Аудитория – место, где студенты объединяются в хорошие или плохие дни, формируя относительно небольшое сообщество. Как и в ситуации любого живого выступления или представления, может случиться все, что угодно. Здесь есть зрители и слушатели; присутствующие вовлечены в происходящее. Лекция подпитывает вдохновение определенного рода. Вы видите преподавателя несколько раз в неделю. Вот что самое впечатляющее в университетском образовании: вы учитесь думать, как другой человек, ценить интеллектуальную личность и размышлять, каково это – самому стать интеллектуальной личностью. Слушая, как кто-то выступает, мы ассоциируем с ними какие-то вещи, от которых, возможно, и сами бы не отказались.
Студенты слушают, как профессор размышляет вслух, наблюдают, как мысль рождается у них на глазах, и, если все складывается наилучшим образом, студент может сказать: “Когда-нибудь и мне удастся это сделать. Когда-нибудь и я смогу стать таким”. Следовательно, когда молодой человек говорил о своем желании “посетить нечто «живое»”, он вероятнее всего имел в виду посещение кого-то живого – педагога, размышляющего перед студентом здесь и сейчас.
Некоторые лекции просто невозможно забыть. Весной 1971-го я слышала, как известный психолог и психиатр Бруно Беттельгейм задал простой вопрос во время своего большого курса лекций в Чикагском университете: “Как лучше всего объяснить важность грудного вскармливания?” Тогда женское движение находилось еще в начале пути. Беттельгейм слушал ответы аудитории, сформулированные с учетом тогдашних представлений о политкорректности: “Грудное вскармливание естественно”. “Ребенка полезнее кормить молоком”. “Благодаря грудному вскармливанию, корпорации не могут внедриться в святая святых семьи”.
Сидя на стуле перед студентами, Беттельгейм казался почти безучастным. Он почти не двигался и только слегка покачивал головой, не соглашаясь с услышанным. А ответы продолжали поступать с разных рядов – примерно те же, что уже звучали раньше, но в разных вариациях. Наконец, Беттельгейм тихо сказал: “Это источник хороших ощущений”. А потом громко, с чувством: “Это источник хороших ощущений”. Он уточнил: когда мать дает ребенку грудь, это что-то приятное, приносящее удовлетворение. У ребенка возникает телесное ощущение, что он дает матери удовлетворение, приносит ей удовольствие и сам его получает, потому что ребенку приятна материнская грудь. По мнению Беттельгейма, все успешные отношения создаются по этому же лекалу. Вы приносите удовольствие другому человеку посредством того, что приносит удовольствие вам.
Когда Бруно Беттельгейм предложил эту трактовку, в аудитории буквально заполыхала дискуссия. Мнение профессора приняли не все, но каждый согласился с тем, что мы не позволяли себе не только высказывать подобную точку зрения, но даже и думать об этом. Ответ оказался простым, но он имел отношение к телу. Остановило ли это нас? По окончании занятия обсуждение продолжилось в неформальной обстановке за пределами аудитории. Беттельгейм создал пространство для такого разговора, какого прежде у нас не могло возникнуть.
В тот момент кто-то сказал, что на другие занятия мы приносили только частицу себя. Мы могли поделиться только тем, что прочитали в книгах. Мы не пытались включить то, что нам было известно из повседневного опыта, а этот опыт мы воспринимали как нечто, не имеющее отношения к нашей научной деятельности. Бруно Беттельгейм – противоречивая фигура, его обвиняли в подделке научных степеней и плагиате[216]. Но в тот день, в ходе того курса лекций, Беттельгейм сделал нечто значимое. Он дал нам разрешение задействовать в научной работе все доступные нам ресурсы. Нельзя обесценивать здравый смысл, нельзя сбрасывать со счетов простодушие. Нужно, чтобы наши ответы были напрямую связаны с нашим человеческим опытом. И чтобы мы всегда помнили об этом опыте.
Даже когда студенты говорят о вводных лекциях для больших групп, они упоминают, как важно присутствовать в аудитории. Вот что рассказывает один третьекурсник: “Я посещал вводную лекцию по психологии; нас было много, и я понимал, что такая лекция вполне могла проходить в форме МООКа, но все-таки для меня было важно находиться там, со всеми этими людьми. Ты становишься частью группы. Ты обретаешь всех этих друзей. Ты рассказываешь о своей группе”. И, конечно же, ты там вместе с преподавателем.
У лекции есть и другие достоинства. Она дисциплинирует педагога, ведь помимо контента, лекция должна включать в себя еще и критический разбор этого контента. Благодаря лекции студенты узнают, что никакую информацию не следует отделять от возможности обсудить ее и подвергнуть сомнению “живьем”. Если хорошим педагогам приходится читать одни и те же лекции несколько раз в неделю, они каждый раз импровизируют, добавляя в лекцию что-то новое. Преподаватели пишут новые фрагменты за неделю, за ночь или за месяц до лекции. В своих лекциях они стараются учитывать информацию, которую сообщают в новостях. А когда вам приходится писать сценарий для онлайн-занятия, снимать его на видео, монтировать, а потом размещать в интернете, подобные изменения тоже можно внести, но их сложнее предусмотреть. Вполне естественным может быть ощущение, что ваше “лучшее выступление” записано на видео.
