Иваницкий пошёл ва-банк.
— Что вам от меня нужно?
Присутствующие переглянулись. Они совершенно не ожидали такой реакции.
Иваницкий пояснил:
— Ну, вы же зачем-то меня сюда притащили. Лечение, приятное обхождение и встреча с высоким начальством. В чем подвох?
— А вы оригинальный человек, Владимир Игоревич.
— Да какой уж есть. Сами же обещали ничего не скрывать.
— Тогда не буду от вас скрывать свой интерес. Мы знаем кто вы. Поверьте, слава о вашем «Долге» летит впереди вас. Наши сотрудники периодически бывают в вашем накопителе и в других местах сбора людей. Разумеется, мы не могли обойти вниманием такую яркую персону как вы. В чем-то наши пути схожи. То, что мы вас подобрали — это воистину проведение. Вы представить себе не можете, что тут началось, когда вас узнали.
— Про интерес поподробнее, — сделал акцент следователь, чтобы собеседник не смог спрятать за льстивыми речами истинную суть своего предложения.
— Мы хотим заручиться вашей поддержкой. Объединить усилия. У нас был негативный опыт, когда мы пытались найти поддержку у военных, но все это закончилось плачевно. Они не смогли осознать весь масштаб наших замыслов. А наши замысли действительно великие. Поверьте мне.
— Чему верить то?
— Здесь не следует торопиться. Я боюсь, что вы сделаете скоропалительные выводы. Я хочу вас познакомить со всеми аспектами нашей работы. А потом вы сами примете решение. Вы человек, безусловно, проницательный и сможете оценить всю её значимость, не зацикливаясь на отдельных издержках и сложностях.
— Теория меньшего зла.
— Что, простите?
— Теория меньшего зла. Я имею в виду те самые издержки и сложности, о которых вы говорите. Везде существуют допуски и исключения, можно работать в пределах заданных рамок, но от этого не всегда рационально. Приходится как раз идти на некоторые издержки и допущения. Вот в оперативной работе правоохранительных органов основная задача — это обеспечение общественного порядка и соблюдение законности. Но для сохранения того же самого порядка приходится идти на некоторые допущения. Поймал я мелкого жулика и дельце на него завожу, а после этого у него две дороги: или зону топтать, или на меня работать. Вот так и живём дальше. Я его на кукане держу и на грешки его мелкие глаза закрывают, а он мне стучит и крупную рыбу помогает ловить. По сути дела я потворствую мелким проступкам, но зато предотвращаю, пресекаю или раскрываю крупные преступления. Таким образом, я защищают закон и обеспечивают общественный порядок. Вот это и называется теорией меньшего зла. Только времена сейчас другие. Появилось много выродков, которые готовы творить действительно большое зло. Если их не остановить, то они причинят ещё больше зла. Я их уничтожают. То что я делаю — это тоже зло, но благодаря ему я предотвращаю еще большее зло, которое могут причинить они. Чем больше современных Чикаитл и Гитлеров я изведу — тем меньше бед они натворят. Это моя философия, и в этом есть мой ДОЛГ.
— Великолепно, — его собеседник всплеснул руками от восхищения. — Я знал, что в вас не ошибся. Моя работа вписывается в вашу теорию. Боже мой! Как изящно! Теория меньшего зла!
Учёный замер на несколько секунд, как бы смакуя само словосочетание, а потом продолжил:
— Просто великолепно. Вы меня уже покорили. Я готов встать в ряды вашего движения, но я работаю несколько в ином направлении. Свою теорию я называю эволюционистским замещением. Многие ошибочно считают начавшуюся эпидемию катастрофой, апокалипсисом или карой, но они заблуждаются ввиду узости мысли или элементарного скудоумия. То, что пришло в этот мир — это не зло и не катастрофа. Это новый виток эволюции. На смену старому отжившему миру пришёл новый, более сильный и чистый. Появились новые существа, биология которых построена на совершенно иных принципах, нежели все ранее существующее. Они, несомненно, уже стали доминирующим видом. Произошла эволюционная революция — эволюционный скачек. Прежний мир должен понять, что он обречен. Ему не надо сопротивляться, ему надо уступить или влиться в новые реалии. Остальных ждёт уничтожение и вымирание по объективным законам эволюции. Вот как вы думаете, зачем мы умираем? Почему мы не живём вечно?
Иваницкий озадаченно наморщил лоб и ответил:
— Возраст, болезни. Состарился и умер. Или погиб — вот и умер.
— Вы меня не поняли, Володя. Чтобы там не говорили о вечной жизни и успехах медицины, но организм человека рассчитан на сто двадцать или даже двести лет жизни. Все что больше — это аномалия. Все что меньше — это неправильный образ жизни и неправильный образ мыслей. Вы умирает для того чтобы освободить жизненное пространство для своих детей и внуков. Освободить мир для будущих поколений. Периодичная заменяемость. Именно этим обусловлен прогресс и обеспечение выживания вида. Мир меняется, и вид Homo sapiens должен успевать за этими изменениями.
