На бандитов полагаться было бесполезно. В отсутствие Митрохи, они не будут сражаться за хозяйское добро. На месте прапора Толя элементарным образом договорился бы с уголовниками.
В банде была ещё кодла фрейлин панночки Виотлетты. Гражданская жена Кощея вместе с беременной женой его двоюродного брата Веркой сколотили вокруг себя бабское крыло банды. Они с удовольствием взялись за работу с захваченными рабами, организовав вполне эффективную систему подавления. Но агрессивные склочные бабёнки не могли стать опорой в стычке с отставными вояками. К тому же, треть из бабской кодлы были жёнами и подругами военных.
В случае переворота хозяйственников и вольнонаёмных скорее всего не тронут, но Толю-мысли ожидает незавидная участь помощника прежних хозяев. В лучшем случае его не убьют.
А сейчас в банде назревал именно переворот, с которым нужно было как-то управиться. И Анатолий был единственным человеком, который мог помешать гнилому прапору и его шайке бывших тыловиков устроить кровавый переворот и захватить власть. Хотя вязаться во все эти разборки ему не хотелось.
Толя поймал себя на мысли, что ему было бы намного легче, если бы к тому времени, когда он вернется переворот уже случиться. Сам он не пропадет, тем более, если у него будет свой БТР. Оставался вопрос только о людях из его команды хозяйственников, которые могут попасть под раздачу. Но, тем не менее, он не мог избавиться от внезапно возникшей мысли с самого выезда.
В поездку Анатолий взял жену Лиду — своего незаменимого помощника в любом деле. Он верил в нее как в себя самого. Лиду приходилась ему двоюродной сестрой. Они практически выросли вместе. Толик никогда не питал к ней никаких других чувств кроме теплых и дружеских, но на пороге тридцатилетия он понял, что лучшей супруги ему просто не найти и сделал ей предложение. Лида вышла за него замуж потому, что никак не могла устроить личную жизнь ввиду своей угнетающей скромности, а также он был ее настоящим другом.
Третьим в кабине головной ехал младший брат Лиды и двоюродный брат Толи — Антон. Такой же как сестра, молчаливый и тихий парень всё-таки был настоящим бойцом. Такой и спину в любой момент покроет и в беде не бросит. Антон в армии не служил, но взявшись за оружие настойчиво и упорно тренироваться каждый день. Перфекционист во всем, он с маниакальной дотошностью и прилежанием изучал военное искусство, посвящая этому занятию все свободное время. Ко всему этому у него прорезался талант отличного стрелка — быстрого и меткого.
В замыкающей машине ехали родной дядька Толи-Мысли с двумя приёмными сыновьями и их другом. Все они прошли срочную службу в армии и были самой боевой группой в команде хозяйственников. Грузовик вел единственный Толин друг — Костик и его шурин Боря. С Костей они дружили с детского сада. Хотя это не было чем-то исключительным для их банды.
До катастрофы Толя занимался управленческим учетом во всевозможных компаниях. Очень хорошая память и вбитая родителями усидчивость делали его работу весьма успешной, но отсутствие нахрапистости и рафинированная интеллигентность не позволяли ему подняться выше руководителя среднего звена.
После того как по улицам Москвы пошли мёртвые люди, Толя и Лида на ее машинке вырвались из города и подрались на родную Тамбовщину. Первым кого он встретил на тамбовской земле, был именно Кощей. Встреча была поистине судьбоносной. Через неделю проживания в родной глуши Кощей уже сам приехал к Толе она дорогой машине и пригласил в свое имение.
Житье Кощеевых пенатах имело свою специфику, но в целом было несравнимо более комфортным, чем все остальное. Они были работорговцами, и кроме того, они обращали людей в рабство. Сейчас таких людей называли хэдхантерами. Анатолий сначала искренне ужаснулся тому, чем занимался Кощей, но в итоге отнесется к работорговле философски. Должен же кто-нибудь занимать эту нишу в новом мире.
Был, конечно, аграрий Герман, и можно было перейти к нему, но в банде Кощея Толя занял свою нишу и прочное место. Вряд ли он смог бы так устроиться в хозяйстве Германа.
Герман вообще-то проявлял недюжинную прозорливость и уже вполне уверенно говорил о развитии рынка продовольствия, биотоплива, гужевого транспорта и работорговли. И это было правильно. С продуктами питания все было понятно, но выращивать рапс и давить из него масло, которое могло вполне заменить дизельное топливо — это была шикарная идея, а Герман тем временем распростер свои замыслы гораздо шире и дальше. Он понимал, что кони в новом времени вернут себе утраченные позиции основного транспортного средства и тягловой силы. Машины будут изнашиваться и ломаться до тех пор пока не станут совершенно непригодными для езды и перевозок, а возить грузы и людей лошади будут. Плодятся они сами, топливом им служит сено и овес, но самое главное — лошади не превращались в зомби после смерти и укусы зомбаков им не страшны. Две недели назад Герман подмял под себя практически брошенный конезавод с племенными животными.
