Участники эксперимента с ПП рассказали, что удовольствие от работы усилилось, их стал больше устраивать баланс между работой и жизнью, и теперь они шли в офис по утрам с бо́льшим воодушевлением, чем их коллеги. Фирма BCG превратила эксперимент в глобальную инициативу: через четыре года в ней участвовало уже более девятисот команд из тридцати стран.
Поддерживайте первые шаги по направлению к уединению. Помните, что “пилот в кабине” уходил от общения с коллегами-юристами не для того, чтобы остаться одному. Он делал это, чтобы углубиться в работу. Руководители способны дать понять, что считают уединение партнером творчества и сотрудничества, пространством, где начинается новое мышление. Но если в период формирования личности вы всегда были “на связи”, развитие у вас навыков уединения требует поддержки. Если вы росли в мире под лозунгом “Я пощу в интернете, следовательно, я существую”, возможно, вы будете сомневаться в своих мыслях, если не запостите их в соцсетях.
В XXI веке хорошие руководители должны осознать: сотрудникам надо помочь, ведь они вынуждены мириться с тревогой, которую вызывает необходимость находиться в одиночестве столько, сколько требуется, чтобы обдумать собственные мысли. Если сотрудникам постоянно требуется одобрение других людей, у них не вырабатывается уверенность в себе, столь важная для творческого развития. В частности, по этой причине мы наблюдаем возросшую популярность медитации в деловой среде. Медитация помогает людям оставаться наедине с самими собой. Это путь – но путь не единственный – к тому, чтобы чувствовать себя комфортно наедине с самим собой в мире, где царит гиперподключенность.
Занимаясь исследованиями для этой книги, я разговаривала с сотнями деловых людей и всегда задавала им вопрос: “Когда у вас в процессе делового общения возникает потребность в разговоре лицом к лицу? Когда диалог в электронном формате не дает результата?”
Мои собеседники отвечают на эти вопросы охотно, почти без колебаний: разговор лицом к лицу нужен, чтобы установить доверительные отношения, что-то продать и заключить сделку. По словам одного руководителя высшего звена, такой разговор нужен, чтобы добраться до “глубинных причин той или иной проблемы”. Бывает необходимо поговорить с глазу на глаз, когда человек вас обманул. Иногда в ответ на мои вопросы собеседники рассказывают, как воспользовались электронной почтой в одной из таких ситуаций, но проблему решить так и не удалось.
Этот вопрос особенно интересует тех, кто работает в секторе услуг. Успех адвокатов, бухгалтеров, консультантов и банкиров во многом зависит от способности сказать, что они умеют что-то делать иначе, чем все остальные работники их области. Такие профессионалы не хотят, чтобы их услуги рассматривались в качестве товаров потребления. Лучший способ этого избежать – предложить отношения. А для этого требуется беседа.
Сорокалетняя Джанин Хилмар, менеджер в ReadyLearn, встревожена возможным превращением своих услуг в товар потребления. В разговоре об этом она использует аналогию с диснеевским мультфильмом:
В “Суперсемейке” злодей хочет избавиться от всех супергероев, поскольку, раз уж они наделены такими невероятными способностями, пусть лучше их не будет вовсе. Для меня в этом вся суть… Если мы не можем доказать, что отличаемся от других, все эти технологии позволяют нам двигаться быстрее, но при этом как будто наделяют нас анонимностью; все мы словно на одно лицо.
Перспектива превращения в товар потребления пугает и Одри Листер, когда она размышляет о будущем своей юридической фирмы. Она беспокоится вот по какому поводу: если ее младшие коллеги не научатся устанавливать отношения, предлагаемые ими услуги не будут отличаться от того, что предлагают юристы из фирмы, расположенной через дорогу. “К слову сказать, юристы в той фирме очень, очень хорошие, – признается Листер. – Клиенты остаются с нами, если возникло доверие, а установить его можно только во время многолетних встреч лицом к лицу. Электронной переписки здесь явно недостаточно”.
Именно на этом мировоззрении основан бизнес Джона Борнинга, генерального директора крупной охранной фирмы в Лос-Анджелесе. Когда бизнес-консультанты посоветовали ему открыть представительства фирмы по всей стране, он решил, что именно возможность встречаться с клиентами и лично вникать в их пожелания и давала ему преимущества в условиях жесткой конкуренции. Но именно Борнинг напоминает мне о следующем: иногда, вне зависимости от ваших собственных действий, можно почувствовать себя товаром потребления, поскольку внезапно кто-то обращается с вами как с товаром – например, отказывается от беседы с вами. Во время нашей встречи Джон Борнинг говорит, что ему нужно отлучиться на несколько минут, чтобы позвонить. По возвращении (возможно, минут через десять) он просит прощения. По его словам, он только что заключил сделку и беседовал по телефону со своим партнером. Тем не менее вид у Борнинга скорее опечаленный, нежели торжествующий.
