Прячущийся в траве щуплый человек забеспокоился. Если автоматчик останется стоять здесь или потащит раба в лагерь, то придётся ждать или завтрашнего полудня для продолжения операции или убивать автоматчика здесь и сейчас. Первый вариант предполагал, что детей могут вывезти сегодня вечером или завтра утром, и он снова не успеет их спасти, а второй вариант грозил риском проявить себя раньше положенного времени. А шансы у щуплого были не велики и без этого.
Но автоматчик не стал задерживаться. Он вытащил верёвочные петельки и принялся вязать лежащую жертву. Когда автоматчик умеючи спутал окровавленному человеку руки и ноги, он бегом кинулся догонять толпу конвоируемых рабов.
Щуплый человек вскочил из травы и, рывком добежав до дороги, улёгся на обочину рядом со связанным человеком. Тот прерывисто дышал, руки и ноги у него тряслись мелкой дрожью, а кровь скатывалась с израненного тела в дорожную пыль. Щуплый человек видел разорванное ухо и кровь, натёкшую в ушную раковину.
Финский нож с длинным прочным лезвием покинул ножны на предплечье щуплого и вонзился прямо в одну из рассечённых ран на груди умирающего человека. Это позволит скрыть то, что раб был убит ножом, а не побоями вертухая. Входного отверстия, скорее всего, не заметят.
Щуплый убил его с одного удара, без какого-либо сожаления или прочей рефлексии. Просто так было нужно. Если автоматчика и низведут до уровня баранов, которых он пас, то он этого заслужил. Для раненого раба смерть — это избавление от нескончаемых мучений. А для щуплого, его смерть — дополнительная гарантия, что его не обнаружат раньше намеченного времени. К тому же ковыляющий зомби явно задержит возвращающихся рабов и надсмотрщиков, выигрывая время для завершения намеченного. Щуплый ловко рассек веревочные петельки, стягивающие ноги и руки свежего трупа.
Пыль на дороге уже начала оседать, и щуплый поторопился укрыться в остове сгоревшего грузовика с многочисленными дырами от пуль крупнокалиберного пулемёта. Сквозь эти самые дырки щуплый принялся внимательно разглядывать блокпост добытчиков торфа.
Блокпост располагался возле самого песчаного карьера, перекрывая собой единственную пологую дорогу вниз на дно глубокого котлована. Над, украшенным колючей проволокой, забором из бетонных блоков и металлических листов виднелись крыши трёх построек и высокая деревянная вышка с прожектором и крупнокалиберным пулемётом. Над крышей вышки самозабвенно вращался ротор электрогенератора. Он был единственным, кто в этом царстве боли, мучений и жестокости работал прилежно и старательно.
Пулемётчик на вышке коротал время в гордом одиночестве, растянувшись на ограждении из мешков с песком. Судя по тому, что на пулемётчике из одежды остались только плавки и большая шляпа, сплетённая из травы и камыша, он сейчас загорал.
«Вот тупой ублюдок! Именно из-за таких тунеядцев как он, вырезают целые анклавы!» — подумал щуплый. Он презирал разгильдяев.
На самом деле ему было на руку халатное отношение охранников к своей работе. После обеда у них наступала сиеста. По большей части они занимались своими делами или дрыхли в прохладных кирпичных постройках. На это время они даже собак отправляли в карьер, чтобы своим брехливым лаем те не отвлекали от отдыха.
Это послеобеденное время было самым удобным для нападения. Из-за забора доносилась громкая весёлая музыка. Один из бардов, канувшей в прошлое, эпохи хрипел в динамики песню под примитивный гитарный бой, который так любят поклонники русского шансона. Жизнеутверждающая песня про любовно-интимные отношения суровой следачки и симпатичного жигана перемежалась псевдоэротическими воплями женского бэк-вокала.
Щуплый вытащил из-под маскировочной накидки «винторез». Винтовку максимально облегчили и приспособили к скрытому ношению, насколько это было возможно. Щуплый выбрал её не только за отличные характеристики, но и за негромкий звук выстрела, который можно было легко спутать с треском, хлопком или другим похожим звуком.
Щуплый устроил винтовку на дуге остова спинки сгоревшего сидения грузовика. Приятное возбуждение зародилось где-то внутри и заставило щуплого улыбнуться. Он начинал свою отчаянную и самоубийственную операцию. Дороги назад уже не будет.
Ветер теперь удачно дул со стороны блокпоста. Лес был далековато, да ещё к тому же вся опушка заросла лиственными деревьями. И музыка. Его точно никто не услышит.
Глаз сам приник к окуляру, палец плавно лёг на спусковой крючок. Нитяной толщины основной угольник прицела замер сначала на щеке, а потом аккуратно переполз к виску загорающего нагишом пулемётчика.
Вдох-выдох, вход-выдох, вдох, и на полувыдохе щуплый замер, превращаясь в придаток своего верного оружия. Негромкий хлопок практически незаметно размазался в воздухе. Голова загорающего пулемётчика слегка дёрнулась, на его виске появилась чёрная точка, а вот, с другой стороны, скорее всего, половина черепной коробки вылетела. Из раны на виске потянулась вниз тонкая медленная струйка.
Все прошло идеально! Пулемётчик на вышке был мёртв. Самое главное, что он не упал.