— Так вы предлагаете всем наложить на себя руки и отдать мир этим мёртвым уродам.
— Не называйте их так. Умоляю вас. Вы пока не можете понять, но они прекрасны. Это идеальные создания. Их способности к выживаемости просто потрясающие. Я и мои коллеги называем их некробиотами. Мне не нравиться этот термин. Я предпочитаю называть этих созданий альтернативно живыми. Я поистине горд нашей наукой, которая смогла создать это совершенное творение. Человечество реализовали свой творческий потенциал и уподобилось самому творцу. Никогда люди не создавали ничего более прекрасного и совершенного. Поверьте мне.
— Да я то верю. Только, что делать людям рядом с этими прекрасными тварями?
— Усовершенствоваться и жить, жить дальше. Вам человеческим гением указан путь. Будьте готовы пройти его до конца. Человечество должно обрести все замечательные свойства этого вида. Мы сотворили это создание, и мы должны снова стать доминирующим видом. Стать такими как они, только лучше. Сохранить свою личность, свои знания и опыт, но получить несравнимо больше.
— Вы хотите, что бы зомби начали соображать.
— Не совсем так. Наша группа добивается того, чтобы переходя в иную форму существования, человек сохранял свою прежнюю сущность. На счёт ума альтернатов можно не беспокоиться. Альтернатами мы некробиотов или альтернативно живых называем, — пояснил ушастый. — Опыты показали, что убитая крыса после её преобразования и трансформации в два раза быстрее находит выход из лабиринта.
— Павел Игнатьевич, мы же это с вами обсуждали, — возразил безликий Игорь Петрович. — Я понимаю, что вы торопитесь получить результаты, оправдывающие теорию. Но факт остаётся фактом. Вы опираетесь только на фактор времени, затраченного на поиск выхода. Этого не достаточно. Я вам уже говорил и буду говорить. У альтернатов в два раза уменьшился показатель времени выполнения контрольного задания, но скорость самой особи выросла в четыре раза. Даже, исходя их обычной математической вероятности, можно предположить, что альтернат прямо пропорционально скорости увеличил количество поисковых итераций.
— Ну, опять вы за своё, Игорь Петрович, — начал заводиться доктор. — Фактор повышения скорости вами учитывается только в абсолютном выражении. Поймите наконец, что скорость при прохождении контрольного задания величина переменная. Здесь важно наличие памяти и способность опытного образца выстраивать прямые ассоциативные связи, мыслить наконец.
— И все же, сделанные выводы я считаю, по меньшей мере, некорректными. Нужно менять методологию.
— Правильно. Поменяйте. Прежние методики работы с классическим материалом категорически не подходят для работами с альтернатами. Что вы можете предложить кроме лабиринта? В остальных экспериментах реакции альтернатов и классических особей просто несопоставимы.
— Я уже предлагал провести работу на крупных формах.
— И опять повторюсь. Слишком опасно. Имеющейся силовой поддержки нам не достаточно. Как вы сможете контролировать подопытные образцы, если не брать в расчет выполненные боевые операции? Любое отклонение от заданной программы и мы будем вынуждены уничтожить опытный образец до того как он выполнит задачу. Как нам получить корректный результат в таких случаях?
Ученые входили в раж и уже забыли о своем госте. Сейчас ни выглядели как дворовые мальчишки, жарко спорящие о том был гол в ворота или нет.
— А что от меня нужно? — Иваницкий прервал разгорающийся научный диспут.
Оба ученых недоуменно посмотрели на Иваницкого. Они действительно совершенно забыли о его существовании.
Первым смог собраться с мыслями лопоухий.
— Нам в нашей работе нужна поддержка крупного сильного анклава или движения. Взамен мы готовы делиться результатами нашего исследования и готовыми продуктами. Я предлагаю Вам задержаться у нас денька на три. Отдохнете, поправитесь. Познакомилась с нашей работой.
— Да я вообще-то устать не успел.
— Это вы зря так, милейший, — вмешался Игорь Петрович. — У вас тяжелая контузия, общее физическое и психическое истощение. Благодарите небеса за то, что попали в наши руки. Отек мозга и смерть или жизнь овощем — вот от чего мы вас спасли. Вы представить себе не можете, что нам пришлось предпринять, что бы вернуть вас в более-менее нормальное состояние. Который день вами занимаемся.
Настало время удивиться Иваницкому:
— Который день?
— Мы вас несколько дней назад подобрали. — уточнил лопоухий. — Можете сказать спасибо нашему коллеге. Мы его забирать ездили. Там вас и подобрали. За свеженького зомби вас приняли. Очень вы, знаете ли, похожи на него были.
— Не удивляйтесь. Действительно несколько дней. В вашем случае оно к лучшему. Организму требуется время на восстановление. Мы вас в медикаментозном сне держали все это время, — сказал другой ученый.
— Мне в накопительный пункт нужно.
— Чего вы там не видели? Никуда он без вас не денется. Давайте мы вас долечим, а потом отвезем прямо к воротам. Договорились?