Сам колхоз развалился, а агроном с председателем прихватили себе самые лакомые куски. Председатель колхоза продал свое добро, а сам укатил куда-то на юга. Агроном же остался в родных пенатах и колотил неплохие бабки на поставках элитных сельхозпродуктов в дорогие магазины, рестораны и специальным ценителям здоровой пищи.