• Человечество может пойти по пути полного вымирания и либо оказаться замененным AGI (сценарии благодарных потомков и завоевателей), либо исчезнуть без следа (сценарий самоуничтожения).
• Нет абсолютно никакого согласия относительно того, какой из этих сценариев был бы для нас желательным, и вообще — есть ли такой среди них. У каждого сценария находятся свои отрицательные стороны. Тем более необходимо продолжать обсуждение наших будущих целей и углублять повестку такого обсуждения, разговор вокруг, чтобы мы случайно не двинулись в нежелательном направлении.
Глава 6Наше космическое благосостояние: следующий миллиард лет и все что потом
Наши спекуляции заканчиваются на сверхцивилизации, жизненном синтезе всей Солнечной системы, постоянно самосовершенствующейся и распространяющейся все дальше от Солнца, превращающей в мысль все, что не было жизнью.
На мой взгляд, наиболее вдохновляющее из когда бы то ни было сделанных научных открытий заключается в том, что мы хронически недооцениваем будущий потенциал жизни. Нет нужды ограничивать наши устремления и мечты отрезком в сотню лет, отведенных для жизни среди болезней, нищеты и невежества. Напротив, благодаря развитию технологий жизнь получает возможность процветать миллиарды лет, и не только здесь, в Солнечной системе, но и по всему космосу, гораздо более интересному и необъятному, чем могли себе представить наши предки. Ему даже небо не предел.
Это потрясающая новость для биологического вида, которому удается отодвинуть границы своего существования на много веков. Олимпийские игры замечательны тем, что отодвигают границы человеческих возможностей — силы, скорости, ловкости и выносливости. Наука раздвигает границы в познании и понимании мира. Литература и другие виды искусства открывают нам новые границы в создании прекрасного и обогащают жизненный опыт. Многие люди, организации и нации знамениты своим вкладом в разработку новых ресурсов, территорий и возможностей продления жизни. Принимая во внимание нашу одержимость в преодолении всевозможных границ, новый результат вполне достоин внесения в одну из самых продаваемых книг, защищенных копирайтом, — Книгу рекордов Гиннеса.
Таким образом, если известные нам ранее границы нашей жизни могут быть раздвинуты с помощью технологий, то каковы же могут быть ее настоящие пределы? Сколь большая часть космоса может быть пригодна для жизни? Как много вещества жизнь может обратить себе на пользу? Как много энергии и информации может она из него извлечь, как много вычислений с его помощью произвести? Эти окончательные пределы должны не возникать из наших догадок и логических построений, а определяться законами физики. И отсюда, как ни странно, нам легче понять далекую перспективу будущей жизни, чем близкую.
Если всю нашу 13,8-миллиардолетнюю космическую историю сжать в одну неделю, то все 10 тысяч лет последних двух глав займут в ней не более полусекунды. Это означает, что, хотя мы и не можем предсказать, как будет развиваться интеллектуальный взрыв, случится ли он вообще и какими могут быть его непосредственные последствия, вся эта заваруха окажется не более чем едва заметным мерцанием в космической истории, подробности которого никак не отразятся на окончательных границах жизни. Если жизнь после взрыва будет так же озабочена отодвиганием границ, как наша нынешняя, то она и станет заниматься созданием таких технологий, чтобы границы окончательно заняли свое место, — потому что для нее это возможно. В этой главе мы разберемся, где проходят эти границы, и попробуем навскидку понять, на что они могут быть похожи. Ибо положение этих границ зависит от нашего нынешнего понимания физики, то есть мы взглянем на нижнюю границу возможностей: научные открытия будущего могут открыть возможности для дальнейшего ее смещения.
Но знаем ли мы наверняка, что будущая жизнь и в самом деле будет столь амбициозна? Нет, мы этого не знаем. Может быть, она станет самодовольной, словно героинист или лежебока, раз за разом пересматривающий телесериал Keeping Up with the Kardashians. Но у нас, тем не менее, есть основания подозревать, что амбициозность для развитых форм жизни — это нечто вроде генетической особенности. И почти независимо от того, в чем именно она пытается достичь предела — в разуме, продолжительности жизни, познании или острых ощущениях, ей понадобятся ресурсы. А поэтому ей придется развивать технологии, доводя их возможности до окончательного предела и занимая все бóльшие и бóльшие пространства в космосе.
Мы можем также предположить, что жизнь независимо возникает во множестве разных мест в космосе. В этом случае неамбициозные цивилизации просто станут космически несущественны, а самую привлекательную часть космоса будут захватывать наиболее амбициозные формы жизни. Естественный отбор станет работать уже в космическом масштабе, и рано или поздно все оставшиеся формы жизни будут амбициозными. В итоге, интересуясь пределами, в которых наш космос может стать в конце концов обитаемым, мы должны изучить пределы этих амбиций, допустимые законами физики. Так давайте сделаем это! Давайте сначала посмотрим, что можно сделать с ресурсами — веществом, энергией и т. п., какие у нас есть в Солнечной системе, а затем посмотрим, до каких ресурсов мы можем добраться благодаря космическим исследованиям и космическим поселениям.
