— Он останется, чтобы помочь вам в случае чего.
— Незачем. Мы и сами справимся.
Фред поднял руку в общепринятом прощальном жесте.
— До встречи.
Глава 44
То, что воздушные путешествия вызывают у него все больше и больше неприятных ощущений, Кларк относил на счет своей надвигающейся старости. Тесные кресла, плохая еда, шум… В этот раз жизнь немного облегчали только шумоподавляющие наушники «бос», подушка под шею в форме подковы, подаренные ему на Рождество, и несколько таблеток «ативана», которые дала ему в дорогу Сэнди. Ну, а Чавес, сидевший возле иллюминатора, с закрытыми глазами слушал музыку по своему «айподу-нано». Хорошо хоть третье место в их ряду было свободно и не приходилось все время толкать друг друга локтями.
После разговора с Хендли и Грейнджером он отыскал Динга, ввел его в курс дела, а потом позвонил по сотовому Мэри Пэт и предложил ближе к вечеру встретиться у нее дома. По ее просьбе он приехал пораньше и, дожидаясь ее прибытия, примерно час болтал с Эдом. А потом Эд занялся приготовлением обеда, а Кларк и Мэри Пэт, взяв по стакану пива, остались в гостиной.
Не обращая никакого внимания на совет Хендли осторожно прощупать, что к чему, Кларк сразу выложил карты на стол. Слишком давно и хорошо они знали друг друга, чтобы он мог повести себя как-то по-другому. Мэри Пэт даже и глазом не моргнула.
— Что ж, Джек все же устроил эту штуку… Часто думала, удалась ему эта затея или нет. Молодец. Получается, что они не стали терять времени и сразу взяли вас в оборот. Кто направил вас туда?
— Джимми Хардести. Минут через десять после того, как Олден сообщил, что мы уволены. Мэри Пэт, дело в том, что, как мне кажется, мы с тобой разгадываем один и тот же ребус. Если ты не против, я бы хотел обменяться с тобой тем, что нам и вам удалось раскопать…
— А почему бы я могла быть против?
— Сразу предупреждаю, что мы с тобой нарушим, по меньшей мере, три федеральных закона и можем навлечь на себя нешуточную ярость Олдена и всего Лэнгли.
— Если это поможет добраться до нашего заср…ца или хотя бы подойти к нему поближе, я как-нибудь переживу все остальное. — Мэри Пэт отхлебнула пива и взглянула искоса на Кларка. — Значит, Хендли оплачивает счета?
Кларк усмехнулся.
— Назови это жестом доброй воли. Так на что же можно рассчитывать? На разовую сделку или на дружбу на всю жизнь?
— И на то, и на другое, — ответила Мэри Пэт. — И черт с ними, с бюрократами. Если ради того, чтобы поймать нашего поганца, нам придется вместе сложить головы — так тому и быть. Конечно, — добавила она, улыбнувшись, — придется поверить вам на слово: насчет того, как вы не существуете, и всего прочего.
Запив полтаблетки «ативана» стаканом пива, Кларк проспал оставшиеся пять часов крепким безмятежным сном. А когда самолет стукнулся колесами о бетон и покатился по полосе пешаварского аэропорта, он открыл глаза и посмотрел по сторонам. Чавес запихивал в сумку айпод и купленный в дорогу роман.
— Пора браться за работу, босс.
— Угу.
Как они и ожидали, таможенный и пограничный контроль они проходили довольно долго, но без всяких осложнений. И через час после того, как они перешли из самолета в терминал, они уже стояли у выхода на тротуаре, где останавливался городской транспорт. Кларк поднял было руку, чтобы подозвать такси, но тут сзади раздался незнакомый голос.
— Я не советовал бы вам, джентльмены, это делать. — Голос был мужским, в нем звучал ощутимый акцент.
Кларк и Чавес обернулись и увидели долговязого седовласого мужчину в светлом зеленовато-голубом летнем костюме и старомодной шляпе из тех, который принято называть «плантаторскими».
— Местные такси — это смертоносные ловушки.
— Вы, наверно, мистер Эмблинг, — сказал Кларк.
— Совершенно верно.
Кларк представился и представил Чавеса. Фамилий он называть не стал и обошелся только именами.
— Откуда вы?..
— Знакомый сообщил мне электронным письмом, каким рейсом вы прилетите. А потом осталось только высматривать двоих парней с определенной аурой. Уверяю вас, ничего такого, что бросалось бы людям в глаза. Просто у меня есть… можно сказать, нечто вроде радара. Прошу вас.
Следуя за Эмблингом, они подошли к стоявшему у тротуара зеленому «Рейнджроверу» с тонированными стеклами. Кларк сел на пассажирское сиденье, а Чавес устроился сзади. Вскоре они оказались на дороге с оживленным движением.
— Простите мое любопытство, — сказал Кларк, — но ваш акцент…
— Голландский. Напоминание о службе. В Голландии, знаете ли, живет много мусульман, и там к ним довольно-таки хорошо относятся. Поэтому гораздо легче обзавестись друзьями — и попросту выжить, — если тебя будут принимать за голландца. Мера для самосохранения, знаете ли. А в каком качестве приехали вы?
— Журналист и фотограф из Канады. Фрилансеры. Готовим материал для «Нейшенал джиографик».