Он пытается объяснить, чем вызвано его беспокойство: как выясняется, новый партнер работает всего в нескольких кварталах от него. Борнинг предложил ему пропустить по стаканчику или поужинать вместе после работы – вечером того же дня или в конце недели. Он хочет произнести тост за их успех и спланировать первые шаги. Но его коллега отказался от встречи и даже не предложил провести ее в другой раз. Борнинг передает слова партнера: “Он сказал мне – давайте просто спишемся”.
Борнинг говорит о сложности бизнес-проекта, который они с партнером собираются запустить. Он недоволен и с тоской думает о бесконечной электронной переписке с партнером, отказавшимся начать их сотрудничество со стаканчика и рукопожатия.
Дальнейшие действия
Публичное пространствоО чем мы забываем, когда беседуем с помощью машин?
Вы зашли на сайт, отправили деньги и таким образом удовлетворили свою потребность в беседе.
Жизнь в новом цифровом ландшафте бросает нам вызов. Хотя интернет предоставляет нам ни с чем не сравнимые инструменты, дающие информацию и постегивающие к действию, в случае, когда мы сталкиваемся со сложной социальной проблемой, у нас возникает соблазн отступить на территорию, которую я бы назвала онлайн-реальностью. Там у нас есть возможность общаться только с теми, чье мнение мы разделяем. Кроме того, мы можем делиться только теми мыслями, которые, насколько нам известно, хотят услышать наши подписчики[255].
Там все куда проще. Или можно сделать так, чтобы это выглядело проще. В том мире, который мы охарактеризовали как лишенный трения, мы привыкли чувствовать, что успешно выполняем задачи: уже выросли поколения, привыкшие побеждать в игре – или преодолевать очередной ее уровень – и видеть на экране новую картинку. Такая история “легкой отправки” – всего лишь один из способов, с помощью которых цифровая жизнь формирует новый публичный образ. Онлайн-реальность приучает нас видеть мир как целое скопление кризисов, требующих от нас непосредственного действия. В этом контексте мы с легкостью обходимся без важных бесед. Что же спровоцировало эту проблему? Кто здесь заинтересованные лица? А какова ситуация на местах? Дело в том, что на местах не бывает простых решений – ведь там трения, сложность и история.
Когда мир компьютеров был еще совсем новым, я использовала метафору “второго я”, чтобы описать происходящее у нас на экранах, поскольку наблюдала, как люди определяют себя в зеркале машины. Они смотрели на рабочие столы своих компьютеров, испытывая чувство собственности. Рабочий стол уже сам по себе был новым способом подтвердить свою идентичность с помощью выбранных владельцами приложений и контента, который они создавали и курировали. Этот процесс, безусловно, продолжается. Однако параллельно возникло и менее прозрачное движение. Теперь мы знаем, что наша жизнь в сети создает цифрового двойника, потому что мы предприняли некие действия (мы не знаем, какие), запустившие определенные алгоритмы (мы не знаем, каким образом это произошло). Из самой нашей жизни “добывают” ключи к нашим желаниям. Но когда экраны устройств подсказывают нам, чего мы хотим, они нередко выглядят, как разбитые зеркала.
Элизабет, магистрантка-экономистка, испытывающая трудности с многозадачностью, делится со мной историей о том, как однажды оказалась вовлечена в онлайн-политику. В 2012 году онлайн-активисты – участники группы под названием Invisible Children, Inc.[256] – рассказали о зверствах Джозефа Кони, предводителя военной группировки, действовавшей в Уганде, Южном Судане, Демократической Республике Конго и Центральноафриканской Республике. “Невидимые дети” выпустили тридцатиминутный видеоролик, где особо акцентировалось, что Кони использовал детей в качестве солдат. Создатели видео предлагали желающим посылать деньги в обмен на таблички с изображением Кони. 20 апреля 2012 года в рамках программы Cover the Night[257][258] таблички нужно было разместить на лужайках перед частными домами и на общественных зданиях. Организаторы проекта рассчитывали, что такие действия принесут Кони “известность”, а это, в свою очередь, окажет моральное давление, необходимое, чтобы положить конец террору.
Видеоролик вышел 5 марта 2012 года, а к июлю 2012-го он набрал уже 91 миллион просмотров на YouTube и более 18 миллионов просмотров на Vimeo. Всего через несколько дней после выхода ролика 58 % населения от восемнадцати до двадцати девяти лет говорили, что слышали о нем. Когда ролик вышел, Элизабет жила в США. Женщина откликнулась на трагические события, связанные с Кони, и решила принять участие в онлайн-движении.