Когда генеральный директор консорциума МТИ в сфере онлайн-обучения высказал предположение, что в роли преподавателей онлайн-курсов могут выступать актеры, эта идея вовсе не была сразу же отвергнута, а наделала немало шума. Студенты жалуются на скуку. Отчего же не доверить презентации профессиональным исполнителям? Например, Мэтту Дэймону? Если вы хотите, чтобы контент был преподнесен убедительно, это можно поручить актерам. Конечно, исполнителям не всегда удается самостоятельно вести беседу на избранную тему, но онлайн-обучение дает возможность переносить разговор в другое время и пространство. Актера можно снять в качестве “говорящей головы”, чтобы подавать тот или иной контент прежде, чем опробовать его на студентах. Если онлайн-аудитория не место для беседы, почему бы и впрямь не задействовать актера?[217]
Недавно участница университетской комиссии по вопросам онлайн-инструментов, только что создавшая новый МООК, призналась, что почувствовала соблазн “заморозить” свои элегантные онлайн-презентации и использовать их вместо того, чтобы преподавать “живьем”. По словам этой женщины, в сложившейся ситуации “страх” заставляет ее перелистывать материалы накануне каждого живого занятия. “Дети спрашивают меня: «Мамочка, разве ты это еще не прочитала?»” Так или иначе, участница комиссии честно призналась: из-за этого беспокойства она не позволяет материалам занятия залеживаться.
Студенты также испытывают тревогу, когда им предстоит выступление в аудитории. Некоторые сторонники онлайн-обучения считают одним из его достоинств тот факт, что оно дает “голос” студентам, которые слишком застенчивы и не принимают участия в дискуссиях на занятиях в аудитории. По мнению этих людей, робкие студенты с радостью участвуют в онлайн-форумах, в особенности если можно сохранять анонимность. Даже во время “живых” занятий педагоги используют цифровые инструменты, чтобы добиться отклика робких студентов. К примеру, можно использовать пульты-кликеры, привязанные к программам, которые дают студентам возможность анонимно высказывать свою точку зрения. Мнения студентов проецируются на экран в виде “опроса”. Подобным же образом использование программ “для комментирования” позволяет студентам скрывать свою идентичность, что, опять-таки, очень важно для стеснительных людей.
Достоинства анонимных опросов в аудитории были представлены в МТИ в 2013-м году, на Дне Маквикара – это ежегодное собрание, специально организованное для обсуждения методик преподавания[218]. В 2013 году День Маквикара был посвящен роли технологий в образовательной сфере. Выступал Дэниел Джексон, профессор электротехники и информационных технологий в МТИ. Джексон заявил, что ношение маски – а именно с этим действием он сравнил проведение анонимных опросов – позволяет расширить возможности самовыражения, зато встречи лицом к лицу развивают корректность и чувство ответственности. Если людям известно, кто вы, вам придется отвечать за свои слова. По мнению Джексона, аудитория – место, где обретают навык участия в беседах, благодаря чему и работает демократия. Анонимные опросы и комментарии не научат вас отстаивать свои убеждения. Не помогут вам в этом и анонимные посты на дискуссионной онлайн-доске МООКа.
Во время выступления Джексона я думала о старых традициях: об “Уголке ораторов” Гайд-парка, где любой может бесстрашно высказать свое мнение; о газетной статье с указанием автора, защищенной законом о свободе слова. Откуда студенты узнают, что у них есть право высказывать свои суждения, если мнения их однокурсников фиксируются посредством анонимных нажатий клавиш?
Джексон признал, что использование пультов-кликеров для осуществления анонимных откликов в аудитории дает возможность получить “полезную информацию”. Можно узнать, что думает группа, но это не обойдется без последствий:
Видимо, эта практика способствует именно тем привычкам, с которыми я борюсь в классе. Я стараюсь максимально вовлекать своих студентов в происходящее на занятии: нужно, чтобы они превозмогали желание выступать анонимно. Следовательно, если я позволяю им чаще прибегать к анонимности, чтобы они могли откликаться быстрее (а за счет этого уменьшается объем их внимания)… одним словом, все это в конечном итоге плохо влияет на образовательную культуру.
В ходе этой дискуссии преподаватели беспокоятся, что студенты чересчур скованны, чтобы выступать открыто. Но ведь оказавшись перед аудиторией, молодые люди не должны настолько бояться неловкости. Нужно, чтобы студенты чувствовали себя достаточно уверенно и могли высказывать не до конца продуманные или не слишком популярные суждения