Кызя кинулся и ударил всем телом в дверь. Она отозвалась унылым металлическим звуком. Большой морф отскочил обратно, схватил обломок бетона и со всей силы запустил в дверь. Серый камень разлетелся кучей обломков. Морф подхватил с бетонного пола две тяжеленные железяки и принялся ими долбить в поганую неподатливую дверь. В выгнутой поверхности появлялись ямки и кратеры, повторяющие рельеф железяк, которыми морф в исступлении молотил дверное полотно.
Металл поверхности лопнул после одного из ударов. Кызя принялся молотить в дверь с удвоенной энергией, расширяя образовавшуюся щель. Затем половина металлического листа отогнулась от рамы. Морф схватился за край и вывернул толстый металлический лист в сторону. Прогресс был на лицо, но дыра была все еще маленькой. Морф ухватился за, мешающий ему, каркас и с силой дернул его. С треском сломалось несколько сварных соединений, и металлическая конструкция стала расползаться на части. Морф отгибал куски каркаса один за другим. В итоге он вывернул на себя всю дверь. Открытый проход был перегорожен металлическими шкафами, битым кирпичом и всем, что еще люди смогли найти в комнате. С этим скороспелым завалом морф разобрался очень быстро. Могучие лапы раскидали несерьезную преграду, и Кызя наконец попал внутрь человечьей норы.
Людей там уже не было. Волны от живой плоти уже шли издалека и едва угадывались. Морф ничего не видел в кромешной тьме, но здесь ему помогало его внутренне чутье, появившееся у него после того как у него перед мордой взорвалась свето-шумовая граната и он на половину суток практически ослеп. Это чутье позволяло ему не натыкаться на препятствия, безошибочно проходить повороты и попадать в открытые двери.
Люди бежали отсюда в панике, бросая вещи, падая и ударяясь до кровавых ран. На полу и стенах, откосах и мебели остались отчетливые кровавые отметины. Морф шел по следу. Шум и тепло людских тел становились все ближе и все отчетливее. Его дичь уходила в какую-то обнаруженную ими щель. Они бежали от него. Кипящая бешенная злоба заполнила сознание морфа без остатка. Они принадлежат ему. Они находятся на его территории. Как они могут так бессовестно поступить в то момент, когда у него уже заканчивается запас пищи? Он должен наказать их, разорвать на мелкие части, уничтожить.
Неожиданно на помощь злобе пришел голод. Страшный враг впился в его тело, требуя обеспечить запас пищи. Такого раньше не было. Голод теперь начал его терзать, не смотря на набитое брюхо и усиленную работу клеток, которые кое-как справлялись с усвоением полученного питания.
Морфа переполняла жажда убийства. Он уничтожит их всех и сделает себе такой большой запас, какой только сможет. Или лучше он их поймает и будет хранить живыми, чтобы в любой момент он смог отведать свежей горячей крови.
Люди проломили стену в соседний подвал, который остался от прежнего дома. В подвале был свой секрет — в нем было большое бомбоубежище и хозяевам нового здания торгово-развлекательного комплекса пришлось считаться с требованиями гражданской обороны, сохранив подвал и бомбоубежище в нетронутом виде. Более того новых хозяев обязали восстановить и привести бомбоубежище в соответствии с новыми требованиями.
Сейчас ручеек испуганных людей тек по неудобной лестнице в полутьме, разгоняемой слабым светом зажигалок и фонариков на догорающих батарейках. За массивной дверью в полметра толщиной скрывались женщины старики и дети, прикрываемые несколькими заслонами из вооруженных мужчин.
Кызя ударился всем телом в пробитую людьми дыру, через которую они попали в соседний подвал. Ярость и голод наделили его невиданной до этого мощью. В плечи и передние лапы ударили хомутом края неровного проема. Старая кладка, подточенная временем, влагой и безобразно проведенными строительными работами, не выдержала удара мёртвого тела. Морф прорвался внутрь подвала, обрушив куски старой кирпичной кладки.
Встретивши его люди не смогли задержать его. Целью морфа были вовсе не они, а тот второй выход из западни, который нашли люди. Они один раз обманули его, укрывшись за железной дверью, а добыча не должна так себя вести.
Морф сломя голову бежал по следу убегающих людей. Он убивал и калечил попадающихся на дороге человечков. Сквозь два следующие заслона он проскочил как нож сквозь масло. Третий заслон встретил его шквальным огнем, но Кызя не собирался останавливаться и сражаться он летел туда, где был выход. Он должен был его закрыть. Он не мог допустить, чтобы дичь ушла безнаказанно, оставив его один на один со своим голодом.
Он уже бежал вниз по лестнице сминая и сталкивая вниз визжащие тушки. Люди пытались закрыть прямо перед его носом массивную дверь и это им практически удалось. Когтистая лапа просунулась в оставшуюся щель, ободрав шкуру на тыльной стороне. Морф уперся второй лапой в косяк и потянул на себя тяжеленую махину, преодолевая отчаянное сопротивление людей и инерцию самой двери бомбоубежища.
