«Так вот где они людей для экспериментов держат!» — догадался Смуглянка.
— А вас сюда не вместе привезли?
— Нет, что вы. Этого я вообще не знаю, откуда взяли, — Продавщица опять кивнула в сторону бородатого.
— Ой. Я же забыла представиться. Меня Лена зовут. Я оператором на почте работала. Уж и не знаю, за какие грехи сюда попала. Очень страшно от неизвестности. Вам не говорили, что с нами делать будут?
Смуглянке не было никакого дело до тетки, но он ее неожиданно пожалел и постарался ее успокоить:
— Меня Николай зовут. А мы в научном медицинском центре находимся. Все что вокруг происходить начало — это результат заражения вирусом. Причем заражены все поголовно. Сейчас пытаются зараженных научиться лечить. Я думаю, что вам ничего не грозит. Вылечат и отпустят. Я вот тоже зараженный. Так меня, который день уже лечить пытаются.
Казалось, что женщина облегченно протяжно выдохнула. Возможно, что он подтвердил какие то ее догадки.
— Вот и я говорю, что на больничное обхождение похоже. Только клетки эти звериные. Стыдоба одна. Все на виду.
Смуглянка обратил внимание на то, что параша в камере женщины была выгорожена одеялом.
— Мое имя — Давид. В прежней жизни я Арсением был, — вмешался в разговор бородатый.
Разговор прервали загремевшие в замке ключи. Дверь распахнулось. В помещение занесли еще двоих человек на носилках. Обоих новичков сопровождала та же сама некрасивая женщина. Одного новичка расположили в камере у дальней от двери стены, а второго устроили в клетушка по соседству с камерой Лены.
Оба вновь прибывших были замотаны окровавленными бинтами. От них несло запахом армейского госпиталя и какой-то химии. Новички были больше похожи на военных. Хоть они и были одеты в больничные пижамы, но крепкие поджарые жилистые тела и загорелые шеи, говорили о частых физических нагрузках на свежем воздухе. К тому же Смуглянка заметил на телах обоих шрамы, которые мирными не назовешь. Задравшаяся пижама на спине одного открывала уродливый шрам от осколка и ожогов. У второго на шее и руках были следы от порезов ножом, а от правого уха остался всего лишь корявый обрубок. Наверное, братьями были военные. По крайней мере, лица у них были похожи. Роднили новичков выпирающие челюсти. Причем выпирали сразу обе — верхняя и нижняя, но выглядело это не как аномалия, а как редкая особенность вроде бульдожьей челюсти или скошенного подбородка. Еще Николай обратил внимание на толстые выпуклые ногти на их руках.
Нечто подобное он видел у старого кузнеца из колхозных механических мастерских, когда ребенком приезжал на лето в деревню к бабушке и дедушке. У кузнеца — деда Андрея, были мускулистые руки, толстые пальцы, а кожа на ладонях была такой же загрубевшей как на подошвах ног, если ходит все лето босиком. А также у него были такие же копытообразные ногти, которые он стриг слесарными бокорезами и ровнял заусенцы мелким напильником, обычные ножницы не справлялись.
Похоже, что бокорезов у новичков не было. Оба отпустили ногти до неприличной длинны, которая могла запросто соперничать с акриловыми ногтями силиконовых примадонн ночных клубов.
Закончив с вновь прибывшими, женщина подошла к клетке, где сидела Лена и спросила у нее жестким сухим голосом:
— Вы, почему порядок нарушаете? Немедленно уберите одеяло на место.
Продавщица огрызнулась:
— Мокрое оно, сушу я его.
Было видно, что она боится их общей надсмотрщицы. Лена начала было что-то объяснять, но надзирательница смотрела на нее в упор, не отрываясь словно гипнотизируя. Пленница сломалась. Лена, нехотя, поднялась со своего места и начала отвязывать оделяло от прутьев. Она, кося глазами на надзирательницу, недовольно бухтела про стыдобу, про пялящихся мужиков и свою женскую суть.
Потеряв к ней интерес, надсмотрщица открыла дверь клетки Смуглянки и зашла внутрь.
— Как вы себя чувствуете? — спокойным ровным голосом спросила она у него.
— Спасибо, неплохо, — ответил Николай.
— Хорошо. Сейчас обед принесут. Вы сможете есть самостоятельно?
Смуглянка мысленно сосредоточился на своем самочувствии. Похоже, что никаких препятствий для принятия и переваривания пищи он не видел. Тем более, что в нем начал просыпаться зверский аппетит.
— Да. Смогу.
— Хорошо. А на счет того, что с вами было, не переживайте. Под препаратом и не такое бывает. Я много чего навидалась. И плачут как маленькие девочки, и матерятся как сапожники, и ахинею какую-нибудь несут или начинают смеяться без удержу. Не берите в голову.
Смуглянке стало легче после ее слов. Она стрела ту неловкость от его слез, которая свербела у него внутри надоедливой занозой. Он ей был даже благодарен.
Еду принесли действительно быстро. На легких пластиковых разносах стояли пластиковые же тарелки и стаканы. Пластиковые ложки, ножи и вилки были заботливо обернуты в бумажные салфетки. Еда отличалась разнообразием и действительно напоминала санаторскую. Приготовленные на пару овощи, вареное мясо, густой наваристый бульон с сухариками, овощной салат и большая кружка сока. Еда действительно отличала их узилище от стандартной тюрьмы отечественного разлива.
