[272]. В связи с каждым вопросом механизмы поиска выбирают результаты, основываясь на доступной информации о нас, включая местоположение и модель компьютера. К примеру, если вы ищете информацию об Украине, но поиск не выдает ничего об оппозиционных движениях, следовательно, алгоритм пришел к выводу, что вы ими не интересуетесь. Значит, вы не узнаете (по крайней мере, в этот раз) об их существовании. Или, если следовать логике алгоритма, система, вероятно, предложит вам рекламу только определенного политического содержания. Возможно, вы так и не узнаете, что кандидат, предстающий “умеренным” в рекламных роликах федерального вещания, рассылает рекламу с призывом отменить контроль над огнестрельным оружием, ведь адресована эта реклама не вам, а совсем другим людям[273].
Глобальная сеть обещает сделать наш мир больше. Но, судя по ее работе в настоящее время, она также ограничивает нам доступ к идеям. В конце концов мы можем оказаться внутри пузыря, где слышим только те идеи, которые нам и так известны. Или те, к которым мы и так хорошо относимся. Философ Алан Блум предположил, во что нам это обходится:
Свобода мысли требует не только, и даже не столько, отсутствия юридических ограничений, сколько присутствия альтернативного мышления. Самая успешная тирания не та, что использует силу, чтобы обеспечить единообразие, а та, что лишает людей информации о других возможностях[274].
Едва вы увидите малейший проблеск – а вам хватит и этого проблеска – того, как это работает, вы убедитесь: глобальная сеть показывает вам то, что является отражением показанного ей вами. Таким образом, если в вашей ленте в соцсети появляются видео, направленные против абортов, вы вполне можете задать себе вопрос, что вы сделали, чтобы они там появились. Что вы такое искали, писали или читали в сети? Мало-помалу, по мере того как новая информация появляется на экране вашего компьютера, вы становитесь пассивным наблюдателем, зато сеть активно создает собственную версию вашего “я”[275].
Карл Маркс описывал, как простой деревянный стол, превратившись в товар, начинал танцевать под собственную призрачную мелодию. Находясь за пределами нашего понимания, стол Маркса “не только стоит ногами на земле… он становится на голову, и эта его деревянная башка порождает причуды, в которых гораздо более удивительного, чем если бы стол пустился по собственному почину танцевать”[276]. Сегодня мы можем сказать, что это наш цифровой двойник живет своей собственной жизнью и танцует.
Рекламные агенты используют нашего двойника для разработки таргетированных рекламных кампаний. Страховые агентства используют его для формирования медицинских страховых планов. Время от времени мы с удивлением узнаем, за кого нас принимают алгоритмы, работающие с нашими данными. Сара Уотсон, автор, пишущий о технологиях, описывает такой момент. Как-то раз она получила таргетированную рекламу – приглашение участвовать в изучении анорексии в одной из больниц в районе Бостона. Уотсон замечает: “Рекламные объявления кажутся банальными. Но, задавая вопрос, хорошо ли я питаюсь, их создатели переступают черту”.
По мнению Уотсон, больше всего ее сбивает с толку тот факт, что она не понимает, как алгоритм пришел к подобному выводу на ее счет. И как ей теперь бросить вызов черному ящику?[277] Дело в том, что алгоритмы, формирующие вашего цифрового двойника, создаются на основе целого ряда платформ. Не существует одного-единственного места, где вы могли бы “починить” своего двойника. Нет такого места, где можно было бы привести двойника в большее соответствие с тем, как бы вы хотели быть представленными. В конце концов, Уотсон остается в замешательстве: “Трудно сказать, действительно ли алгоритм совсем нас не знает или на самом деле он знает нас лучше, чем мы знаем себя”. Действительно ли черному ящику известно то, о чем сама Уотсон не подозревает?
В беседах с другими людьми в течение жизни у вас есть возможность увидеть себя так, как вас видят другие. Вы можете по-новому “встретиться с самим собой”. У вас есть возможность сразу же возразить, если кто-то вас не понимает. Теперь нам предлагается новый опыт: нас просят рассматривать себя как скопление вещей, к обладанию которыми, как нам объясняют, мы должны стремиться или которыми должны интересоваться. Может, это более “причесанная” версия нашей идентичности?
Выстраивание нарративов о самих себе требует времени, и вы никогда не знаете, завершены ли эти нарративы, соответствуют ли они действительности. Гораздо проще увидеть самого себя в зеркале машины. У вас есть электронная почта.