Дверь остановилась, смяв два попавшиеся тела. Но морфу уже было достаточно пространства, чтобы попасть вовнутрь. Он рвался вперед, выискивая ту последнюю щель, через которую от него пыталась убежать дичь. Он метался по помещениям, обрушивая и ломая металлические нары с деревянным настилом, дешёвую металлическую и пластиковую мебель, разбрасывая ящики с противогазами, медицинские аптечки и все прочее, что попадалось ему на пути.
Наконец он добрался до последнего помещения, где толпилась пищащая кучка людей. Люди находились в безвыходной ситуации. Замерев на секунду, Морф полюбовался открывшееся зрелище и накинулся на свою дичь. Он убивал методично и аккуратно. Бил в голову, прокусывал черепа, отрывал головы от туловища.
Тупые твари лезли в какую-то дырку в полу. По лесенки из скоб на стене круглого бетонного колодца люди лезли вниз. Морф нырнул вниз, перебил дичь и выкинул ее на поверхность.
Справившись с людьми, забившимися в тупик, морф пошел обратно. Он убивал обстоятельно, стараясь не пропустить и не допустить неправильной гибели своих жертв.
Заготовка пищевых запасов по большей части шла ритмично и гладко, за исключением отдельных несознательных жертв, которые пытались отстреливаться. Совсем не сознательный мужчина взорвал в замкнутом помещении две гранаты. Морф успел выскочить из бетонного мешка. От взрывов пострадали только люди. Большому морфу пришлось в срочном порядке добивать раненных жертв и разбивать головы убитым, чтобы они не восстали.
Морф старательно обошел и убил всех людей. Желание приберечь на-потом несколько живых людей его покинула очень быстро. Сам процесс убийства пленил и возбуждал. В купе с азартом и новым проявлением настоящего голода создавало поистине жгучую смесь ощущений.
Закончив с охотой, Кызя принялся таскать добычу в новое убежище. Его привлекала глухая тишина, темнота и укромность этого места. Он сложил трупы в самой последней комнате бомобоубежища откуда начал планомерную охоту на людей.
Устроившись на куче из трупов, большой морф начал срочно лечиться свежим человеческим мясом. Новое проявление голода к счастью покинуло его. Голод растворился в умиротворённом сытом покое.
Из приятного ступора Кызю вывел едва слышный звук. Морф мгновенно сосредоточился на доносящихся звуках, превратившись в слух. Глухая тишина вокруг делал малейший звук на столько отчетливым и ясным, что даже упавшая капля воды звучала, как удар молота.
Морф направился в сторону звука. Этот невнятный шелест был на границе убежища морфа. Практически бесшумно пробежав на мягких лапах все бомбоубежище, он замер перед массивной дверью. Тихое шарканье по бетонной поверхности, шорохи, а также скрип были на самом верху лестницы, ведущей в бомбоубежище. Оттуда же падали отблески тусклого света. Но самое главное — Кызя чувствовал там человека.
Он был один. Судя по его осторожным движениям и стараниям скрыть свое присутствие, человек знал о морфе и явно что-то замышлял. Он даже прикрыл массивную дверь. Именно звук закрывающейся двери морф и услышал. В дверном проеме осталась узкая щель. Человек не смог закрыть дверь полностью. Может ему сил не хватило, а может и дверь заклинило.
Кызя не мог понять, что он там делает. Большой морф стал готовиться к атаке. Скорость и внезапность были залогом его успеха. Морф отошел подальше для разбега. Занял удобную для атаки позицию и понесся на дверь. Удар был такой силы, что у морфа кости затрещали. Но дверь осталась не подвижной. Она была чем-то заблокирована с противоположной стороны.
Морф услышал, как человек сначала затих, а потом начал громко смеяться. Дикий безумный смех разлетался по подвалу старого дома. Свет погас и сумасшедшие звуки метались в кромешной темноте. Казалось, что смеется все окружающее пространство. Смеется непроглядная тьма в бетонном каземате. Щелчок и шипение вплелось в этот икающий безумный хохот.
Яркая вспышка ослепила единственный глаз морфа. Ужасный грохот проглотил остатки тишины, скрывающиеся по далеким закоулкам, где они прятались от безумного смеха. Старое перекрытие, стены и новые надстройки над повалом рухнули вниз, надежно похоронив выход из бомбоубежища под грудой обломков.
Последний из выживших отомстил. Он взорвал себя остатками боеприпасов и похоронил морфа в старом бомомубежище.
Глава 19. Исповедь
Николай опустил автомат и подошел вплотную. Голого человека он разумеется не знал. На груди и животе мужчины красовались два бордово-красных пятна с обильными разводами лопнувших капилляров и выступившей сквозь кожу кровью.
— Это что за нарцисс? — спросил Смуглянка, тыча стволом в лицо мужика. — Он вообще живой?
Ответ на второй вопрос последовал практически сразу — мужчина на асфальте застонал.
— Живой, но раненый. Кто он такой — не знаю. Я его не видела, но явно кто-то из наших. Скорее всего — подопытный материал. Он без одежды и у него катетер для инъекции под ключицей стоит. Мы такие подопытным ставили. Одна группа испытуемых у свинопасов была. Я оттуда никого не знаю.