— Хм. Ну, раскормили вы трех мутантов, а дальше что? — спросил Иваницкий.
— Мы обманули наших новых врагов. Я постарался выторговать нашу безопасность. Я лично пошел к ним и попросил их не трогать нас в обмен на медикаменты. Много медикаментов, целый фургон. Я им огроменный список написал антибиотиков, витаминов и наркотиков. Разумеется, они согласились. Я не верю, что они стали бы соблюдать взятые на себя обещания, но мы их определи. Сначала в фургон мы поставили три клетки с объектами, а остальное пространство до дверей заставили коробками с дешевыми медикаментами и препаратами. Фургон они сами забрали и перегнали его к себе на территорию. Все дальнейшее было записано на видеокамеры, установленные на фургоне.
Тут вмешался доктор Франкенштейн:
— Нам были нужны результаты эксперимента. Видеосъёмка была оптимальным средством для получения данных о поведенческих реакциях. Мы вам обязательно покажем результат. Я полагаю, что вы сможете оценить их по достоинству.
— Да. Вы обязательно должны это увидеть. Я ничего подобного не ожидал. Это было просто уникально, — снова стал распаляться доктор Франкенштейн. — Только представьте себе. Эти уроды собрались все перед фургоном. Каждый из них боялся, что добычу поделят без него. Приперлись даже те, кто склады охранял. Представляете?
Доктор Франкейштейн заржал утробным басовитым смехом.
Прерываясь на смешки, он продолжил:
— Когда они начали разбирать коробки, то не могли найти нужные им препараты. Они буквально выкидывали коробки пока не добрались до клеток. Когда дверцы клеток оказались разблокированы, наши объекты выскочили из фургона и устроили кровавую баню среди этих выродков. Именно кровавую баню. Мы вырастили идеальных хищников. Перебив всех кого успели достать, они продолжили охоту за живыми. Живая плоть представляет для них намного больший интерес, чем уже умерщвленная. Особо они предпочитают кровь, печень, мозг, сердце. Один объект погиб. Его подорвал вместе с собой один из преступников. Остальные двое тоже получили много повреждений, но быстро восстановились. У них происходит просто молниеносная регенерация. Фантастические существа.
— И вы их потом взорвали?
— Не, зачем. Это же уникальный материал. Мы дезактивировали их транквилизатором. Причем, все прошло идеально. Мы забрали оба уцелевших образца. Одного пустили на изучение, а второй до сих пор активен. Территорию даже зачищать не пришлось. Немногие выжившие скрылись в неизвестном направлении.
Прогулку по лабораториям на этом закончили. Иваницкого пригласили на обед. Испытующие насмешливые взгляды со стороны докторов за обедом он снова проигнорировал. Если они предполагали, что после всего увиденного ему кусок в горло не полезет то, Володя доставил им такого удовольствия. Иваницкий ел с таким же аппетитом, как и они. Если доктора ожидали, что ему кусок в горло не полезет, то они были разочарованы.
Во время обеда доктор Менгеле постарался объяснить свою позицию:
— Я понимаю весь ваш скепсис и готов к негативным оценкам нашей работы. Я прошу вас об одном — не торопиться с выводами. Мы не пытаемся вас заставить свято уверовать в наши цели, но я стараюсь достучаться до вас через понимание. Наша основная цель — это наделить человека всеми теми уникальными свойствами, которые присуще этим новым существам. Будущее человечества в новом мире. Я понимаю, что мы здесь выглядим как сумасшедшие гении-злодеи из комиксов. Не стоит так утрировать. Мы не опереточные негодяи, одержимые жаждой власти. Человечество стоит на грани полного уничтожения, и наша задача — развить одно из направлений, способствующих выживанию нашего вида. Представьте новую сущность, которая бессмертна и неуязвима. Приручить вирус — вот наша цель. Но дорога на пути к великому открытию в буквальном смысле слова выложена человеческими трупами. Это цена которую необходимо заплатить. Но это мера вынужденная, ее нам навязывает окружающая действительность. Я понимаю, что убиваю и мучаю людей. Наши методы заслуживают осуждения. Но для нас это осознанная необходимость. Я не пытаюсь оправдаться и не снимаю с себя ответственность. Пусть нас судят потомки.
— А уничтожение военной части — это тоже путь к спасению человечества? — задал мучавший его вопрос Иваницкий.
— Тут вы неправы. Не мы начали ту бойню. Сначала с землёй сравняли весь наш институт. Нас спасло то, что в этот вечер основная группа ученых и силовиков поехали на помощь Андрею Ивановичу. Конечно, с нашей стороны существенную роль сыграло и чувство мести. Я отомстил за своих друзей и товарищей. Нас пытались уничтожить варварским методом. Коварно и цинично. Мы ответили, так как смогли.
Менгеле стал нервничать. Это было заметно по тому, как он держал столовые приборы.
— И чем же вы так раздосадовали своих кураторов. Они же были в курсе вашей работы.