Работорговля на фоне остальных глобальных проектов Германа выглядела даже не так ужасно.
Сейчас Анатолий сосредоточенно крутит баранку. Мысль о пропаже главарей банды крутились в голове Толика, не переставая, с самого начала пути.
Митроха и Кощей должны были вернуться позавчера утром, но не вернулись. Такое случалось впервые. Для того чтобы не потеряться у них была отличная связь. Появившийся в банде хедхантеров, прапор первым делом оснастили и усадьбу серьезной связью. Он целых три дня посвятил добыванию нужных радиостанций и прочего оборудования. Выкуп радиоаппаратуры обошелся тогда слишком дорого, но оно того стоило. Связь у банды Кощея была действительно на высоте. В их бизнесе информация и наличие устойчивой постоянной связи обеспечивало половину успеха.
Если бы они попались, то в усадьбу уже приехали бы охотники за работорговцами. Толя не верил в то, что бойцы будут запираться и не выложат на допросе все им известное в обмен на жизнь. Оставался вариант того, что все они погибли, попавшись военным или столкнувшись лбами с другой криминальной группировкой.
Готовящийся прапором переворот в банде не мог не беспокоить Толю-мысли. Если бы сегодня не появился «боров» с товаром, то Анатолий сам бы подался в гости к Герману, чтобы заручиться его поддержкой на крайний случай, но перспектива получения боевой машины отодвинулись на второй план даже риск узурпации власти в отдельно взятой банде хедхантеров.
Толя-мысли вел головную машину, сосредоточенно выглядывая впереди возможные опасности и препятствия, но дорога была на удивление спокойной. Лакомый грузовик, сопровождаемый парочкой хорошо вооруженных автомобилей, не вызывал не нужных мыслей у потенциальных грабителей. Машин было мало, на блок-постах их не останавливали, мертвяки попадались редко. Так что была возможность расслабиться и отдаться мыслительному процессу. Анатолий в итоге так задумался, что поехал поворот, и пришлось возвращаться.
Постоянные мысли в голове с самого детства для были для Толи большой проблемой. Мыслительный процесс периодически его так затягивал, что он переставал замечать все вокруг.
Сейчас мысли в голове постоянно роились вокруг ситуации с пропажей главаря банды хедхантеров и его первого помощника. Ситуация была действительно сложной.
По всем раскладам получалось, что нападение и попытка переворота должна была случиться сегодня ночью или завтра в течении дня. Прапор трусливый и, разумеется, заручился поддержкой какой-нибудь из группировок. Ночью команда прапорщика нападать не будет потому, что темнота играет на руку обороняющимся жертвам в такой же степени, как и нападающему противнику. В то, что прапорщик устроит путч при свете дня и пойдет с высоко задранной головой на штурм барского дома, в это Толя не верил. Скорее всего, по примеру гитлеровской Германии парпор устроит переворот самым ранним утром, когда сон особенно крепок.
Толя-мысли все же хотел переиграть смутьяна. Он перед самым отъездом сообщил прапору по секрету о том, что едет менять табак на оружие и боеприпасы, что собственно было практически правдой. Белоглазый прапор аж затрясся весь. Целая машина дефицитного товара будет обменяна на машину самого востребованного товара. Такого жадный тыловик не мог пропустить мимо своих липких ручонок. Разумеется, прапор постарался навязать своих людей в компанию к Толе, но Анатолий его резко осадил, сказав, что тогда охрана и защита усадьбы окажется под угрозой, людишки и так разбежались по своим делам. Прапор конечно обиделся, но зато теперь он буде прилежно дожидаться пока Анатолий привезет и разместит в закромах Кощеева хозяйства ящики с автоматами, патронами, карабинами и боеприпасами. Это давало хоть какую-то надежду на отсрочку бунта.
Можно было конечно обратиться за защитой к Герману. Антолий так и хотел сначала сделать от безысходности. Тот же самый Хворов с полусотней головорезов и с парой десятков надсмотрщиков живо бы приструнили и прапора, и бандитов, но при этом Герман бы сам стал единственным наследником Кощеева наследства. Он бы все просто подмял бы под себя. У Германа были две бронированные машины с крупнокалиберными пулемётами: БРДМ-2 и старенький плавающий бронетранспортер шестидесятых годов. Это создавало действительно серьезное преимущество.
Толя-мысли пытался просчитать, как поведет себя организатор заговора, когда он вернется обратно. Больше всего его беспокоило: организует ли прапорщик засаду для нападения на них, когда они буду возвращаться, или дождется, когда они разгрузятся? Второй вариант был более предпочтительный, но первый — тоже не стоило исключать.
Наконец впереди замаячила знакомая сопка с вышкой дальней связи на вершине. Теперь до части можно было доехать в течении получаса. Толя-мысли облегченно выдохнул.
Не доезжая полутора километров до части их остановили на блок-посту. Анатолия там сразу узнали и даже дали в сопровождение или в нагрузку пару бойцов, которым нужно было возвращаться в часть. Теперь команду Анатолия уже ждали. Разумеется с поста доложил про рации о их прибытии.