Щуплый ещё раз осмотрел колючими тёмными глазами окружающее пространство и блокпост. Убедившись, что его ещё не обнаружили, он пригибаясь побежал в сторону блестящего на солнце металлического листа в заборе.
Место для проникновения он выбрал ещё позавчера. Один из листов, прикрывавший прореху в бетонных блоках, отгибался. Через эту самую дырку убегали по ночам в «самоволки» «овчарки» из гарнизона охраны лагеря. Щуплый присел возле выбранного места и чуть не обжог руки об раскалённый металл, приникнув к листу. Горячее железо пахло опасностью. Следовало быть осторожным.
Щуплый человек упал на колени рядом с дырой в «крепостной» стене и прислушался. За стенкой из тонкого рифлёного металла слышалась невнятная возня и сопение. Неужели провал операции?
Набравшись смелости, щуплый заглянул в узкую щель.
На той стороне среди потоптанных лопухов обжималась парочка «овчарок». Седой интеллигентного вида мужик целовался с молодым высоким парнем и тискал его свободной рукой за ягодицы. Парень уже запустил руку в штаны своего партнёра и, судя по трясущимся движениям, пытался его возбудить.
Щуплый отпрянул от забора и скривился от отвращения. Он отложил винтовку в сторону и достал из чехла пластиковую духовную трубку. Вместе с трубкой он выудил коробку с дротиками. Такие трубки и дротики использовали работники санитарных служб для отлова бродячих собак, но дротики были заряжены уже не снотворным, а смертельным ядом. Смерть наступала мгновенно и гарантированно.
За забором послышался приглушённый стон и горячий шёпот седого:
— Я тебя сейчас разорву, сученка.
Отодвинув духовой трубкой край металлического листа, щуплый увидел, что парень уже стоит нагнувшись со спущенными штатами, отклячив тощую волосатую задницу, а седоголовый присел на корточки, раздвинул парню ягодицы и смачно туда плюнул. Белесое объемное брюхо седого свешивалось на бедра и колыхалось от страсти. Встать с колен он уже не успел. Дротик вонзился седому в шею. Полный гомосексуалист грузно осел назад и повалился набок. Парень недоумевая оглянулся, но тут же получил дротик прямо в глаз.
Щуплый в ту же секунду отодвинул в сторону предательски скрипнувший лист и быстро проскользнул вовнутрь. Он даже успел придержать падающего парня, чтобы тот плюхнулся не так шумно. Парень почему-то продолжал дёргаться, щуплый упокоил его, пробив «финкой» висок. Парень замер навсегда. Он больше никогда не встанет.
Щуплый пробежал вдоль всего длинного барака казармы и замер возле противоположного угла. Выходившие в сторону забора окна были заколочены, и это было на руку нападавшему. Выставив из-за казармы у самой земли зеркальце, он внимательно осмотрел территорию. В пяти метрах от него полуголый человек в грязных штанах и армейской кепи ремонтировал большой грузовик. Практически по пояс засунувшись в подкапотное пространство, чумазый шофёр периодически выныривал за каким-либо из инструментов. Второй человек, перепачканный сажей и машинным маслом, сидел на подножке кабины грузовика и, вытирая руки ветошью, оправдывался перед шофёром:
— Степаныч, ну ты пойми. Она сама сорвалась. Я её аккуратно воротком тянул, и головка закреплена была.
— Слышь, ты, головка. Тебе, ленивому говнюку, нужно было проволовкой губки на выпресовщике затянуть! Мне теперь до самого вечера из-за тебя, дебила косорукого, придётся на жаре торчать! Не умеешь — не берись! — отчитывал механика водитель.
Проштрафившийся механ так и не успел ответить, он плашмя упал на бетонные плиты, а на груди у него появился серый цветок оперения дротика. Следующий дротик вонзился уже водителю в заднюю поверхность бедра. Громко зазвенели, выпущенные из рук, рожковые ключи. Водитель неподвижно замер, навалившись грудью на двигатель.
Щуплый человек в косматой накидке перебежал двор, вскочил на крыльцо и замер внутри полутемного тамбура главного здания. Двери были распахнуты настежь. Судя по азартным выкрикам, внутри за большим столом шла карточная игра на деньги. Но щуплый ошибся. Там просто спорили двое надзирателей, обсуждая ночную карточную баталию.
Спор неожиданно прервался и один из спорщиков с раскрасневшимся разгорячённым лицом выскочил в распахнутые двери. Щуплый человек стоял, притаившись за дверью. Под край двери он подставил носок ботинка, и поэтому дверь, которую задел плечом выбегающий вертухай, не ударила щуплого.
В следующее мгновение выскочивший охранник оступился и кубарем покатился по невысоким ступенькам прямо с крыльца. Упавший человек произвёл невероятное количество шума. Таиться уже смысла не было. Если на шум выбегут другие надзиратели, то щуплому было несдобровать. Он сразу окажется зажатым на узком пятачке входного тамбура, где не было никакой возможности для манёвра.
Если до этого преимуществом щуплого была скрытность, то теперь пришло время скорости. Сухо хлопнул выстрел из «винтореза», убив, очумело крутящего головой, вертухая. Пуля ударила как раз в переносицу, разворотив ему череп. Стрелял он практически в упор. Смерть была мгновенной.