уют свою жизнь, у вас появится шанс посмотреть на мир их глазами. В этом случае беседа может способствовать пониманию. Однако, по мнению многих, зачастую беседа и не потребуется, что само по себе хорошо, потому что далеко не все способны беседовать. Очки виртуальной реальности придают уверенности. Если вы боитесь, что у вас не получается адекватно выразить свою точку зрения, Google Glass поможет вам сделать это более эффективно. Опасаясь, что вам не хватает эмпатии, вы с нетерпением ждете шанса увидеть мир с точки зрения другого человека[154].
Двадцатишестилетний Рональд – программист, использовавший Google Glass в течение полугода. Молодой человек работает на стартап, связанный с источниками возобновляемой энергии. Вот как он комментирует свой опыт:
Если вы, как и я, неважные собеседники, очки виртуальной реальности – серьезное подспорье для вас. Вам уже не понадобится описывать, что с вами происходит, как вы себя чувствуете. У близкого вам человека есть возможность [посмотреть видео, снятое при помощи Google Glass и] разделить ваш опыт.
Мы видели, как в некоторых семьях стараются перенести конфликт в сеть, предпочитая спорить путем СМС-переписки и электронной почты. И вот еще одна идея, предполагающая перенос: на этот раз вы можете целиком и полностью разделить свой опыт с другим человеком. За технологическими фантазиями так часто скрывается глубокая грусть – мол, люди совершают столько ошибок, что только технологии помогут их исправить.
Признаться, я без оптимизма рассматриваю использование машины эмпатии в качестве короткого пути или, как это назвал один энтузиаст, как “страховочные колеса для эмпатии”. Возможно, для кого-то это и может послужить подспорьем, однако, как нередко случается с технологиями, у нас есть тенденция брать то, что поначалу служило подспорьем, и превращать это в часть жизненного уклада[155]. Например, изначально СМС и сообщения в мессенджере не должны были прерывать разговоры за обеденным столом, но со временем это подспорье для беседы стало замещать саму беседу.
И эта замена не может нам дать необходимого. Джордж Элиот утверждала, что мать смотрит на ребенка “приветственным взглядом любви”. То, о чем литература и философия говорили нам в течение долгого времени, подтверждается многочисленными исследованиями. Для развития эмпатии требуется беседа лицом к лицу, а также зрительный контакт[156].
Согласно исследованиям Дэниела Сигела, зрительный контакт необходим детям, поскольку способствует развитию участков мозга, отвечающих за привязанность. Без визуального контакта ребенок может постоянно чувствовать отрешенность, а также испытывать проблемы с эмпатией. Вот что дает, с точки зрения Сигела, мгновение зрительного контакта: “Повторяясь десятки тысяч раз в жизни ребенка, эти краткие минуты взаимопонимания [помогают] передать главное достояние человечества – нашу способность к любви – от одного поколения другому”[157]. Ацуси Сендзи, специалист по когнитивной нейробиологии, изучает этот механизм у взрослых людей; он показывает, что участки мозга, позволяющие осмыслять чувства и намерения другого человека, активируются визуальным контактом. По результатам исследований Сендзи, эмодзи в СМС и электронной почте не имеют такого эффекта. Он утверждает:
Коммуникация становится богаче сразу же после зрительного контакта между людьми. Он усиливает способность считывать различные сигналы, поэтому вы сможете лучше понять, что у другого человека на уме.
Учитывая все это, как нам отнестись к тому факту, что мы опускаем глаза, когда мобильные телефоны у нас под рукой? (А во время использования Google Glass наши глаза зачастую устремлены на экран и считывают с него информацию.) Как мы уже могли убедиться, все новые и новые исследования показывают: жизнь в режиме постоянной подключенности к технологиям разрушает нашу способность к эмпатии. Больше всего меня впечатлило исследование, согласно которому за последние двадцать лет у студентов наблюдается снижение эмпатии на сорок процентов[158]. Эти данные получены в результате стандартных психологических тестов. Авторы исследования предполагают, что эмпатия снизилась, поскольку студенты все меньше общаются лицом к лицу. Вот какую цену мы платим за удаленное общение.
Существует мнение, что дети справляются с трудностями, связанными с нынешними технологиями, в той же степени, в какой молодежь справлялась с новыми технологиями в предшествующий период. Подростки меняют стиль общения и со временем обретут собственный баланс. Мы, взрослые, беспокоимся, потому что не можем оценить всю находчивость молодых[159]. Действительно, молодежь весьма находчива, но дело обстоит так: телефоны, планшеты и прочие портативные электронные устройства нашего будущего – все эти технологии, предполагающие частичное внимание и опущенные глаза, – касаются наиболее интимных мгновений человеческого развития. Нынешняя установка такова, что они сопровождают детей по мере того, как те стремятся развивать у себя способность к привязанности, уединению и эмпатии. На первый взгляд, дети пытаются с этим справиться, однако в процессе им может быть нанесен серьезный урон.