— Да. Более того. Первые образцы материала привезли нам именно они. Было несколько исследовательских центров. Наши кураторы перебрались в военную часть био-химической защиты. Что касается военного оснащения — этого у них было с избытком. Вы никогда не задумывались, что один из способов борьбы с биологической опасностью, как раз и есть тотальное выжигание территории. Зараженную территорию нарывают «градами» или тактическим ядерными зарядами малой мощности. Вот нас и пытались выжечь. Так что моя совесть здесь спокойна и чиста как слеза младенца. Я ответил ударом на удар.
— Так со мной вы так тоже можете поступить.
— Не говорите ерунды. Вы даже не знаете, где мы находимся. В случае вашего несогласия вам оденут повязку на глаза и вернут в ваш драгоценный накопитель. Тем более, там уже ваши долговцы уже во всю развернулись. Вы не глупый человек и поймете, что будет, если всех этих зверушек оставить без присмотра. Мои коллеги советовали мне не торопиться с тем, чтобы вас посвящать в основное направление наших исследований. Наберитесь терпения. Уверяю вас, мы не сумасшедшие. Не надо акцентировать внимание на частных моментах. Когда вы увидите основную фазу исследований, вы поймете, на сколько это важно. Завтра. Это будет завтра.
За весь оставшийся разговор Иваницкому не удалось выудить ничего значимого. Его буквально засыпали какими-то совершенно специфическими терминами. К тому же между гостеприимными хозяевами постоянно возникали горячи споры исключительно на профессиональные темы. Доктора за столом успели несколько раз поссориться. Следователь невольно был вовлечен в творческий процесс к которому не имел никакого отношения.
После творческого обеда и непродолжительного творческого отдыха его потащили в подземелье, чтобы перевести в новое здание. Тоннель встретил сыростью и крайней неряшливостью. Разнообразный мусор был раскиданы на всем протяжении. Помимо привычных запахов ацетона, сырости и мёртвечины доносилась едкая вонь птичьего помета. Если сначала запах помета лишь едва примешивался к общей гамме, то на подходе к пологому пандусы, он стал невыносимым.
— Честно признайтесь: удивлены увиденным ранее? — торжествующей спросил доктор Моро у Иваницкого.
— Да не то слово.
— Тогда приготовьтесь к ещё большему удивлению. Я сейчас покажу нашу птицеферму или птичник.
Против обыкновения они пошли не по удобному подъему, а по неудобной железной винтовой лесенке покрытой остатками зелёной облупившейся краски. Лесенкой весьма активно пользовались. Об этом говорили вытертые до белого металла гофрированные ступени и гладкие перила из металлического прутка.
Притопав в узком кирпичном стволе шахты по той самой лестнице, Иваницкий первым оказался в нешироком коридоре. Похоже, что они поднялись на высоту никак не менее трех этажей. Под ногами лежал металлический пол. Справа были обычные стены и колонны. А вот слева промежутки между колоннами занимали металлические листы с зарешеченными прорезями окон.
— Добро пожаловать на нашу птицефабрику. Это бывший гараж. Мы не смогли найти другое подходящее помещение для наших птичек.
Доктор Моро блаженного улыбался. Было понятно, что учёный в крайнем восторге от созданий, нашедших приют в этом здании. На немой вопрос в глазах следователя, доктор указал рукой на ближайшую прореху в металлической стенке. Она ничем примечательным не отличалась от других, такой же квадратный зарешеченный проем полметра шириной и высотой.
Когда Иваницкий заглянул в это окно, он тут же отпрянул, увидев громадный жёлтый глаз с чёрным круглым значком. Неподвижный и застывший он заглядывал прямо в душу, нагоняя такую жуть, что все внутри каменело. Сзади раздался довольный смех. Похоже, что ученым наконец-то удалось смутить невозмутимого следователя.
Иваницкий выглянул второй раз. Тот страшный глаз располагался чуть ниже галереи, на которой он стоял. Вообще, галерея проходила под самой крышей просторного ангара для крупногабаритной техники. Тонкая металлическая перегородка, наспех приляпанная к парапету галереи, отделяла его от загона с невиданным монстрами. Единственное описание, которое приходило на ум при попытках их классифицировать было — динозавры.
На него смотрела здоровенная тварь на мощных когтистых лапах, только в высоту эта тварь достигала не менее трех метров. Могучие ноги толщиной с бревно несли кургузое бочкообразное того с длинными передними трехпалыми когтистыми лапами. На обратных сторонах голеней торчали здоровенные шпоры-сабли. Длинную толстую шею венчала громадная голова с зубастым клювом, оканчивающимися хищно изогнутым крючком. Волос или перьев частично на теле твари не было, голые участки были покрыты чешуей синевато-серого оттенка. Скотина напоминала гротескного лысого страуса переростка с головой динозавра.
— Нравиться? — донесся у него из-за спины голос доктора Моро. — Раньше это было обычным племенным петухом из курятника. У птиц значительно более быстрый обмен веществ, чем у млекопитающих. Рост объектов после некротрансформации просто невероятный. Они не то, что по дням или часам растут. Они растут по минутам. Прекрасно откармливаются на замороженных ножках Буша. Потрясающий результат, не правда ли?