Торо отправился в Уолден, чтобы попробовать обдумать свои собственные мысли, чтобы уйти оттуда, где он жил “в самой сутолоке” – так он характеризовал постоянную болтовню, неизбежную в обществе. Сегодня мы живем в такой “сутолоке”, какую Торо вряд ли мог вообразить, ведь нас буквально бомбардируют мнения, предпочтения и “лайки” других людей. В условиях новой сенсибильности под лозунгом “Я пощу, следовательно, я существую” многих привлекает та предпосылка, что совместное мышление способствует улучшению качества мыслительного процесса.
Создатель Facebook Марк Цукерберг полагает, что мышление – область, где совместная деятельность непременно даст плоды. Если вы поделитесь с другими тем, о чем думаете, что читаете или смотрите, это обогатит и вас. По словам Цукерберга, он всегда предпочитает “ходить в кино с друзьями”[278], ведь это возможность обменяться впечатлениями и мнениями. А если друзья не могут присутствовать на сеансе, можно все-таки разделить с ними этот опыт в сети. Нил Ричардс, адвокат, внимательно изучил эту мысль. Если вы всегда разделяете какой-то опыт с друзьями, не стоит забывать, что и за него придется платить:
Значит, нам придется всегда выбирать фильм, который выбрали бы наши друзья, и, даже если нам хочется посмотреть какой-то конкретный фильм, мы его не выберем, зная, что друзья высмеяли бы его… Постоянно проводя время с друзьями, мы больше не остаемся наедине с собой, а значит, лишаем себя возможности самостоятельно обдумать какие-то идеи. Конечно же, речь идет не только о фильмах – тут и чтение, и поиски в интернете, и даже размышления[279].
И даже размышления. В особенности размышления. Одной молодой женщине, привыкшей регулярно вести блог в рамках магистерской программы[280], пришлось изменить своим привычкам, когда она перешла в другой университет и начала писать диссертацию на соискание ученой степени PhD. Дело в том, что в ее новой учебной программе ведение блога не поощрялось. Оглядываясь назад, аспирантка отмечает: необходимость регулярно публиковаться привела ее к тому, что она стала рассматривать себя как бренд. Аспирантке хотелось, чтобы все, что она пишет, соответствовало ее подтвержденной идентичности. Блогерство вдохновляло девушку – она могла выбирать темы, в которых разбиралась лучше всего. Это занятие способствовало осторожности – лучше было не рисковать. Теперь же, когда аспирантка больше не публикует написанное в сети, она становится более пытливой. Согласно исследованиям, люди, пользующиеся соцсетями, менее склонны делиться своими мнениями в интернете, если им кажется, что подписчики и друзья могут с ними не согласиться[281]. Людям нужна защита личного пространства, чтобы развивать свои идеи.
Поколения американцев считали самоочевидной мысль о необходимости личного пространства для жизни в условиях демократии. Моя бабушка всегда была готова преподать мне урок основ гражданства и права, говоря о конфиденциальности моего списка библиотечных книг. Чтобы стать открытой широчайшему кругу идей, мне нужно было чувствовать себя защищенной, когда я выбирала книги. Когда же вы занимаетесь “краудсорсингом” применительно к своим читательским предпочтениям, то, по словам Ричардса, “общественное давление” может привести “к конформизму и готовности подчиниться мнению большинства”.
Когнитивистика рассказывает о ряде свойств, помогающих уклониться от мыслей о том, о чем, возможно, вы и сами не хотите думать[282]. Вам не известно, когда это может “произойти”. Вы не знаете точно, каково будет значение этого “происшествия”. Не существует непосредственной причинно-следственной связи между действиями, которые вы можете предпринять, и последствиями, связанными с этой проблемой.
К примеру, если вы не хотите думать об изменениях климата, вы можете воспользоваться размышлениями о психологической дистанции между семейным путешествием на внедорожнике и опасностью для планеты. Такого же рода ощущение дистанции поможет вам уклониться от мыслей об опасности “чтения на людях”, о рисках жизни с цифровым двойником, а также об угрозах личному пространству в цифровом ландшафте.
Лана, недавняя выпускница университета, рассуждает вслух о том, как ей удается не думать о конфиденциальности личного пространства в сети:
Cookies? По-моему, компании не сообщают нам, чем эти файлы занимаются на самом деле. Даже тот факт, что их назвали cookies, представляется мне весьма примечательным. Благодаря этому названию, кажется, что эти файлы – нечто милое, незначительное. Что-то полезное вам. Славное. Благодаря этим файлам, вы сможете видеть более удачную рекламу или получить более качественные услуги в соответствии с вашими потребностями. Но как все это будет происходить и что они собираются делать со всем тем, что узнали о вас? Я не знаю, и мне не нравится, в каком направлении все это движется. Тем не менее я не собираюсь об этом думать, пока не случится что-то конкретное – и очень плохое.