— Ну, на короткое время, думаю, сойдет. Чтобы не бросаться тут в глаза, нужно исхитриться сделать так, чтобы все считали, что вы не только что явились сюда.
— А как вы сами здесь обходитесь? — поинтересовался Чавес.
— Прикидываюсь испуганным и растерянным, мой мальчик. В последнее время это стало национальной особенностью Пакистана.
— Не желаете совершить короткую экскурсию по злачным местам? — спросил Эмблинг через несколько минут. Они ехали по Джамруд-форт-род на запад, к центру города. — Немного узнать, кто есть кто в Пешаваре?
— Конечно, хотим, — ответил Кларк.
Через десять минут они проехали мост Бача-хан и свернули с Джамруд-форт-род на юг.
— Это Хаятабад, пешаварское подобие вашего Южного центра Лос-Анджелеса. Очень высокая плотность населения, нищета, почти полное отсутствие полиции, наркотики, уличная преступность…
— И не слишком почтительное отношение к правилам уличного движения, — добавил Чавес, кивнув на ветровое стекло, за которым катился хаотический поток легковых и грузовых автомобилей, тележек, которые катили за собой или толкали перед собой люди, и разнообразных мотоциклов и мопедов. Гудки сливались в непрерывную симфонию.
— Увы, ни о каких правилах здесь речи быть не может. Поддать кому-нибудь в бок или в зад и уехать — здесь просто развлечение. В прошлом городские власти периодически пытались что-то сделать, чтобы поднять в этом районе уровень жизни — можете мне поверить, это действительно было, — но никакого результата достичь не удалось.
— Когда полиция не появляется на улицах, это плохой признак, — заметил Кларк.
— О, она появляется. Дважды в день здесь проезжают группы по две-три полицейских машин, но они никогда не останавливаются. Разве что, если прямо на их глазах будет происходить убийство. Не далее как на прошлой неделе они потеряли патрульную машину с двумя полицейскими. И когда я говорю: «Потеряли», я имею в виду, что она бесследно исчезла.
— Боже всемогущий! — воскликнул Чавес.
— Только не здесь, — ответил сквозь зубы Эмблинг.
За следующие двадцать минут они как следует углубились в Хаятабад. Улицы делались все уже, а дома — все хуже, и в конце концов по сторонам автомобиля замелькали совсем уж жалкие хижины из ржавой жести и упаковочного картона. Бездельники, скрывавшиеся в темных дверных проемах, провожали взглядами «Рейнджровер» Эмблинга. На каждом углу курили собравшиеся кучками мужчины, и курили они, по мнению Кларка, отнюдь не табак. Тротуары были засыпаны мусором, «пыльные дьяволы» то и дело подхватывали его, волокли вдоль стен и выкидывали на проезжую часть.
— С оружием я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, — пробормотал Чавес.
— Не бойтесь, мой мальчик. Так уж случайно получилось, что армейский спецназ использует точно такие же «Рейнджроверы» с тонированными стеклами. Между прочим, если вы оглянетесь, то увидите мужчину, который перебегает через улицу.
Чавес обернулся.
— Вижу.
— Когда мы выберемся на следующую улицу, двери будут закрыты.
Джон Кларк улыбнулся.
— Мистер Эмблинг, мне кажется, что мы обратились как раз к тому человеку, который нам нужен.
— Благодарю за комплимент. Кстати, меня зовут Найджел.
Они еще раз свернули и оказались на улице, по сторонам которой шлакоблочные дома перемежались с многоэтажными зданиями из необожженного кирпича и дерева. На многих фасадах были заметны следы огня или пробоины от пуль, или и то и другое вместе.
— Добро пожаловать в экстремистский рай, — объявил Эмблинг. Он указывал на здания, мимо которых они проезжали, и перечислял названия террористических групп: Лашкар-е-Омар, Техрек-е-Джафария Пакистан, Сипах-е-Мухаммад Пакистан, Надим-коммандо, Народный фронт вооруженного сопротивления, Харкат-уль-Моджахеддин Амалии и так далее. Потом они свернули, а перечисление продолжилось. — Конечно, это не официальные штаб-квартиры, а что-то вроде клубов. Время от времени полиция или армия набираются решимости и проводят рейды. Иногда группы, на которые шла охота, совсем уходят отсюда. А иногда возвращаются на следующий же день.
— Сколько их всего? — спросил Кларк.
— Официально… около сорока, и понемногу количество увеличивается. Беда в том, что их учетом занимается МРУ, — Эмблинг имел в виду Межведомственное разведывательное управление, выполнявшее в Пакистане те же функции, что ЦРУ — в США. — Военная разведка относительно неплоха. А здесь получается, как в известной пословице о лисе, которую поставили сторожить курятник. Большинство из них получает деньги, или ресурсы, или разведывательную информацию, или все это вместе, от этого самого МРУ. Все настолько переплелось, что я сомневаюсь, что МРУ в состоянии вспомнить все ходы, которые сделала в этой партии.
— А повреждения на домах, — полюбопытствовал Чавес. — Это во время полицейских рейдов?
— О, нет. Это работа Революционного совета Омейядов. Это, без сомнения, самый большой и злой пес во всем этом квартале. Стоит только какому-нибудь из этих карасиков заплыть в чужую лужу, РСО тут же замечает это и глотает нахала. И тут, в отличие от действий власти, группа исчезает навсегда.