Вторым отличительным признаком было то, что зомби в городе были практически без повреждений. Он не увидел обгрызенных или искалеченных трупов. Более того — на ходячих мертвецах не было рваной одежды и страшных кровавых ран! Они удивительно и жутко напоминали живых людей.
Впечатление было шокирующим. Если представить окружающую картинку застывшей в неподвижности, как на фотографии, то могло показаться, что кругом вполне мирная обычная жизнь старого провинциального городка. Пусть несколько облезлого и запущенного, но, черт подери, на статичной картине следы катастрофы были почти неразличимы.
Средней побитости асфальтовые дороги с выщербленными бордюрами были зажаты между двухэтажными облезлыми домиками и неряшливыми клёнами. Вокруг на улицах люди, машины, дети, животные, и практически все он целые — без повреждений! Люди погибли в одежде, которая была на них во время смерти. Многие зомби были в куртках, шубах или пальто. Эдакий музей ушедшей эпохи.
Общую картинку нарушали только изредка попадавшиеся, раздавленные колёсами, трупы на дороге. Ядовитое облако расползлось по городу фантастически быстро, уничтожив людей и не оставив шансов на спасение. Погибли все и сразу.
Та же самая картинка в движении просто ломала психику. Сотни качающихся зомби разного пола и возраста бродили деревянной походкой или бесцельно стояли либо сидели на городских улицах. При появлении колонны мертвяки заметно приободрялись, но проводив мутными голодными буркалами машины с людьми, снова впадали в ступор.
— Производит впечатление? — спросил за спиной Жора.
— Не то слово. Здесь же все целое!
— Это, брат, наша заслуга. В эту часть города никто кроме нас не суётся. С противоположной стороны мародёры в лучшем случае до комбината доходят, но и то самые отчаянные. А на этой стороне от комбината я пацанам под страхом жестокого сексуального насилия запретил беспределить. Аккуратно вскрываем все что нужно, спокойно изымается и снова в порядок приводим. Эта часть города наша. Остальные группировки по окраинам шерстят. Вот там вовсю свинячат уроды всякие. Хорошо, что пожаров пока не устраивали. На эту сторону от комбината не суются. Когда проезжать будем, то поймёшь почему.
— А как ваш город называется? — спросил Иваницкий.
— Химреактив.
— Химреактив? — искренне удивился Володя.
— Да. Раньше его Защучинск называли. Купеческий городишко был. А после войны сюда химический завод из Германии перетащили, тогда в Химреактив переименовали. Здесь фосфориты поблизости добывают. Через город газопровод и нефтепровод проходят. Химкомбинат много продукции выпускал: газы технические, аммиак, удобрения, пестицида, военная продукция. Вот это нас и погубило.
Колонна летела по городу на приличной скорости. Изредка доносились удары, когда отвал трактора врезался в зазевавшихся или совсем отупевших зомби. Под колесами трещали кости валяющихся или сбитых трактором мертвецов.
Старые двухэтажные кирпичные и деревянные домики однотипного барачного стиля сменились более новыми трехэтажными панельными коробками с элементами совковой эклектики. Вдали над крышами домов стали виднеется закопчённые заводские трубы и громадные технические сооружения, приближающегося комбината. Колонна проскочила центральную городскую площадь с обязательным памятником вождю мирового пролетариата. Затем они свернули на некое подобие городского бульвара, где архитектура была побогаче, и магазинов было побольше.
Проехав весь бульвар от начала до конца, колонна пересекла еще одну площадь и заехала через выбитые ворота обрамленного колоннами портика на просторы «городского» парка. Полуразвалившийся сухой фонтан, кривые качели, кучка аттракционов, загаженный амфитеатр и высоковольтная линия электропередач над головой, создавали антураж досугового центра.
Проехав по дорожкам сквозь убогий парк с часто стоящими некрасивыми деревьями, машины выскочили к воротам комбината-убийцы. Громадные серые ворота с непременной пятиконечной звездой на самом верху были покрыты многослойной коростой облупившейся краски. Серый бетонный забор в грязных потеках разбегался в обе стороны, а вокруг царила ужасающая пустота.
Вкупе с мрачным давящим небом и с пентаграммой над воротами химкомбината, территория напоминала преддверие чистилища — места, где жертвы в мучительном немом ожидании готовятся принять страдания для избавления от накопленных грехов.
— Жутко здесь, — высказал свои ощущения Иваницкий.
— О! Это ты прав, братишка. Здесь самые страшные места. Тут чудища обретаются. Много.
— Чудища?
— Да.
— Какие чудища? — якобы не понял Иваницкий.
— А такие чудища, — с усмешкой в голосе ответил ему Баллон. — Страшные, как ядерная война. На громадных обезьян похожи.
Скорость колонны заметно возросла. Теперь они ехали вдоль территории предприятия.
Жора протянул руку над Володиным плечом и указал на низкую кирпичную пристройку большого здания. Её плоская кровля торчала над забором от силы на полметра. Среди беспорядочно наваленных на крышу пристройки ящиков сидело вполне узнаваемое существо, напоминающее лысого бабуина-переростка, раскормленного до размеров гориллы.
