Но все это ничего не значило. Она должна выполнить работу, получить деньги, а потом… кто знает, что будет потом?
Гонорар ей обещали внушительный, его, пожалуй, должно было хватить для того, чтобы она смогла начать где-то вдали отсюда новую жизнь и зарабатывать на жизнь чем-то другим. Чем-нибудь сугубо обыденным, например, стать библиотекарем или бухгалтером. При этой мысли она невольно улыбнулась. Обыденность может быть очень приятной. Вот только с этими людьми нужно держать ухо востро. Независимо от того, какое применение они собирались найти для этой информации, она (в этом можно не сомневаться) была смертельно важной. В буквальном смысле этого слова. Настолько важной, что за нее вполне могли и убить.
Ладно, за дело…
Она лениво провела кончиком пальцев по его груди.
— Но ведь тебе не грозит опасность? Я имею в виду рак или что-нибудь в этом роде?
— Пожалуй, что нет, — ответил он. — Маловероятно. Ну, какой-то риск имеется, но у них столько протоколов, правил и инструкций, что нужно быть совсем чокнутым, чтобы сделать с собой что-то нехорошее.
— И что — ничего не случается? Ни с кем?
— Нет, конечно, что-то бывает, но больше по глупости. Например, кому-то погрузчик ногу переехал, а кто-то подавился в кафетерии. Была парочка действительно опасных ситуаций в… в других местах, но все происходило потому, что кто-нибудь пытался нарушить правила. Но и в этих случаях положение спасали дублирующие системы и прочие хитрости. Не волнуйся, детка, мне ничего не грозит.
— Гора с плеч. Мне страшно было даже подумать, что с тобой может случиться беда.
— Ничего со мной не будет, Эли. Я очень осторожен.
«Посмотрим», — подумала она.
Глава 13
Джек-младший прижался спиной к стене и, крадучись, двинулся вперед, ощущая, как шершавые неструганые доски цепляются за куртку. Добравшись до угла, он приостановился и принял «стойку Уивера», держа нацеленный вперед пистолет в двух вытянутых руках. Совсем не так, как в голливудских фильмах или полицейских сериалах по ТВ, где сплошь и рядом видишь пистолет возле самого лица стволом вверх. Конечно, смотрится клево — ничего так не подчеркивает скульптурную форму подбородка и стальную голубизну глаз, как внушительный «глок». Но сейчас-то речь шла не о том, чтобы шикарно смотреться в кадре, а о том, как выжить самому и уложить как можно больше плохих парней. У того, кто вырос в Белом доме, среди профи из Секретной службы, которые пистолеты знают лучше своих родных детей, есть определенные плюсы.
Для голливудского стиля обращения с пистолетом имелось только два применения — обзор и засада. Настоящая пистолетная перестрелка обычно ведется лицом к лицу, в самых что ни на есть неудобных условиях, и тут уже все зависело от твоего умения и того, хорошо ли ты разглядел окружающую обстановку. От первого зависел автоматизм движений, а от второго — их чередование. Куда проще и эффективнее поднять оружие, навести мушку на хорошо видимую мишень и выстрелить, чем проделать все это в обратном порядке. Второй вариант — засада — целиком и полностью зависит от того, что произойдет, когда ты, свернув за угол, окажешься лицом к лицу с плохим парнем. Что ты предпочтешь в такой ситуации, чтобы пистолет был поднят на уровень глаз или, наоборот, опущен так, чтобы ты мог попытаться всадить пулю парню в ногу, прежде чем он набросится на тебя, и встреча превратится в борьбу без правил? Такое, конечно, случается нечасто, но Джек был убежден (и с этой его убежденностью было согласно немало хороших стрелков), что если у парня, с которым ты схватился, сидит в ноге одна-другая 9-миллиметровая пуля, это всегда лучше, чем если он крепко стоит на обеих ногах.
«Это теория», — напомнил себе Джек, возвращаясь к тому, что происходило здесь и сейчас. Теории хороши для учебного класса, а не для настоящего мира.
Но, черт возьми, куда же запропастился Доминик? Они разделились около входа. Доминик отправился направо, чтобы осмотреть помещения в глубине дома, которые всегда считались более «серьезными». Джек — налево, в лучше просматриваемые кухню и гостиную. Ладно, переживай не о Доминике, а о себе. Двоюродный брат все же агент ФБР (по крайней мере, считается таковым по бумагам) и в дополнительных уроках по этой части не нуждается.
Джек переложил пистолет в левую руку, вытер ладонь правой о штаны и вновь взял ею пистолет. Потом перевел дыхание, отступил на небольшой шажок и осторожно высунул голову из-за угла. Кухня. Справа холодильник, слева зеленый, цвета авокадо, кухонный стол с встроенной в него раковиной из нержавеющей стали и микроволновой печью на другом конце. Дальше, на пути к задней двери — обеденный стол с расставленными около него стульями.
Джек постоял неподвижно, пытаясь уловить какое-нибудь движение в комнате, но ничего не увидел и вышел из своего укрытия, держа пистолет на уровне плеча, обвел внимательным взглядом все помещение (вместе со взглядом перемещалось и дуло пистолета) и, крадучись, двинулся дальше. Впереди, справа, находился арочный проем без двери, ведущий, как вспомнил Джек, в гостиную. Доминик должен выйти ему навстречу справа, через другую комнату…
— Джек, окно в дальней спальне! — крикнул Доминик откуда-то из глубины дома. — Сбежал! Через боковое окно! Белый мужчина, красная куртка, вооружен… Я за ним!