Смуглянка уже успел умять половину недосоленного обеда, а бородатый мужичек все молился, осеняя себя крестным знамением и тряся головой в такт своему бормотанию. Соседка долго мыла руки под краном, а уже затем принялась за еду неторопливо и с ленцой. Чувствовалось, что ее серьезно расстроила невозможность оправлять свои нужды в уединении, а не на глазах других людей.
Смуглянка съел все, что ему принесли. Сюрпризом для него оказалась маленькая плитка шоколада, которая лежала, прикрытая салфетками. Он не стал есть шоколад, а припрятал его на всякий случай под подушку. Он точно знал, что такой случай будет. Судьба неоднократно ставила его в крайние безвыходные ситуации, но ему всегда подворачивался шанс, который он использовал по-полной.
Закончив с едой, он по старой привычке проставил разнос возле двери в его клетку. Сытая нега охватила Николая. Захотелось улечься на нары, закрыть глаза и унестись в мир приятных снов, чтобы не видеть этих решеток и не думать о будущем. Смуглянка не стал сопротивляться порыву, а лег на шконку и закрыл глаза.
Из блаженной дремоты его выдернул дикий громкий крик, срывающийся на истеричный визг. Предсказуемо визжала Лена. А визжать было от чего. Новичок, которого устроили по соседству с ее клеткой сейчас стоял возле решетки и тянул сквозь прутья руки в ее сторону. Женщина от страха забилась в угол между стеной и решеткой разделяющей ее камеру и клетку Смуглянки.
«Млять! Да он дохлый!» — подумал про себя Николай. Тупое поведение и запах ацетона говорили о том, что новичок не решил подурачиться, а действительно умер.
— Хорош орать! — рявкнул Николай.
Неожиданно это возымело действие, Лена заткнулась и уставилась испуганным затравленным взглядом на него. Она ждала помощи. Ее паника была неподдельна, ужас женщины можно было почувствовать, даже не глядя на нее. Казалось, что она готова из кожи выпрыгнуть, лишь бы скрыться от этого кошмара.
«Пожалуй за решеткой он для нее не опасен. Нужно надзирателя вызвать. У них же здесь камеры наблюдения должны быть!» — пронеслось в голове Николая. Он начал внимательно разглядывать потолок и стены в поисках спасительных окуляров камер видеонаблюдения.
— Ничего он тебе не сделает. Как он сквозь прутья пролезет? Сейчас медики наши прибегут и уберут его отсюда, — попытался ободрить продавщицу Николай.
А мертвяк времени даром не терял. Он ухватился за прутья и стал их разгибать! Причем так умело, что сразу возникали сомнения в тупости и слабосилии этого зомби. Он не просто пытался протиснуться, а именно раздвигал прутья, помогая себе ногой. Смуглянка никогда не видел, чтобы металлический пруток четырнадцатого или шестнадцатого диаметра вот так запросто гнули голыми руками.
Женщина вздрогнула всем телом и снова завизжала.
Только тут Николай понял, что это не «свежий» зомби. Кисти рук были неестественно вытянуты. Нелепые узловатые пальцы заканчивались когтями. И пасть!!! Массивные челюсти распахнулись неестественно широко и окрыли заострённые желтые зубы с выпирающими хищными клыками. Это был уже не человек. К ним в камеру принесли продвинутого зомби, превращающегося морфа!!!
Хотя даже для шустрого зомби он был слишком силен и сообразителен.
Николай уперся ногой в один из прутьев, а руками изо всех сил потянул прут в сторону, пытаясь раздвинуть решетку, чтобы вытащить, находящуюся в опасности, Лену. Он заорал от напряжения, как штангист во время толчка своего спортивного снаряда. Перед глазами поползли черные пятна от напряжения. Стальные стержни поддавались, но слишком медленно и безобразно слабо.
Смуглянка услышал громкий щелчок, как от удара булыжника о массивную наковальню. Под натиском чудовища оторвался прут в месте сварки с нижней перекладиной. Жуткая скотина продолжала расширять проход.
Николай никак не мог совладать с прутьями. Они немного погнулись, но пролезть между прутьями он бы не смог, тем более он бы не смог протащить к себе в камеру полную продавщицу. Сколько же силищи должно было быть у того мутанта. Лена заходилась в истошном крике.
Тварь добилась своего и теперь уже протискивалась в приготовленный лаз. Смуглянка бросил бесполезные попытки разогнуть прутья решетки и попытался оторвать шконку от стены. Ни пинки, ни прыжки на самом краю откидной койки ничего не дали. Смуглянка ревел от бешенства, страха и бессилия. Он ненавидел этого монстра в соседней клетке, он ненавидел тех, кто его сюда запихал, он ненавидел ту самую уродливую надзирательницу, которая хуже любого вертухая, он ненавидел весь мир, который так несправедливо обошелся с ним.
Мерзкое чудовище схватило Лену, перевернуло ее кверху ногами и впилось во внутреннюю сторону бедра рядом с пахом. Ярко алая кровь брызнула на стену. Морф безошибочно вскрыл бедренную артерию.