Я уже писала: для сохранения того, что мы ценим в беседе, необходимо, чтобы технологии учитывали нашу уязвимость. Здесь есть по крайней мере два аспекта. Первый – технический. Если мы не хотим попасть в плен к телефону, можно, например, создавать смартфоны, которые будут осознанно “отпускать” нас после каждого эпизода коммуникации. Кроме того, мы можем создавать социальное окружение, поддерживающее наши намерения. Стремясь похудеть, мы ведь не считаем, что уже само желание сесть на диету даст результаты. Нам будет легче достичь цели, если мы начнем худеть вместе с другом. Кроме того, полезно заполнять кухню правильными продуктами и соблюдать режим питания. Мы сможем дальше продвинуться в наших поисках идеального собеседника, если сформируем окружение, способствующее беседе.
Еще с тех времен, когда Сократ оплакивал переход от устной речи к письменной, наблюдатели предостерегали от очередного нового способа коммуникации, так как он мог оказаться разрушительным для излюбленного способа мышления[160]. Однако я вижу, что у мобильных телефонов есть отличительная черта, благодаря которой они действительно стоят особняком в этом долгом историческом дискурсе. Когда мы пишем вместо того, чтобы говорить, мы делаем осознанный выбор между устной и письменной речью. А вот когда у нас под рукой мобильные телефоны, мы, наоборот, не осознаем, что уже сам факт их наличия может помешать нам вести беседу лицом к лицу. Напротив, мы пытаемся доказать, что можно посылать любящие сообщения и узнавать, как дела у друзей, а параллельно вести беседы с окружающими нас людьми. Нам трудно отказаться от мысли, что смартфон всего лишь аксессуар, безобидное и даже полезное подспорье. А ведь технологии не только изменили то, что мы делаем; они изменили и то, кем мы являемся. Причем особенно глубинные изменения произошли в том, что касается нашей способности к эмпатии.
В серии лекций 2014 года[161] Роуэн Уильямс, бывший архиепископ Кентерберийский, извлек эмпатию из ее привычного контекста в дискуссии, посвященной коммуникации с другими людьми. Уильямс сосредоточился на том, какую роль играет эмпатия в развитии личности.
Для Уильямса эмпатическое отношение начинается вовсе не с утверждения “Я знаю, как вы себя чувствуете”. Оно начинается, когда вы осознаете, что не знаете, как себя чувствует другой. Пребывая в неведении, вы начинаете разговор с предложения беседы: “Расскажите мне, как вы себя чувствуете”. Эмпатия, по мнению Уильямса, – готовность составить компанию, обеспечить поддержку. Предлагая это собеседнику, вы в процессе меняетесь сами. С растущим пониманием того, как мало вы знаете о другом человеке, вы начинаете осознавать, как мало знаете о самих себе. По словам Уильямса, вы осваиваете “куда более требовательный вид внимания. Вы учитесь терпению, а также новому навыку и привычке видеть перспективу”.
Когда вы ставите кому-то “лайк” одобрения или отвечаете на вопрос, заданный в Instagram, это может стать первыми шагами на пути к эмпатии. Во время онлайн-коммуникации вы, возможно, говорите кому-то: “Я хочу тебя услышать. Я с тобой”. Так же, как и утешительные послания, полученные Натали, это лишь начало. Все зависит от того, что будет дальше.
Очень многие из нас дружат с людьми, с которыми мы могли бы встречаться вживую (если бы запланировали такую встречу), но вместо этого предпочитаем “видеться” с ними в сети. Мы привыкаем рассматривать это “удобство” как нормальный способ проводить время вместе.
Представители самых разных поколений учатся перенаправлять диалоги – от поздравлений с днем рождения до выражения соболезнований – на наши экраны. Мы уже не ждем, что друзья появятся на пороге, да и не сильно этого хотим. У нас возникает ощущение, что это требует слишком большой эмоциональной работы.
А у отношений в сети так много позитивных аспектов. Кто-то вроде Алли, изолированной от общества, отдалившейся от родителей, может воспользоваться интернетом, чтобы выйти с кем-то на связь, попытаться найти того, кто напрямую говорит о ее проблеме, – но едва ли напрямую обращается к ней. Эмпатия – это ведь не только предоставление информации или помощь с поиском группы поддержки. Нужно убедить другого человека, что вы останетесь с ним надолго. Эмпатия означает: вы присутствуете в чьей-то жизни достаточно долго и вас действительно интересует, как этот человек себя чувствует, хотя вам совсем не обязательно говорить ему, что бы вы сделали на его месте. Эмпатия требует времени и эмоциональной дисциплины.