— Здесь все просто. Когда оздоровительно-санаторный комплекс бандиты захватили, то сразу все замы генерального и главный инженер санатория убежали спасаться к Андрею Ивановичу. До катастрофы они конфликтовали с институтом. Запах навоза им не нравился, а после катастрофы стразу друзьями стали. Они с семьями здесь, им деваться некуда, а остальные разбежались кто куда. Рядовой персонал и рабочих у вас в накопителе набираем. Местный главный инженер туда человека отправил, который вербовкой занимается и нас информацией снабжает. Еще силовики есть.
— Так мне говорили, что у вас война получилась с силовиками вашими.
— Все правильно говорили. Только силовики разные. Кураторы наши из Москвы в военную часть перебрались какую-то особенную. Сначала они с нашими профессорами душа в душу жили, а потом даже не знаю что случилось. Шеф весь бледный приехал, напуганный и свой институт к срочной эвакуации стал готовить. Спешка и суматоха жуткие были. Основное оборудование перевезли, но большинство рабочего материала сложно перевозить было. Мы его на самый последний момент оставили. А ночью по нам стрельбу из пушек устроили. Долбали так, что земля вокруг ходуном ходила. Только наш Павел Игнатьевич не так прост оказался. Он как раз к началу обстрела успел к военной части три образца привезти. Они там всех и перегрызли, как волки стадо овец. Когда там паника началась, артиллеристов и тех, кто добивать нас был должен, их командиры обратно отозвали. Так и этих тоже в темноте мутанты наши перебили.
— Мне немного другое рассказывали, — перебил ее Иваницкий.
Его больше всего интересовало, кто их сейчас защищает кроме самодельных монстров.
— Может быть, — спокойно согласилась валькирия. — Мне не докладывают. Научная среда специфическая. Интриги, зависть и каждый себя великим считает. Все светила наши на людях в десна целуются, а на самом деле готовы друг другу глотки перегрызть.
— Это я заметил. И что, всех военный те самые морфы перебили?
— Не знаю. Наверное, так. Наши силовики туда ездили, хотели технику оттуда пригнать. Только там все уничтожено было. Громадные воронки по всей территории и руины зданий. Ни одного трупа там не нашли.
— А разве эти силовики не от кураторов.
— Нет. По большей части это друзья или знакомые наших светил ученых. Собрали на территории команду из отставников преимущественно. Вооружили их за счет наших складов. Оружия у нас много и оно старое, но зато патронов на третью мировую войну хватит.
— Так подожди. Я и молодых ребят видел, и автоматы у них новенькие. И даже подствольники у некоторых имеются.
— Так это уже силовики с собой новых военных притащили. Сейчас у них только и разговоров о том, где бы броней разжиться. Оружие у них только стрелковое. А им танки и авиацию подавай. Пригнали они откуда-то танк такой небольшой на гусеницах, но его до сих пор чинят, и снарядов для пушки нет.
— Понятно. Значит от меня они броню ждут.
— Поддержки от тебя ждут. Когда тебя контуженного в лесу подобрали, то значения этому особого не придали. А вот когда выяснили кто ты такой, то они тобой заинтересовались. Павел Игнатьевич верит в тебя как во всех святых. Он не сомневается, что ты его поддержишь. Наверное, знает о тебе что-то особенное. Он мужчина очень умный, прозорливый и хитрый. Меня тоже к тебе сегодня отрядили, чтобы вербовкой занималась.
— Плохая из тебя шпионка. Все выложила, еще и получаса не прошло.
Иваницкому нравилась эта бесхитростность и откровенность Галины. По-своему он ее тоже использовал. Так что ее роль агента была вполне простительной.
Она опять засмеялась.
— А я не хочу быть шпионкой. Пусть сами в свои игры играют, а я сама по себе. Как та кошка из сказки.
Володя ей поверил. Они вдвоем бродили по дорожкам, как влюбленная парочка, гуляющая в парке. Ухоженные дорожки в этой части территории закончились и они шагали по дерну, цепляя ногами прошлогоднюю листву. Домиков уже практически не было видно. Еще немного и амазонка уведет Володю в глухую чащу, где скрывается от чужих глаз ее лесной замок.
Неожиданно Галя обняла его за шею и впилась горячим поцелуем в губы. Это произошло вполне естественно и как бы само собой. Володя ответил ей на ласку. Ее пальцы нырнули в его волосы. Он обхватил правой рукой ее за талию, а его левая ладонь сама скользнула ей под мешковатый свитер и майку. Пальцы наткнулись на, стягивающий грудь, спортивный топик, но трикотажная синтетика, ничуть не сопротивляясь, пустила его дальше. Грудь оказалась не мягкой и дряблой, а вполне молодой и упругой. Если судить по груди, то ее хозяйке было максимум девятнадцать лет.