На что годятся ваши ресурсы
В то время как сейчас супермаркеты и товарные биржи предлагают тысячи тонн разного всякого, что мы можем называть «ресурсами», будущая жизнь, достигшая технологического предела, зависит лишь от одного фундаментального ресурса: так называемого барионного вещества, — под этим подразумевается все что угодно, состоящее из атомов и его компонентов (кварков и электронов). Какую форму этого вещества ни взять изначально, развитая технология может превратить его в любую желаемую субстанцию и любой желаемый объект: силовую электростанцию, вычислительную машину или высокоорганизованное биологическое существо. Поэтому давайте начнем с ограничений на источники энергии, необходимой для развитых форм жизни, и информационных процессов, позволяющих им мыслить.
Когда дело доходит до будущего жизни, я предпочитаю Фримена Дайсона — одного из самых обнадеживающих визионеров. Для меня и счастье, и честь быть знакомым с ним лично уже более двух десятилетий, но когда мне предстояло встретиться с ним в первый раз, я очень волновался. Я был тогда молодым специалистом, недавно защитившим диссертацию, и мы с друзьями сидели в столовой Института перспективных исследований в Принстоне. Вдруг, откуда ни возьмись, этот всемирно известный ученый, которому случалось быть близко знакомым с Эйнштейном и Гёделем, подошел к нашему столу и попросил разрешения к нам присоединиться. Мы быстро почувствовали себя в его компании очень непринужденно, как только он пояснил, что обедать с молодежью ему гораздо интереснее, чем со старичьем — профессорами. Хотя в тот момент, когда я пишу эти слова, ему девяносто три, в душе он намного моложе большинства моих знакомых, и озорной мальчишеский блеск в его глазах по-прежнему показывает, как мало он переживает по поводу формальностей, академических иерархий и сложившихся традиций. Чем дерзновеннее идея, тем больше она его привлекает.
Когда мы впервые заговорили об использовании энергии, он принялся высмеивать недалекое и ленивое человечество, утверждая, что все его нынешние энергетические потребности можно покрыть, просто собрав солнечное излучение с площади меньшей 0,5 % площади пустыни Сахары. Но зачем останавливаться на этом? Зачем ограничиваться энергией, приходящей от Солнца к Земле, для чего позволять всей остальной энергии без толку распыляться в космическом пространстве? Почему бы не собрать всю солнечную энергию и не использовать ее для жизни?
Вдохновленный романом Олафа Стэплдона Star Maker[37] 1937 года, где описывались кольца искусственных миров, обращающихся вокруг родительской звезды, Дайсон опубликовал в 1960 году то, что стало потом называться «сферой Дайсона»{78}. Его идея заключалась в том, чтобы превратить Юпитер в биосферу, окружающую Солнце вроде ореховой скорлупы, где наши потомки смогут наслаждаться в 100 миллиардов раз бóльшим количеством биомассы и в триллион раз бóльшим количеством энергии, чем есть в нашем распоряжении сейчас{79}. Он утверждал, что это естественный следующий шаг: «Следует ожидать, что по прошествии нескольких тысяч лет с момента своего вхождения в фазу индустриального развития любой биологический вид окажется помещенным в искусственную биосферу, которая полностью окружает его родительскую звезду». Если вы живете на внутренней стороне сферы Дайсона, у вас не бывает ночи: вы всегда видите Солнце прямо над головой, а солнечный свет — льющимся со всех сторон, так как его отражает вся поверхность сферы: точно так же сейчас вы можете видеть солнечный свет, отраженный поверхностью Луны. Если вам захочется посмотреть на звезды, надо будет просто «подняться» и выйти на внешнюю сторону сферы Дайсона.
Низкотехнологичный способ создания частичной сферы Дайсона заключается просто в том, чтобы разместить кольцо обитаемых секций на круговой околосолнечной орбите. Чтобы окружить Солнце полностью, надо будет построить много колец, расположенных и в разных плоскостях, и на немного различающихся расстояниях от Солнца, — избегая столкновений между ними. Чтобы уклониться от неприятностей, связанных с невозможностью сцепить эти быстро движущиеся по отношению друг к другу кольца, что сильно затрудняет перемещения и коммуникацию между ними, можно вместо этого построить монолитную стационарную сферу Дайсона, где направленная внутрь сила притяжения со стороны Солнца будет уравновешиваться исходящим от него световым давлением — эту идею впервые высказали Роберт Л. Форвард и Колин Мак-Иннес. Такую сферу можно строить постепенно, добавляя все новые и новые стационарные спутники, статиты, уравновешивающие солнечное гравитационное поле за счет давления света, а не центробежной силы, как обычно. Обе эти силы убывают обратно пропорционально квадрату расстояния от Солнца, и это означает, что если равновесие достижимо на одном расстоянии, то оно будет достигнуто и на люб