Жора тем временем сообщил в рацию:
— Десять часов. Пристройка к цеху водоподготовки. Бойся.
В ответ захрипело:
— Вижу.
Трактор, не снижая скорости, пересек пешеходную часть аллеи и оба намека на газоны, перебравшись на дальнюю от забора дорогу.
— Принимай вправо, — сказал Жора уже своему водителю.
Грузовик вслед за трактором запрыгал по бордюрам, торопясь проехать мимо жуткой твари на безопасном расстоянии. Иваницкий ухватился за поручень, чтобы удержаться в трясущейся кабине.
Теперь грузовики заметно ускорились, перестав равняться на скорость трактора в голове колонны. Сократились и разрывы между машинами. Похоже, что колонна на ходу перестраивалась в какой-то новый отработанный порядок.
— Неужели чудищ раньше не встречал? — спросил у него Баллон.
— Мы их морфами называем.
— Морфами?
— Да. Мертвяки изменяться начинают, когда мяса живых особей своего вида нажрутся. Зомби в морфов прекращаются.
— Ты все правильно говоришь. В наших краях сначала и не поняли, откуда эти образины взялись. Думали, что это жмуры от газа мутировали. И все потому, что в городе чудищ почти что и нет. Зато зомби там очень много, а чудища эти только с самого комбината приходят. Что там в цехах твориться одному Богу известно. Все кто на территорию комбината попасть пытались — никто не вернулся. Это мы потом уже узнали, что чудища из ходячих мертвецов получаются, которые мяса живых людей наелись или жрали трупы, которые в зомби не превратились. Новые власти начали информацию распространять. Требовали, чтобы трупы с ранениями в голову уничтожали полностью — сжигали, а не закапывали.
— А почему на комбинате так много морфов? Там люди особым образом гибли?
— Наверное, так оно и было. Похоже на то. Газ он в первую очередь по нервной системе и мозгу бьёт. Мы тут с мужиками думаем, что у тех, кто в облако концентрированного газа попал, мозги разрушались. Выгорали или ещё чего. Такие трупы не поднимаются. А те, кто просто газа хлебнули — в помещении находился или противогаз успели надеть, те гибли и зомби стали. Вторые ели трупы первых. Поэтому много твоих морфов получилось. Ведь комбинате почти десять тысяч человек работало. Может, так все и было. Только я…
Рассказ Жоры прервало нападение морфа на трактор. Неподвижная образина, до поры до времени мирно торчавшая среди ящиков, вдруг встряхнулась всем телом и длинным прыжком сорвалась с места в направлении головной машины.
— Ёб! — заорал над ухом у Иваницкого Жора.
Лысая уродливая тварь, стремительными скачками преодолев отделявшее расстояние, уже сидела на крыше трактора и молотила по ней лапами, пытаясь пробраться внутрь.
Над головой Иваницкого что-то загрохотало. Неужели второй морф напал на их автомобиль? Следователь уже ткнул стволом пулемёта в крышу, чтобы расстрелять наглую тварь, но его остановили.
— Стой, дура! — крикнул Жора. — Свои!
Пару секунд спустя над головой загрохотали выстрелы.
— Дурак! У нас в кузове стрелки сидят. Чуть парня мне не угробил.
Иваницкий наблюдал, как пули рванули бугристую шкуру морфа. Тварь попыталась укрыться за кабиной трактора, но оттуда полыхнула вспышка и вырвалось белесое облако пороховых газов. Морф скатился на землю. Тракторист или его помощник угостили зверюгу хорошим зарядом картечи или пулями из гладкоствола.
Раненную тварь не погибла. Морф тяжело вскочил и, припадая на правую сторону, пустился на утёк. Его атака не удалась.
— Совсем уроды обнаглели. Жрачки, наверное, не хватает, — пояснил Жора. — В наши края они редко заглядывают. Тихо в нашей части города, жилым не пахнет. Они все ходят охотиться на ту сторону от комбината, где новый город и посёлки пригородные остались. Хитрые и опасные твари.
— Много их на ту сторону ходит?
— Так кто чудищ то считать будет? Если заметил, то ноги уноси. Хотя был у нас случай с группой разведчиков, которые загнать такого пытались, но он их сам на второго урода вытащил. Живыми остались только те, кто в кабине сидел. А кузов кровищей залит до верха бортов. Сам видел. После этого мы машины сверху тоже начали закрывать. Защиту ставить. Теперь почти на броневиках ездим. С открытым кузовом только машины под пулемёты делаем.
— А топливо?
— Да. Это ты прав, братишка. Горючка скоро в страшенном дефиците будет. Мои ребята хотят наладить выпуск двигателей для локомобилей. Это на дровах машина ездит. Точнее на печном газе от дров.
— Слышал. По-моему это во время Великой Отечественной такие использовали?
— Не только. На таких штуковинах все крупные и некрупные стройки в Сибири держались.