Галя застонала и прижала его лицо к своей шее. Следователь не опустился до банальных поцелуев, а начал захватывать и мять губами бархатистую кожу. Было все до одури приятно, как раз именно так как он любил. Правая рука скользнула под тугой брючный ремень и сильно сжала ягодицу. Галя подалась навстречу этому движению так, что болезненно прижала широким офицерским ремнем туго притянутое к ее пояснице предплечье. Они уже забыли обо всем на свете. Страстные поцелуи и объятия, нежные покусывания и жаркий шёпот превратились в тот занавес, который отгородил их от всего прочего мира. Володя резкими нетерпеливыми рывками расстегнул мешающий ремень и, оторвав попутно пуговицу, запустил руку под резинку трусиков. Ладонь прошлась по полянке курчавых волос и впилась в нежное горячее естество женщины. Она болезненно застонала. Ее пальцы мгновенно сжались и рванули волосы на его голове, причинив сладкую томительную боль, а короткие ногти вонзились в спину как раз под лопаткой.
— Пойдем, пойдем скорее ко мне, — срывающимся голосом шептала она ему в ухо.
Галя отстранилась и показала куда-то в сторону высоких сосен за зеленой изгородью из разросшейся туи. Володя шагнул прямо на Галину и, подхватив женщину под ягодицы, понес на руках как раз в сторону тех самых сосен. Она обвила ногами его спину и обхватила руками шею. Прорвавшись, таким образом, сквозь заросли он оказался перед неожиданным препятствием. Глубокий ручей тек через территорию прихотливыми изгибами. Но сейчас это казалось такой мелочью. Он перенес Галю чрез неспешное течение воды на руках, бредя по отсыпанному щебенкой дну. Глубина доходила до середины его бедра и женщина слегка взвизгнула, когда зачерпнула в обувь воду.
На другой стороне ручья под соснами стоял небольшой аккуратный домик с такой же бревенчатой банькой рядом и открытой беседкой. Баня стояла на берегу ручья и от берега до бани вальяжно раскинулся деревянный настил с удобным спуском в воду. Иваницкий с Галей на руках поднялся по деревянным ступенькам и направился сразу к домику.
Дверь оказалась не заперта. В уютном теплом полумраке чувствовался легкий запах дыма и кофейный аромат. Первый этаж домика условно разделялся на две половины. Сразу после входной двери — комната с камином и большим столом. Вторая половина отгораживалась аркой с занавесью из мелких деревянных шариков на длинных нитях. Они так забавно зашелестели, когда парочка прошла сквозь них, словно сухой горох просыпали на деревянный пол.
Большая двуспальная кровать приняла в свои уютные объятия хозяйку и ее гостя. Скинув одежду, они нырнули под одеяло и слились в единое существо, полное животной похоти. Хотя невозможно было свести к простой физиологии то, что между ними происходило. Но и любовью это не было. Они нуждались друг в друге. Это может понять только тот, кто оказывался в действительно критической ситуации, когда ты постоянно ждешь смерти, которая должна прийти рано или поздно. Отношения тогда развиваются стремительно. Люди отбрасывают всевозможные социальные штампы, шелуху воспитания и условности. Из человека порывается то настоящее и откровенное чем он является. Даже обычная человеческая симпатия становится там нечто большим, чем в мирной жизни.
Мокрые и уставшие они лежали, тесно прижавшись и обнимая друг друга. За окном стемнело и в домике стало заметно свежее.
— Окно нужно закрыть. Я перед уходом его открыла. Камин чадит, трубу нужно почистить, — как бы извиняясь, сказала Галя.
Иваницкий впервые понял, какой у нее приятный и мелодичный голос. До этого момента он этого не замечал. Она встала и без тени смущения совершенного голая исчезла за стрекочущей занавесью.
— Ты голодный. У меня мясо и сыр есть. Я еще кофе могу приготовить, — послышалось из-за колышущихся нитей с шариками.
Сквозь мельтешащую кисею показался неровный пляшущий свет от свечи.
— Нет. Я кофе на ночь не буду, а вот перекусить не мешает.
Володя поднялся с кровати, накинул покрывало, как римскую тогу, и вышел следом за амазонкой. На столе уже горели три свечи в подсвечнике и еще одна свеча горела в небольшом выгороженном пространстве за резной перегородкой, где находилась маленькая кухонька.
Галя стояла спиной и сквозь сетку из резных деревянных планок была видна вся она от макушки до пяток. У женщины была великолепная атлетичная фигура, несколько узковатая в бедрах, но вполне приятная и крепкая. Никакого намека на регулярный фитнес или солярий, просто генетика, регулярная физическая нагрузка и здоровый образ жизни читался по ней также хорошо как и данные в паспорте. Вьющиеся густые волосы слегка взлохмаченной гривой спускались по спине чуть ниже лопаток.
Иваницкий уселся за стол и понял, что действительно голоден. Галя появилась с двумя мисками в руках. В одной, крупными ломтями были нарезаны твёрдый сыр и холодная телятина, а в другой — поломанный кусками хлеб. В другой руке она несла две кружки с ароматным теплым чаем из трав.
— Я из термоса налила. Он не горячий, но если хочешь, то я воду вскипячу, — озаботилась хозяйка.
— Нет. А чай греть не надо, я слишком горячий не люблю. Вкуса никакого.
— А чего это ты укутался. Замерз?
— Просто так накинул.