Джека так и подмывало сорваться с места и кинуться дальше бегом, но он справился с собой и, двигаясь все так же медленно и осторожно, осмотрел всю кухню, и вывернулся из-за угла в гостиную. Никого. Тогда он двинулся к двери, выходящей в патио,[8] и прижался к стене за левым косяком, от души надеясь, что строители сделали для гипсокартона нормальный каркас из досок 2,4 дюйма. Такие доски должны если не остановить, то, по крайней мере, сильно ослабить предназначенную для него пулю, и, наклонившись, выглянул в маленькое, словно амбразура, окошко, выходящее в переулок. Справа он увидел удалявшуюся по переулку фигуру в синей ветровке с желтыми буквами. Это Доминик — ветровка ФБР. Джек открыл дверь, снова посмотрел вокруг и, наконец, резко распахнул раму с москитной сеткой. Прямо напротив себя он увидел в кирпичной стене затененный дверной проем, слева возвышался зеленый мусорный бак. Держа оружие на изготовку, крутя головой, он двинулся в ту сторону. Увидев в дверном проеме тень, он резко повернулся.
— Стоять! Стоять! Не двигаться! — заорал он, но человек не послушался (когда его левая рука оказалась на свету, Джек увидел в ней пистолет). — Брось! — снова рявкнул Джек, давая противнику последний шанс, и через секунду два раза выстрелил, оба раза целясь в середину силуэта. Фигура попятилась и исчезла в проеме. Джек снова повернулся в сторону мусорного бака, сделал несколько шагов, пока не поравнялся с его углом, заглянул туда…
И тут что-то с силой ударило в спину между лопатками, толкнув его вперед. Он почувствовал, как кровь прихлынула к голове, и подумал: «Вот черт, надо же…» Он стукнулся о бак, аж плечо заныло, попытался развернуться в ту сторону, откуда стреляли… Тут его ударило еще раз, теперь в бок под самой подмышкой, и он понял, что опоздал.
— Стоп! — прогремел усиленный мегафоном голос, и тут же по переулку эхом разнеслись три резких свистка. — Тренировка закончена, тренировка закончена!
— Ах ты… — пробормотал Джек и, прислонившись к баку, тяжело вздохнул.
Подстреливший его человек — специальный агент Уолт Брэндис — вышел из двери и печально покачал головой.
— Бог ты мой. Сынок, погибнуть вот так, с зеленым пятном прямо посреди спины… — Брэндис попытался сдержать улыбку и добавил, прищелкнув языком: — Это просто стыд и срам, вот что это такое.
Доминик вернулся в переулок, выбежав из-за угла, остановился и спросил:
— Опять?
— Знаешь, Джек, в чем проблема? Ты…
— Поторопился, я знаю.
— На сей раз дело не только в этом. Все серьезнее. Главная причина не в поспешности — хотя без нее тоже не обошлось, — но убили тебя не из-за этого. Попробуешь сам угадать?
Джек-младший на мгновение задумался.
— Я просчитался.
— Совершенно верно: просчитался. Ты решил, что человек, которого ты увидел в двери, сидел там в одиночку. И, покончив с ним, решил, что оттуда тебе больше ничего не грозит. Я даже название для этого выдумал: синдром засадной успокоенности. В учебниках ты его не найдешь, но выглядит он так: ты благополучно проходишь через засаду, успев побывать на волосок от гибели, и чувствуешь себя этаким золотым мальчиком. В голове у тебя подсознание без спросу переводит эту дверь из разряда опасных в безопасные. Ну, в настоящей жизни, имей ты дело с обычным тупым преступником, второй, вероятнее всего, проявился бы, как только ты свалил его приятеля, если не раньше. Но ведь исключения всегда возможны — возьмет да объявится такое редкое явление, как башковитый плохой парень, — и это самое исключение тебя и шлепнет.
— Ты прав, — пробормотал Джек, отхлебнув диет-колы. — Проклятье.
Они с Домиником и Брайаном, не участвовавшим в последней тренировке, сидели в комнате отдыха. Перед этим Брэндис устроил разбор занятия, не щадя ничьих чувств. Вероятно, он повел бы себя так же, окажись перед ним не сын бывшего президента, а сам отец. Он сказал Джеку примерно то же самое, что сейчас говорил Доминик, только в более энергичной манере. Брэндис, уроженец Миссисипи, обладал самоуничижительной манерой разговора в духе знаменитого в тридцатые годы юмориста Уилла Роджерса, которая несколько смягчала остроту его замечаний, являвшихся, по сути, самой зубодробительной критикой. Несколько, но далеко не до конца. «А ты, Джек, что думал? Что пришел сюда и уже стал великим специалистом?»
Как и большая часть помещений комплекса для отработки городских операций Академии ФБР в Квантико, который агенты называли между собой Хоганс-аллеей, комната отдыха имела сугубо спартанский облик — фанерные стены и полы и облицованные пластиком дешевые столы, выглядевшие так, будто по ним лупили молотками. И весь комплекс представлял собой сляпанные на скорую руку постройки, хотя тут имелись и банк, и почтовое отделение, и парикмахерская, и бильярдная. «И темные дверные проемы», — думал Джек. И все это выглядело вполне реально, так же реально, как и пейнтбольный шарик, больно ударивший его между лопатками. Это место до сих пор ныло, Джек подозревал, что позднее, в душе, увидит там здоровенный синяк. Но пусть в него попали всего лишь пейнтбольным шариком, убит, значит убит. Он подозревал, что пейнтбол тут устроили специально для него. В Хоганс-аллее проигрывали разные сценарии, и в зависимости от того, какой именно из них использовался и насколько квалифицированными были участники учений, здесь могло быть куда больше шума и всяких опасностей, чем сегодня. До Джека даже доходили слухи, что группы по освобождению заложников работают здесь с боевыми патронами. Но, с другой стороны, это же лучшие из лучших.